— Вот что я сейчас вижу, — сказал Марк, — так это весёлый огонёк в твоих глазах. Ты живешь будто в КВН играешь.
Казалось, глядя на неё, он постоянно разгадывал ребус. Пытался выстроить логическую цепочку. Словно смотрел кино, которое не понимал. А теперь решил спросить её версию.
— Это плохо? — Мира произнесла это легко, без жеманства и женского кокетства.
— Это великол-лепно, — воскликнул Марк, точно ставя запятую между двумя л. — Возможно, именно за это я тебя и полюбил.
Девушка порозовела от смущения.
— Радостные лица сегодня в дефиците. Люди будто боятся завтрашнего дня. — Он сделал паузу, словно пытался зацепиться за самое понятное. — Они, в отличие от тебя, зеркалят хмурые лица друг у друга, как близнецы, и на всякий случай готовятся к битве.
— Мне кажется, у каждого человека в гардеробе хранятся разные маски. Мой просто набит добрыми и жизнерадостными, поэтому мне легко и весело.
— Добрые маски есть у всех. Допускаю, что многие надевают их, выходя из дома. Вопрос в том, что им в них неуютно. В какой-то момент они расслабляются и становятся опять мрачным или несчастным. Согласна?
Девушка посмотрела на него, будто впервые увидела. Высокий лоб, упрямый подбородок, игриво вздёрнутые усики придавали лицу Марка что-то необыкновенно притягательное, вызывающее мгновенную симпатию. Она обняла его, изо всех сил, прижала к себе и прошептала:
— Перед нами весь мир — от закатов Калининграда до восходов Владивостока. Давай радоваться вместе? Люди, встречаясь с нами, будут попадать в такт нашей радости и мир станет чуточку добрее.
От её объёмного, обволакивающего, заполняющего все вокруг голоса Марк потерял чувство реальности. Комната растворилась. Остались только её глаза, в которых появилось бесконечное, безмятежное море любви.