– Извини… Не знаю, зачем я это сделала.
Предыдущая часть
Часть 17
Ее лицо в этот момент приняло на себя озлобленные краски, что накатили на сестру неожиданно. Неужели ей стыдно? У Кариночки пол закружился, завертелся, потому ее тело подалось назад и невесомо опустилось на стоящую позади кровать. Наташа произнесла то самое слово, словно сделала одолжение, словно кто-то заставлял ее извиниться. Возможно, это была вторая Наташа, которая жила внутри первой, да так бывает, живут в одном теле два человека, возможно, и три умещаются, и один делает одно, второй – другое, а потом первому приходится за вторым расхлебывать. И борются между собой эти личинки одного человека, стоит между ними самый важный вопрос – кто же добьется правды и награды, кто получит звание и право владеть этим смертным телом, бразды правления и право принимать решения. И та личинка победит, которая более мощная, которую ты подпитываешь постоянно, кормишь ее, лелеешь, чтобы взрастить в себе то, чего ты жаждешь. И это вовсе не тот в тебе, о котором все говорят, а та личность, над которой ты усердно работаешь.
Сестра закрыла лоб ладонью, теперь Кариночка не видела ее глаз, и, наверное, в этот момент, если бы слова можно было возвращать назад, то она бы свои обязательно забрала. Но хорошо, что у фраз есть крылья, а у рта нет замка, иначе тайн было бы куда больше.
– Я знаю.
Зачем Кариночка сказала это, она только что ненавидела сестру, возмущалась ее гадливостью и желанием угодить матери, а теперь она испытывает какое-то другое чувство, которое граничит между презрением и жалостью. Саму по себе сестру девочка не ненавидела, скорее ее раздражало то, как мачеха принимает ее по сравнению с родной дочерью. Это не какая-то ненависть, это зависть. Глаза словно набухли, Кариночка быстро заморгала, чтобы отогнать запоздалые слезы, но они уже пришли, стучались в двери, избавиться от непрошенных гостей ох как непросто. Если так думать, то получается, что Наташа – вовсе не злодейка и мстить ей не нужно. Или она только сейчас такая добренькая, ведь они тут один на один, и Кариночка может ей поднадать так, что жизнь в интернате маслом покажется. Когда вернутся в школу, то опять все по новой начнется, исподтишка нападет.
И сейчас бы уйти, скрыться, да не куда. В другой комнате мачеха. Что она там делает? Фильм, может, смотрит или нет. К ней точно не хочется. Быстрее сестра уйдет. А если уйдет, то наябедничает, расскажет все своей мамочке, напридумывает с три короба. Кариночка еще раз взглянула на сестру и взяла со стола книгу и погрузилась в нее, вот уж не ожидала, что ей полюбятся истории про старинные замки. Все, что задавали в школе, Кариночка глотала так быстро, как если бы ей дали шоколадную конфету, читала наперед, выуживая из учебника по чтению названия и имена писателей. Читала то, что проходили, спрашивала в библиотеке, что еще можно прочесть у этого же писателя, но ей все равно не хватало, чего-то не доставало. Потому она стала отходить от учебной программы и выспрашивала у библиотекаря тети Любы что-то интересное, необычное. Та, словно была волшебницей, всегда знала, с какой просьбой к ней придут в очередной раз, уже подготовленные вариации книг расстилала перед девочкой. Кариночке только оставалось показать пальцем на книжку, которая ее больше всего заинтересовала после прослушивания краткой аннотации. В этот раз это была «Замок Броуди» о человеке, который словно ее мачеха превращал жизнь семьи в ад. Надо сказать, ей нравилось не только читать, удовольствие приносил сам ритуал похода в библиотеку, там ты мог коротко обсудить, понравилась книга, не понравилась, перекинуться парой слов с тетей Любой, которая одобрительно кивала, видя тягу девочки к познанию нечто нового. Это был словно стимул быстрее прочитать книгу и снова прийти в библиотеку к хранителю, царю книжных полок, который вновь окажет милость и разрешит прочесть что-то еще.
В конце книги наступало опустошение, в груди образовывалась дыра, Кариночка ни о чем не могла думать, кроме как о прочитанном. Нужно было обязательно переварить, прикинуть, а так ли поступили герои, можно ли что-то было изменить и все лучше оставить так, как написал рассказчик. Излюбленным делом Кариночки было представлять себя на месте героев, она перевоплощалась так умело в рыцарей, царей, придворных дам, что начинала говорить их фразами, думать, как они. Если бы мама была жива, то непременно обсуждала бы каждую проглоченную порой второпях, наспех книгу. Чтобы отогнать представления и желание поговорить после окончания очередной книги Кариночка отворачивалась к стене и разглядывала на ковре линии, водила по ним пальцем, представляя, что это не причудливый узор, а дорожки, ее пальцы – это человечек, что живет в красивом красочно-красном городе, то есть на ковре. Вот его дом в бутоне, распустившемся посреди сказочного великолепия, которое нанес на холст художник, вот он гуляет по саду, вот идет по дорожке в магазин, вот отправился кататься на велосипеде с горки. «Вы идете чистить картошку?» – слышалось с кухни, что прерывало нелепую игру, перенося Кариночку обратно в реальность.
После ужина Кариночка набрала воды в миски и принялась перемывать посуду, хорошенько натирая ее хозяйственным мылом. Воду папа подогревал на печи, набирая заранее большой чан, который подогревался во время топки, то есть как минимум дважды в день – ранним утром и вечером. После завтраков, обедов и ужинов оставалось только набрать из чана воды черпаком. Для мытья использовали эмалированные миски, довольно старые с исцарапанным дном, родители говорили, то в них не хранятся микробы, что бы это не значило. Та, которая побольше, предназначалась для полоскания, в более маленькой использовался огромный кусок мыла, чтобы вывести с посуды жир. Папа часто приносил с работы мясо, говядина, реже свинина. Кариночке не очень оно нравилось, но мачеха никогда не давала выбора, говорила, что приготовлено, тому и радуйтесь. И вот Кариночка черпала воду, старалась вылить ее как можно резче, чтобы не расплескать по столу и не обжечься. Печь все еще топилась, вода подогревалась на самом краю, считай кипяток. Из большой, покрашенной в черный бочки девочка зачерпнула полковша, уже не с такой прытью вылила ее в малую миску тонкой струйкой, то и дело трогая воду мизинцем. Секрет мытья заключался в том, чтобы не разбавить воду слишком сильно, тогда она будет разъедать жирные остатки пищи вместе с мылом, но при этом вода не должна оказаться слишком горячей, ведь в таком случае можно обжечь пальцы. Кариночка щедро наполнила вторую миску, не жалея холодной воды, там тарелки и блюдца будут купаться, словно в бассейне, прыгать с вышки и окунаться, доставая до самого дна, будут ощущать прикосновения нежных Кариночкиных пальцев, она со всей вежливостью омоет, опрыскает их водой и уложит на полотенце. Пляжное солнце-лампочка осушит их, обвеет, останется разложить посудную братию по своим местам.
– Моешь посудку?
Начало
Продолжение...
Рада снова видеть Вас на канале!
#школа #деревенская жизнь #деревня жизнь #школа #дети #жизненная история #домашнее хозяйство