1980-е годы стали эпохой вызовов для советских медиков. Впервые со времени Великой Отечественной войны гражданская и военная медицина вместе встали на борьбу со страшными заболеваниями. Врачам приходилось решать проблемы, с которыми никто прежде не сталкивался. Одной из таких масштабных бед стала Чернобыльская катастрофа.
26 апреля 1986 года произошла авария на Чернобыльской АЭС. Взорвался реактор 4-го энергоблока. В атмосферу выбросило запредельные дозы радиоактивных веществ. Пострадали и работники станции, и те, кто оказался неподалеку.
Первыми на борьбу с катастрофой отправились пожарные. В качестве средств защиты у них были только брезентовые робы. Уже через несколько часов они почувствовали себя плохо. Пожарных и операторов станции, которые в ту ночь дежурили на 4-м энергоблоке, уводили в медпункт, а потом отвозили в городскую больницу № 126. Так врачи фактически стали одними из первых ликвидаторов последствий катастрофы.
Те, кто оказывал помощь первым жертвам радиации, не сразу поняли, что именно произошло с их пациентами. Симптомы были необычными, а ухудшение наступало мгновенно. Но некоторым пострадавшим внезапно становилось легче – они разговаривали, веселились, ждали, когда их отпустят домой. К сожалению, временное улучшение тоже было одним из симптомов острой лучевой болезни. Многие врачи и медсестры, принимавшие первых ликвидаторов в городской больнице, потом тоже заболели. Им приходилось не только помогать своим пациентам, но и переносить их одежду в подвал – а обмундирование пожарных уже превратилось в сильный источник радиации.
Количество пострадавших увеличилось, и их решили разделить. Тяжелобольных на самолете отправили в Москву, в радиологическую клинику № 6. Других пациентов перевезли в Киев – в Институт рентгенологии, радиологии и онкологии. Некоторые больные отказывались ехать – симптомы лучевой болезни у них прошли, казалось, что все позади. Но врачи знали: уровень радиации у каждого, кто побывал в разрушенном энергоблоке, запредельно высок.
Клиническим отделением московской больницы № 6 тогда руководила А.К. Гуськова. К 1986 году она была опытным врачом-радиологом – в конце 1950-х годов ей пришлось спасать жертв взрыва на химкомбинате. Тогда Ангелина Константиновна вывела принципы лечения острой лучевой болезни и даже написала монографию о возможных последствиях ядерной катастрофы.
«Первые 28 тяжелых пациентов прибыли в клинику спустя сутки после аварии. По прибытию в Московскую больницу № 6 началась ожесточенная борьба за их спасение. Новые пациенты внесли много изменений в сам режим работы больницы. Главной задачей было не допустить посторонних в больничные покои. Это касалось как посетителей, так и бактерий, резко ухудшающих состояние людей, чей иммунитет полностью уничтожен радиацией. В коридорах стояли военные в костюмах химзащиты. Все поверхности больницы: полы, стены, двери, мебель — мылись с небывалой раннее тщательностью и частотой. Персонал менял халаты перед входом в палату, кроме того обязательной была спецодежда: перчатки, фартуки, маски. При выходе проводилась обработка одежды, рук, ограничивалось время пребывания персонала в зоне повышенной радиоактивности. В итоге — никто из персонала больницы № 6 лучевой болезнью не заболел…», - вспоминала А.К. Гуськова.
Поначалу медики могли сделать для своих пациентов не слишком много. Им постоянно делали промывания, ставили капельницы. Это помогло вывести большую часть зараженных частиц из организма раньше, чем они начали свою разрушительную работу. А затем – операции по пересадке костного мозга. Донорский костный мозг помогал восстановиться собственным клеткам, и люди потихоньку начинали выздоравливать.
Тем временем симптомы отравления радиоактивными веществами появились и у гражданского населения Чернобыля. Ветер разносил радиоактивную пыль и заряженные частицы, они оседали на продуктах, одежде, домах, заражали воздух. Необходимо было эвакуировать население и помочь тем, кто уже успел получить дозу облучения. А еще нельзя было допустить, чтобы люди и дальше заражались! И при этом нужно было избежать паники. А ведь таких масштабных ядерных катастроф еще ни разу не случалось!
Тогда военные медики пришли на помощь ликвидаторам. Врачи и лаборанты госпиталей Министерства обороны СССР работали вместе с московскими и киевскими медиками. Клиники Военно-медицинской академии им. С.М. Кирова начали принимать пострадавших. 45 сотрудников академии участвовали в ликвидации последствий катастрофы.
В первые недели после аварии в Чернобыле были сформированы пять медицинских батальонов. Открывались медпункты, лаборатории, санитарные точки. Бригады врачей-гематологов и радиологов сутками боролись за жизни ликвидаторов. К работе в госпиталях были привлечены сотни медработников. Они не только проводили операции или помогали больным, но и обследовали гражданское население.
Больше о судьбах военных медиков, работавших на ЧАЭС, можно узнать в предыдущей публикации.
Врачи объясняли людям, как защититься от лучевой болезни. В аптеках можно было купить йодид калия. Он не давал радиоактивному йоду накапливаться в щитовидной железе – заполнял ее до отказа стабильной формой йода, и заражения не случалось. А вот пить молоко, есть свежие овощи и фрукты и даже хлеб было нельзя – продукты могли быть заражены радиоактивными частицами. Больных в московской клинике отпаивали бульоном. Немного защищал от заражения и медицинский спирт. Самыми востребованными у ликвидаторов лекарствами были обезболивающие средства, мази против ожогов и сиропы от кашля.
О том, как жили ликвидаторы аварии в Чернобыле предлагаем прочитать воспоминания актера Алексея Нилова, проходившего там срочную службу.
Чернобыльская катастрофа имела страшные последствия. Но советские медики приняли брошенный им вызов и сделали все возможное, чтобы сохранить жизнь и здоровье как можно большему числу людей.