Это заключительная часть маленького путешествия. Начало вот здесь, а предыдущая часть тут. Добро пожаловать!
Отказать себе в удовольствии полюбоваться на сказочный Котокель не удалось. УАЗик сам крутанул рулем, шины, как и положено, завизжали, сиденья нервно скрипнули, а лучший друг Кузя, бултыхнувшись в багажнике, нервно заскулил, выражая недовольство столь неделикатным с собой обращением.
Собственно говоря, мы уже однозначно двигались в сторону дома и не планировали длительных остановок, ибо выданные супругу отгулы заканчивались ближайшим вечером, а до родной усадьбы было еще полтыщи километров, и не все из них были прямыми и асфальтированными. Поэтому вдоль Котокеля мы гуляли бегом. Даже Кузя сновал в камышах на повышенной скорости.
Вообще, погода с утра была какой-то невнятной: то ли дождик, то ли свет, то ли будет, то ли нет. Но стоило нам высадиться на берегу, как солнце внезапно проросло сквозь облака и, махнув золотым клинком, расчистило небо до голубого прозрачного звона. Мы немедленно восхитились красотой ландшафтной живописности и задышали в полную грудь остатками легкого бирюзового тумана, слегка разбавленного дымком, сочащимся из деревенских труб.
Несмотря на сжатость и конспективность пребывания на Котокеле, кое-что в процессе прогулки мы все-таки успели. Например, с энтузиазмом изучили останки ископаемого баркаса, позабытого на берегу еще во времена всемирного потопа. Увековечились на фоне этого самого баркаса, а также прочей панорамной пейзажности. И свели знакомство с группой харизматичных мачо в камуфляжных штанах и резиновых сапогах доподжопной высоты.
Мачо хлопотали у воды, сортировали удочки, таскали с места на место резиновую лодку, были, как и положено, брутальны и суровы, но отчего-то забоялись Кузю, хотя скажи об этом самому Кузе, он бы, наверное, очень удивился, ибо Кузю интересовали исключительно «непомеченные» кусты, столбики и кочки, а до всего остального дела не было вовсе.
Зазнакомившись с мачо, мы проявили интерес к основным характеристикам местной рыбалки и получили данные, что уже десять лет, как на Котокеле не рыбачат из-за Гаффской болезни, но, цитирую: «местные потихоньку снова начали, и вроде ничё, но карантин, сцуко, так и не отменили, и поэтому малость ссыкотно, но рыбачить хочется, а рыба здесь всегда клевала охренеть как, и раньше рыбалка была охренительной».
Сразу скажу: в устах наших собеседников понятие «охренительная» носило более анатомичный оттенок, но я решила проявить скромность в формулировках. А про Гаффскую болезнь пришлось загуглить в интернете, ибо мачо толком не знали, что это за жестокий недуг, уверяли только, что ни варить, ни жарить, ни запивать рыбу водкой не помогает. Несмотря ни на какие меры, после употребления улова внутрь печень категорически отказывает хозяину и норовит спровадить его в последний путь в максимально короткие сроки.
Нагуглить удалось, что так оно и есть на самом деле, что название болезни происходит от немецкого «Haff» — «лагуна», и что за последние 100 лет такие эпидемии случались в СССР, США и Германии, где люди ушли насовсем, откушав на ужин свежепойманной рыбы из ближайшего к ним местного водоема. Причем еще вчера они ели эту же рыбу с радостью, удовольствием и без отягчающих последствий.
Яд в рыбе появлялся внезапно, происходящее было странным, загадочным и необъяснимым, и за целый век причины Гаффской болезни не установили. Видимо так случается однажды: природа начинает мстить за варварское к себе отношение.
Котокельским рыболовам в этом плане почти повезло: от неожиданной напасти тогда умер только один человек, остальных удалось спасти.
Случилась сия грустная история в 2008 году. Ученые тогда в очередной раз срочно взялись выяснять, откуда в рыбе образовались токсины, а власти объявили карантин, прикрыли все котокельские турбазы, строго-настрого запугали местных жителей и понавешали вокруг табличек «Купаться и рыбачить запрещено».
С тех прошло больше 10 лет. Живущие на озере начали мало-помалу возвращаться на промысел, ибо голод не тетка. А за местными жителями потянулись и остальные поклонники рыбной ловли.
О новых отравлениях пока не слышно, но формально озеро «закрыто» и сейчас. Посему наши харизматичные мачо сильно нервничали и переживали за качество предстоящего улова. На всякий случай мы пожелали им удачи и здоровья, выловили из камышей Кузю, загрузились в машину и, теперь уже окончательно, стартанули в сторону дома.
Но про сказочный Котокель осталась у меня одна история. И у этой истории когда-нибудь может случиться продолжение. Собственно говоря, как и у той, что про серебряный обоз, затонувший некогда в Култуке.
Поэтому прежде, чем окончательно завершить наше маленькое осеннее путешествие, расскажу вам эту историю, так сказать, на перспективное будущее.
Итак, дело было триста лет тому назад, когда в Сибири ещё не было асфальтированных дорог, и народ безропотно ездил по грунтовкам и бездорожью.
Однажды, суровой морозной зимой два баргузинских купца поехали куда-то по своим купеческим надобностям, попали в пургу, вьюгу и метель, и напрочь заблудились среди заснеженных сибирских просторов. Водили ли их по округе бурятские духи коренного происхождения, или развлекался наш славянский друг леший, сейчас уже точно не известно. Но поплутали мужики тогда изрядно и, окончательно утратив надежду отыскать дорогу, собрались уже было помереть насмерть под ближайшей сосной, как внезапно вышли к озеру Котокель. А нужно заметить, что у озера Котокель прямо посреди водной глади имеется такая географическая подробность, как остров, на котором в те стародавние времена было срублено добротное зимовье.
И вот, обретя, наконец, надежное убежище от природных катаклизмов, радостные купцы первым делом возблагодарили Господа, а потом быстренько нарубили дров, затопили печь и наварили гречки с тушенкой. После чего сели за стол, чтобы культурно «накатить по маленькой» за свое счастливое избавление от неминуемой гибели. «Маленькая» плавно перешла в «большую», и по прошествии некоторого времени у обоих купцов возникла настоятельная потребность «сходить привязать коня».
Старательно поддерживая друг друга, мужики выбрались на свежий воздух и обозрели окрестности.
И... Далеко-далеко в степи... Или в лесу... Или прямо на льду озера... Или черт его знает где еще, посреди снега, зимы и ночной мглы, светил и подмигивал в темноте огонек.
«В-ваня! Ты это видишь?» — спросил один купец другого, слегка заикаясь. «В-вижу!» — ответил второй, и оба, не сговариваясь, двинулись в сторону огонька, с трудом сохраняя равновесие. Конечно, на скорости передвижения купцов сказывалось количество принятого на грудь, но в конце концов мерцающая путеводная звезда вывела их на поляну, посреди которой стоял пень, а на пне горела свеча, освещавшая старинную резную деревянную икону с образом Николая Чудотворца.
Обращаю ваше внимание, что именно так начинается «Повесть о Катокильском образе Св. Николая», написанная двести лет назад одним из монахов Свято-Троицкой Селенгинской обители. То бишь сие есть реальный документ из местного монастыря.
Возникшая в ночи Котокеля икона оказалась исключительной чудотворности. Она насылала дождь в засуху, а тепло в морозы, охраняла путников в пути, дарила улов рыбакам и добычу охотникам, гасила ветер на море, распугивала саранчу в полях, тушила пожары и скручивала в бараний рог грозовые молнии.
На протяжении полутора веков ее возили, носили, таскали и катали по всему Забайкалью. Ей молились и поклонялись все православные граждане, а также примкнувшие к ним безбожники. Ее уважали в тунгусских и бурятских стойбищах, и мели полы в юртах, дабы принять в чистоте и уюте «батюшку Михолу».
Чудотворец вкалывал без устали, творя чудеса как массовые, так и индивидуально направленные, поэтому за любым крестным ходом во главе с его священной Котокельской иконой увязывалось необыкновенное количество благодарных поклонников.
Но была у Чудотворца одна самобытная фишка: он жить не мог без Котокеля. Еще в ту незабываемую ночь своего внезапного объявления народу икона проявила категорическое упрямство и вредность в вопросе места своего проживания. Не успели монахи доставить ее в монастырь и торжественно взгромоздить где-нибудь на почетное место, как она в одночасье исчезла с глаз долой и через некоторое время была вновь обнаружена на пеньке посреди острова на озере Котокель.
С тех пор икону неоднократно пытались водворить в церковь, но она неизменно возвращалась обратно на остров. Пришлось монахам построить на острове скит и церковь Святителя Николая Чудотворца, где икона заняла свое почетное пионерское место и перестала скакать и бегать по лесным пенькам. На мероприятия по созданию чудес ее теперь вывозили только отслужив торжественный молебен и дав клятвенные обещания вернуть на место по окончании всех запланированных процедур.
А в 1924 году в Забайкалье пришли красные товарищи, и монастырь закрыли. И Котокельский образ Святителя Николая был утрачен в неизвестном направлении, хотя очень хочется верить, что не навсегда.
Свято-Троицкий Селенгинский монастырь возродили в 2006 году, и теперь ушлые люди в интернете периодически объявляют, что Котокельского Святителя нашли, и собирают средства — то на специальный киот, то на дорогу до монастыря. Правда, где нашли, и как она теперь выглядит, почему-то не говорят, и вообще, на вопросы не отвечают. Подозреваю, что и сами монахи в монастыре не в курсе «столь радостного» события.
Вот такая история.
На этом я заканчиваю свои путевые рассказы о маленьком осеннем путешествии в большую Баргузинскую долину.
И сообщаю, что путешествуем мы с мужем часто и с удовольствием, и что путевых дневников у меня накопилось предостаточно. Подайте только знак, и я буду их регулярно вам поставлять.
© Окунева Ирина
#Проза
#Рассказ
#Рассказы
#Путешествие
#Истории из жизни
#История из жизни
#Психология отношений
#Психология
#История
#Литература
