Однажды в деревню приехал цыганский табор. Шумная колонна запряженных в старые деревянные повозки лошадей въехала в городок, привлекая внимания жителей. Еще не успели незваные гости разложить на площади свои шатры, как о них уже прознали даже в самых дальних уголках поселения. Прознали и тут же возненавидели.
Шумные кочевники пели и плясали всю ночь, мешая спать, заставляя жителей закрывать окна и двери, прятаться под подушки и проклинать тот час, когда табор решил свернуть с главной дороги в их деревню, чтобы перевести дух и напоить коней.
Начало:
Предыдущая глава:
Священник Гарри Девис, при виде безбожников, сжал недовольно зубы, перекрестился, возведя к нему взор, и с грохотом захлопнул высокие двери церкви, чтобы неверные, не дай Бог, не ввалились в святую обитель и не осквернили ее своим присутствием.
- Цирк! Цирк! Цирк! Приходите на представление! - кричали гонцы, разбежавшиеся во все углы деревни.
Но люди крутили у виска пальцем им вслед, отворачивались брезгливо и плевали им в спину.
Никто из жителей на представление идти не собирался, и лишь местная детвора, собралась вокруг стоянки пришельцев и, свисая с деревьев, с интересом рассматривала необыкновенных гостей.
Матушка Агнес собрала всех своих ребятишек вокруг себя, и, словно большая курица с цыплятами, рассказала детям страшную историю о том, что цыгане воруют детей из хороших домов и едят их на ужин, в надежде, что ребятня не присоединится к местной шпане.
Однако надежды ее были напрасны. Вместо того, чтобы впасть в благоговейный страх, глаза мальчишек лишь ярче загорелись интересом. И не дожидаясь, пока из штанов от нетерпения повалит дым, они изо всех сил старались улизнуть от всевидящего ока матушки и оказаться на площади.
Когда они убегали из дома, они взяли с собой и трехлетнего Питера. Не хотели брать, но пришлось. Он устроил братьям настоящий шантаж, грозясь рассказать все матушке, если они не возьмут его с собой. И, побоявшись наказания, Карл, старший из мальчиков, скривя недовольную мину, кивнул:
- Ладно, - сказал он, взмахнув рукой, - Можешь пойти с нами. Только не отставай! Ждать не станем!
- Хорошо! - подпрыгнул от радости Питер, - Не отстану!
Братья незаметно вышли из дома, через небольшое окно комнаты, прижимаясь к земле, преодолели открытое пространство между домом и овином, завернули за угол, и стремглав помчались к полю. Они бежали по полю так быстро, лихо перепрыгивая через канавы и кочки, что Питер, семеня своими короткими ножками, просто не поспевал за ними.
Он спотыкался и падал, вставал, бежал. пытаясь догнать братьев, но спотыкался снова и снова. Волосы, растущие у него на лице, мешали ему смотреть под ноги. И в очередной раз поднявшись на ноги, он понял, что уже не видит удаляющиеся спины ребят, они скрылись за холмом, и он уже не сможет догнать их.
Питер сел посреди поля и громко заплакал, зовя своих братьев по именам. Но мальчишки были уже далеко и не могли услышать его, да и вспомнить о нем не особо спешили.
- Привет! - вдруг услышал Питер мелодичный голос совсем рядом с собой и начал сильно тереть кулаками глаза, чтобы избавиться от слез и посмотреть на говорившего.
- Здравствуйте, - сказал он незнакомой черноволосой девушке, выросшей перед ним из ниоткуда.
Она щурилась от солнца, склонив голову на бок, и очень дружелюбно улыбалась ему.
- Ого, - очень искренне удивилась она, - Ты говорить умеешь?
- Да, - ответил мальчик, слегка растерявшись.
Он не зал эту девушку, никогда не видел ее прежде, и она была странно одета. Не так, как было принято одеваться в их деревне. Когда он понял, что девушка это была из пришельцев, он слегка испугался, вздрогнув. Но вместо того, чтобы тут же напасть на него и попытаться съесть, девушка улыбнулась ему еще шире.
- Здорово! - сказала она, - Я Лейла! А тебя как зовут?
- Меня? - удивился вопросу Питер, за всю его недолгую жизнь еще никто не спрашивал его, как его зовут.
- Тебя, - она присел на корточки и, разведя в стороны волосы Питера, посмотрела ему в прямо в глаза, - У тебя есть имя?
- Есть, - ответил мальчик.
Девушка начала ему немного нравиться. Она и правда была очень симпатичной, красивой даже. А разве могут красивые люди быть злыми?
- И? - все еще ждала ответа Лейла.
- Меня зовут..., - решив поверить красавице начал отвечать на ее вопрос Питер, но ему не дали договорить.
Глаза Лейлы расширились, взгляд устремился куда-то за спину мальчика, брови сдвинулись в единую полосу, и рука вылетала вперед ладонью, приказывая кому-то остановиться.
- Нет! - закричала она, - Не смей!
Питер хотел повернуться и посмотреть на то, что так напугало Лейлу, но он не успел. Тяжелая грубая рука закрыла ему рот, на лицо упала непрозрачная ткань, что-то обхватило его плотно и подкинуло над землей. А потом его трясло и швыряло, будто на волнах.
И кто-то взрослый смеялся незнакомым хриплым голосом. И лошади фыркали над ухом. И что-то громко скрипело внизу... И пахло плохо...
Питер кричал и плакал, но никто так и не пришел к нему на помощь. И когда мешок развязали и по его глазам резанул яркий солнечный свет, он еще долго не мог понять, где находится. И лишь когда его глаза привыкли к свету, он увидел странных незнакомых людей, которые сидели вместе с ним в деревянной повозке, медленно едущей по дороге.
Они говорили между собой, совсем не обращая внимания на мальчика, кто-то дремал под мерный цокот копыт, кто-то читал, кто-то просто молча смотрел на проплывающий мимо пейзаж, погруженный в собственные мысли.
Питер огляделся и увидел, как его дом, дом доброго священника Гарри Девиса, стоящий неподалеку от церкви, удаляется все дальше и дальше и пропадает вдали. И купол церкви сверкает в солнечных лучах, как будто подмигивая Питеру на прощанье.
- Где я? - спросил мальчик, схватив невероятно толстую женщину, сидевшую рядом с ним, - Куда мы едем?
- Теперь ты дома, милый, - ответила она, повернувшись к ребенку и дыхнув ему в лицо горячим плохо пахнущим воздухом, - Ты теперь часть нашей большой дружной семьи...
"Это не правда! Это не мой дом! Это не моя семья! Отпустите меня домой!" - хотел закричать Питер, но слова не появлялись на языке, они как будто замерли где-то в глубине грудной клетки и не смогли найти путь наружу.
Он сжал свои зубы, так сильно, что скулы заныли от напряжения, и больше не произнес не слова...