Хотите испортить мне настроение – спросите меня, как я провел выходные. В субботу я занимался накопившимися за неделю хозяйственными делами. На воскресенье было много планов – сводить детей в кино, съездить на море… Но утром выяснилось, что Пете на понедельник задали задания по всем шести предметам. И задали очень много – на весь день.
Петя ненавидит школу. Школа для него – адский ад и вот, чтобы жизнь ему за выходные не начала нравиться, его решили завалить уроками. Ну а поскольку учебники написаны так, что и я с первого раза не все способен понять, уроки он один делать не может. Читаю и перевожу ему на нормальный человеческий язык. А Саша делает с ним математику, потому что математика в пятом классе мне уже не по зубам. Ну а Китайский мы так и не выучили. Извините. Не разумеем оба.
Я ненавижу математику лютой ненавистью. И виной тому моя родная школа, которая привила мне эту ненависть 30 лет назад. Есть много всяких наук, в которых я ничего не понимаю. Например, я полный ноль в квантовой физике, но меня не трясет мелкой дрожью, когда при мне кто-то говорит о квантовой физике. Все равно что лягушки квакают. О чем они квакают, мне не интересно. При этом у меня нет никакой неприязни к лягушкам, потому что меня никто никогда не заставлял понимать их кваканье. А вот математику в меня вдалбливали. Оттого я ее и ненавижу. Когда вижу уравнение, в котором больше десятка цифр, у меня портится настроение. А если в нем есть какие-нибудь иксы или игрики, или, упаси Бог, квадратные корни, то у меня прям закипает ненависть.
Вся наша система образования порочна. Кто-то зачем-то придумал, что человеку для счастья необходим определенный набор навыков и знаний, которые собраны в школьных дисциплинах. Педагоги считают своим долгом засунуть эти знания в детей. А если дети не хотят их получать, то их ломают об колено, выносят мозг родителям, стравливают родителей с их родными детьми, пугают органами опеки, чтобы заставить родителей бросить свои дела, свою работу, свою личную жизнь и вместе с ребенком грызть этот кактус школьных наук. Самое обидное, что большинство этих наук ребенку никогда не пригодится. Как, например, мне ни разу не пригодилось умение делить в столбик. Я просто забыл, как это делается и не смог объяснить Пете, когда это несчастье пришло в его жизнь.
Мне повезло. Господь послал мне хороших учителей. Лариса Михайловна научила меня любить литературу. Она снисходительно закрывала глаза на то, что я не читал многих произведений из школьной программы. Да я почти ничего не читал из школьной программы. Толстой, Достоевский, Гоголь и многие другие уважаемые мной классики казались мне такой тоской смертной, что я не мог себя заставить ее прочесть. Я читал фантастику, приключения, детективы. И всегда делился впечатлениями с Ларисой Михайловной. А она то и дело советовала мне интересные книги, зная мой вкус. Она направляла меня.
Однажды Лариса Михайловна прочла книгу Приставкина «Ночевала тучка золотая». И так ее эта книга потрясла, что она отодвинула в сторону школьную программу и несколько уроков подряд читала нам эту книгу вслух. Мы в течение нескольких дней оставались после уроков на час-два и слушали. Ни один человек не встал и не ушел, хотя, она никого не держала. «Кто хочет – давайте останемся после уроков». И оставались все. Даже самые разгильдяи и хулиганы. И я уверен, что эта книга дала каждому из нас гораздо больше, чем вся пройденная (мимо) русская классика. Нет, мы не стали вдруг образованными и умными. Каждый пошел своей дорогой. Кто-то стал врачом, кто-то – матросом, кто-то – бандитом, кто-то – проституткой, но все мы стали человечнее.
Кстати, благодаря Ларисе Михайловне, не привившей мне ненависть к непонятной для меня в тот момент классике, я сам открыл ее для себя, когда созрел. Случилось это к 30 годам, когда я уже стал отцом. Мне попала в руки книга «Преступление и наказание». И она поглотила меня. С таким упоением я не читал даже в детстве. Прочитав всего Достоевского, я взялся за Гоголя, Чехова, Салтыкова-Щедрина… Разве что с Толстым отношения у меня так и не сложились. Ничего кроме «Кавказского пленника» я так и не осилил.
Лариса Михайловна закрывала глаза на мой почерк. У меня дислексия. Я всегда писал коряво, и эта проблема перешла к моим детям. Но у них нет Ларисы Михайловны и их жестоко гнобят за почерк – снижают оценки, пытаясь отбить любовь к русскому языку.
Я никогда не любил теорию языка. Не всегда могу объяснить, как правильно писать то или иное слово, но при этом знаю, как правильно. А бывает, что делаю ошибки на радость грамотеям, которым нет большего счастья в жизни, чем выискивать ошибки у невеликого русского писателя. Но при этом я умею и люблю излагать свои мысли. И этому меня научила Лариса Михайловна. Ну и Светлана Ивановна – моя первая наставница в журналистике.
Илариону задали на дом нарисовать снеговика. Долго я уговаривал его сесть за рисование. Пришлось даже набросать ему силуэт. Через «не хочу» кое-как заработали тройку, вбив очередной гвоздик неприязни к рисованию в гроб его художественного таланта. А вот у меня был хороший учитель рисования. Вадим Валерьевич не учил нас рисовать. Он очень много рассказывал о своем увлечении живописью и скульптурой. Например, однажды он рассказал, как познакомился с женой. Она была такая красивая, что он мечтал ее нарисовать. Ну а когда женился, то стал ее не только писать в самых разных техниках, но и ваять из пластилина. Этот рассказ очень тронул меня. Жены у меня не было. Но у меня было море, сопки, удивительной красоты закат, каждый день разный. И я начал рисовать. Не по заданию, а просто потому что мне хотелось повторить ту красоту, которая приводила меня в трепет. И я сдавал одинаковые рисунки. Точнее пейзаж был один и тот же, но рисунки были очень разными. Вадим Валерьевич мог бы потребовать от меня снеговика, но он каждый раз хвалил и ставил мне хорошие оценки.
У меня была замечательная учительница английского языка. Алла Капитоновна вместо скучных и тошнотных текстов про Лину и Борю Стоговых задавала нам учить наизусть песни The Beatles. Однажды я шутки ради взял и выучил вместо заданного песню Доктора Албана. И что вы думаете? Она поставила мне пять. Потому что настоящий учитель не тот, кто вдалбливает какие-то конкретные знания, без которых человеку нельзя прожить на свете. Настоящий учитель тот, кто пробуждает в ребенке желание учиться и помогает ему идти туда, где ему интересно. Пусть лучше дети читают Питера Пена и Гарри Поттера. Наступит время – они сами отроют для себя Достоевского, если не привить им ненависть к великому классику. И даже Гегеля с Кафкой отроют, если захотят. А из-под палки никакое знание не впрок.
Мой друг детства Лёха, например, за всю жизнь не прочел ни одного художественного произведения. С малых лет его интересовала только электроника. В юности он читал техническую литературу в таком количестве, что не всякий гуманитарий мог бы с ним тягаться в объемах прочитанного. И из Лёхи мог бы получиться большой ученый, если бы с детства ему не привили ненависть к образованию, заставляя его учить наизусть стихи. После школы он нигде не учился. Он просто стал лучшим электронщиком области. Он чинит сложнейшее навигационное оборудование. Может заставить работать любую сломанную железяку, которая не по зубам дипломированным инженерам. Кстати, Лёха до сих пор не умеет пользоваться компьютером и смартфоном. Он может починить сломанный ноутбук или айфон, но пользоваться ими не умеет. Ходит с кнопочным телефоном. Почему? Да потому что ему это не интересно.
Наше образование душит на корню настоящие таланты, загоняя их в стадо послушных биороботов с одинаковым набором опций, знаний и умений. Менделеевы и Кулибины в наш век могут получиться только в двух случаях – если им очень повезет с учителями или, если хватит смелости забить на школу, которая, словно цербер стоит между маленьким человеком и социальными лифтами, в которые ему обязательно нужно попасть. Хочешь быть успешным, дружок? Добро пожаловать в ад! Мы из тебя все соки выпьем, напихаем тебе в голову всякого барахла и только после этого отпустим тебя во взрослую жизнь. Вы крадете у наших детей детство!
