Из числа донских атаманов, твердо державшихся московской ориентации, был и войсковой атаман Лукьян Максимович Максимов. Знаки атаманского достоинства ему вручались на Кругу в 1700, 1703, 1705-1708 годах. Его отличал Петр 1, жалуя ковши серебряные и специальные наградные сабли. Так, в 1700 году Максимов получил серебряный ковш с надписью: «Пожаловал великий Государь Царь и великий князь Петр Алексеевич всеа веливия и малыя и белыя России самодержец Зимовой станицы войскового атамана Лукияна Максимова сим ковшом в нынешнем 1700 году Маия в 24 день». (Исторический очерк о регалиях и знаках отличия русской армии. СПб.,1899. С.236".
Биография Лукьяна Максимова, «природного» донского казака, была обычной для того времени, когда походы и сражения с неспокойными южными соседями –турками и татарами- занимали большую часть жизни казака. Лукьян Максимов, прежде чем получить заветные атрибуты войскового атамана, отличился не в одном сражении, в том числе и в осаде и взятии Азова войсками Петра 1 летом 1696 года. Все радовались этой победе, но именно с приходом регулярных войск на Дон для казаков наступили суровые времена ущемления их вольностей. И атаману Максимову выпала нелегкая миссия противостоять натиску царя на вольности казачьи…
Сначала у донцов отобрали Борщевский и Черниев-Никольский монастыри вместе с приписанными к ним землями. Затем последовал царский указ с дарованием азовскому губернатору права разбирать все споры казаков с соседями-калмыками и запорожцами, что раньше входило в компетенцию Москвы. Дальше – больше… В 1703 году царь запретил казакам вольно, как это они делали прежде, ловить рыбу, установив «запретные воды», простиравшиеся от устья Мертвого Донца до Азова и далее на четыре версты на взморье.
В своих грамотах, присланных Лукьяну Максимову в 1705-1706 годах, Петр 1 велел атаману «свесть городки, которые поселены не по указу 1700 года и не на шляхах, а именно Новый Айдар, Шюльгин, Осиновый Ровенек…». Казаков этих городков помимо их воли предлагалось переселить на Северский Донец. Грамотой же от 28 февраля 1706 года царь вообще запретил казакам занимать «пустопорожние земли» и основывать на них городки и принимать на Дон беглых людей. Это являлось неслыханным нарушением древних прав вольных казаков, что вызвало их глухое недовольство, прорвавшееся наружу, когда для сыска беглых Петр 1 прислал на Дон карательный отряд во главе с князем Юрием Долгоруким.
…30 августа 1707 года атаман Максимов встретил в Черкасске двухсотенный отряд князя Долгорукого, который сообщил ему, что прибыл по указу государя для сыска и возвращения помещикам беглых крестьян и что сыск начнет с Черкасска.
- В Черкасске у нас чинить розыск о пришлых людях невозможно, - возразил князю Максимов, - потому что до сего времени великого государя такова указу не бывало, чтобы пришлых людей не принимать. Такой розыск вызовет неудовольствие казаков черкасских!.. – твердо заключил атаман.
Эта решимость Максимова заставила князя Долгорукого отменить сыск в Черкасске и отправить в верховые казачьи городки. Отправив князя, Лукьян Максимов той же ночью послал тайными дорогами надежного гонца к бахмутскому атаману Кондрату Булавину, чтоб он ждал и как следует встретил незванного гостя!..
Участь князя Долгорукого и его отряда решилась в далеком Шульгинском городке: в начале октября 1707 года его войско было разбито, а сам он убит. Получив это известие, Лукьян Максимов решил, что Булавин, сделавший свое дело, теперь ему не нужен и даже опасен. Собрав сильное войско, атаман двинулся из Черкасска вверх по Дону, разгромив булавинцев в кровопролитном бою близ Закотного городка. Однако поймать самого Кондрата, который многое мог порассказать московским чиновникам о темных замыслах Лукьяна Максимова, атаману не удалось. «Двести рублёв тому, кто споймает или укажет место, где хоронится вор* Кондрашка Булавин!» - обещал Максимов. Но деньги наградные так и не были выплачены: Булавин исчез, объявившись вскоре в Запорогах, у казаков…
30 апреля 1708 года сильное войско Кондрата Булавина осадило Черкасск, где со своими единомышленниками укрепился атаман Максимов. Но продержаться долго за крепкими стенами донской столицы ему не удалось. В первую же ночь отложились три Рыковские станицы Черкасска, в одной из которых станичным атаманом являлся брат Кондрата Булавина Антип. Потом на сторону повстанцев перешли Тютеревская и Скородумовская станицы. Известие об этом подкосило крепкого духом Лукьяна Максимова, но он быстро пришел в себя, проверяя боеготовность своего войска на стенах крепости. Пытаясь выиграть время, атаман завязал переговоры с Булавиным. Однако высланных им «переговорщиков» Василия Меньшого и Василия Большого, после непродолжительных переговоров булавинцы задержали, потребовав выдачи Лукьяна Максимова и «старшин – изменников».
Для войскового атамана наступили трагические дни… Следующей ночью на сторону Булавина перешли казаки Дурновской и Прибылянской станиц. Первого мая незримое волнение среди черкассцев перешло в открытый бунт; отворились городские ворота, и булавинцы широким потоком полились в город. Домовитые казаки, сломленные обстоятельствами, почти не сопротивлялись. Лишь Лукьян Максимов, установив на крыльце своего дома легкую пушку, успел сделать один выстрел по набегавшим булавинцам, после чего был скручен и отвезен Ильей Зерщиковым в Рыковские станицы, где посаженный в подвал, ждал решения своей участи.
Вскоре атамана привезли на допрос к Булавину. Встреча старых знакомцев, ставших лютыми врагами, была жесткой: схватив плеть, Булавин принялся хлестать пленного атамана, обвиняя его в измене казачьему делу. Антип Булавин, упрекнув брата в излишней жестокости, остановил экзекуцию.
- Куда добро свое спрятал, Лукьян? – немного поостыв, спросил Булавин.
- Отослал я в Троицкую крепость (Таганрог –М.А.) к тамошнему капитану Симакову три шубы собольи, двенадцать стаканов серебряных, четыре кружки из серебра, четыре ковша серебряных, столь же серебряных чаш и десять ложек из серебра, - спокойно перечислил Максимов. Булавин молча кивнул стоявшему здесь же своему сотоварищу Игнату Некрасову, и тот отвел войскового атамана в подвал.
…Несколько дней провел Лукьян Максимов в холодном подвале, ожидая худшего. Вместе с ним коротали время старшины Ефрем Петров, Обросим Савельев, Никита Саламата и Иван Машлыченок. Наконец, утром 6 мая 1708 года их вывели из подвала и под конвоем доставили на Майдан (главную площадь Черкасского городка), где бушевал казачий Круг, руководимый Игнатом Некрасовым.
- Братья – казаки! Атаманы – молодцы! – голос Игната долетал до задних рядов, где казаки никак не могли угомониться. – Войсковой атаман Лукьян Максимов со своими старшинами – изменниками многие годы творили на земле казачьей неправды… Государева жалованья в дуван нам не давали, а делили только меж черкасских казаков. Пришлых с Руси людей, кои бежали на Дон защиты и воли ради, они, старшины и атаман, селили только за взятки и на себя заставляли работать. Старожилых казаков, кои пришли к нам и по двадцать лет назад и боле, всех неволею Лукьян с старшинами отправляли в Русь и в воду ради своих бездельных взяток сажали, по деревьям, собаки, за ноги вешали, женщин и младенцев меж колод давили и всякое непотребное ругательство чинили, городки многие в прошлом годе выжгли! За все их неправды и измену – смерть Лукьяну со товарыщи ево!
- Смерть! Смерть! – взметнулись над майданом тысячи рук. Максимова схватили за связанные руки и поволокли к месту казни на Черкасские бугры. Он не сопротивлялся, только Ефрем Петров (отец и дед будущих войсковых атаманов Данилы и Степана Ефремовых) яростно вырывался из рук палачей, крича: «Хоть я и умру ныне от вас, но слово мое не умрет. Такому вору и клятвопреступнику отдали вы этот остров. Великому государю этот остров знатен и реку великий государь всю очистит, а вас воров всех до единого выведет». (Исторический очерк о регалиях и знаках отличия русской армии. СПб.,1899. С.123).
На Черкасских буграх Лукьяну Максимову и его сотоварищам быстро отрубили головы и тут же закопали в весеннюю, полой водой напоенную, землю…После разгрома булавинского восстания, уже в 1709 году, останки казненных были перенесены на кладбище Ратной (Преображенской) церкви Черкасска (ныне станица Старочеркасская Ростовской области).
Михаил Астапенко, историк, член Союза писателей России.
Подробный очерк об атамане Лукьяне Максимове опубликован в моей книге "Донские казачьи атаманы. 1550-1920 гг.". Ростов-на-Дону, "Ростовкнига", 2012. С. 110-114.