Бабушка Мария, приходившаяся родной теткой моему отцу, прожила со своим мужем Федором долгую жизнь. У них была настоящая фронтовая любовь. В сорок четвертом молоденький лейтенант встретил ровесницу фельдшерицу и влюбился. Она ответила взаимностью. Они не стали регистрировать брак, мол, мало ли что с каждым из них может случиться, война! Хотели сыграть свадьбу после Победы, да не собрались. Так и жили не расписанными. Правда, об этом никто из родственников не знал, это выяснилось, когда Марии и Федора уже не стало. Первой умерла бабушка. А дед немного по тосковал и… женился. Причем стал делать это почти каждый год. Одну новую жену пережил, двух других выгнал. «Никудышные хозяйки. Нормального борща и того не научились
варить», - объяснял свое поведение суровый ветеран. Четвертая жена его вроде во всем устраивала, да только стала вдовой через полгода после свадьбы. Короче, дом, на который моя семья имела виды в качестве наследства, нам с отцом не достался. - Дом строил Федор Пантелеевич,
он - хозяин, а его гражданская жена Мария Макаровна, ваша родственница, официально не имеет к имуществу отношения. В момент постройки она не состояла с ним в браке. Поэтому недвижимость переходит к прямой наследнице, законной супруге, - объяснил нам нотариус. Но это несправедливо. Прямые наследники как раз мы, а законная супруга деда и прожила-то с ним всего ничего, - попыталась объяснить я. - Ничем не могу помочь. Есть законная жена, - отрезал тот. Позднее я узнала, что он, знакомый «законной наследницы», помог ей затянул оформление документов, чтоб мы не успели ничего оспорить. Обидно было до слез. С детских лет я любила приезжать к отцовой тете, так как родных бабушек не повезло застать при жизни. Вот и привязалась к двум старикам-фронтовикам. Мыла-драила дом, крахмалила занавески на окнах, через которые утром просвечивали лучи восходящего солнца. Дед его перестроил, сделав два входа, на случай, если мы с сестрой когда то будем там жить. А записать на нас не подумал… Будучи студенткой, я тоже постоянно приходила к старикам. Бог не послал им своих детей, и они считали меня родной внучкой. А я уже любила дом, как свой. И вот теперь он был отдан чужим людям. А мне в этом городе, который считаю второй родиной, даже негде остановиться. Так вышло, что я приехала сюда работать на скорой. Дома, в райцентре, похоронила мать. И вот напасть - не ужилась с новой женой отца. Пока была на курсах повышения квалификации, Антонина поселила в мою комнату свою дочку. Сводная «сестренка» и ее мамаша, бездельницы, нацелившиеся на квартиру и военную пенсию моего папы, объявили мне войну. ну. - Не устраивай склоки в моем доме! - взорвался мой обычно тихий родитель, когда я попробовала открыть ему глаза. Увы, с новой женой отца и ее дочкой я не ужилась. Пришлось уехать из поселка в областной центр… И я не выдержала - уехала. Но дома работы для меня не стало. Когда началась реформа медицины, в поселковой больнице, ставшей амбулаторией, предложили всего полставки. Прожить на эти деньги было непросто. В областном центре поселилась в рабочем общежитии. После ночных смен, куда приезжих ставили чаще, чем местных, отдохнуть было невозможно. Не выспавшаяся, злая, занимала место в машине «Скорой помощи» и ехала спасать жителей города.Бывая в знакомом районе, с тоской смотрела на бывший бабушкин двор… - Доктор, что с мамой? - тревожно спрашивал меня на очередном вызове молодой мужчина, по виду «ботаник». Не волнуйтесь, ничего страшного, - успокоила его я. - Проколем, прокапаем, и все будет хорошо. Провожая нас до дверей, парень вдруг слегка придержал меня за локоть. - Вы, конечно очень спешите, но… Я хотел бы договориться с вами, чтобы приходили делать маме уколы и капельницы. За хорошую плату, разумеется. Можно?
Вторую часть можете прочитать здесь.
