Глава из сборника «Забытый разговор, диалог семьдесят девятый»
Родным, соседям, близким и не только… посвящается.
Дела-дела…
дела – лишь пыль!
Слова? Слова!
хранят нам быль,
а с нею мысль
и нашу жизнь!..
Мы гуляем в небольшом уютном Вяземском саду, расположившимся на углу Песочной набережной и Вяземского переулка, названного так в 1871 году (до того его называли Задним) в честь располагавшихся здесь тогда Вяземских бань (то есть принадлежащих князьям Вяземским). Многовековые дубы и липы, высаженные здесь, в бывшей старинной усадьбе капитана Энгельгардта ещё в 50-ые годы позапрошлого века, всегда поражали наше воображение своим величием и красотой, когда мы почти каждый день спешили, проезжая, либо пробегая мимо по набережной, то на работу, то обратно домой в сторону нашего Приморского района.
Сегодня в одно из самых обычных воскресений середины октября 2020 года мы впервые не смогли проехать мимо, решив таки на полчасика остановиться здесь, прямо на не по загородному широком в два ряда машин в обе стороны плюс трамвайные полосы переулке. Утопающие в разноцветных красках осени и в вечернем низком питерском солнце великаны-деревья не позволили нам и на этот раз проехать мимо.
Мы шуршим разноцветным ковром листьев на аллеях сада вокруг чудесного двухэтажного каменного особняка сестер М.А. Новинской и В. А. Засецкой, построенного в 1913 году архитектором Н.Е. Лансере в формах неоклассицизма на месте обветшавшего загородного дома капитана, за которым неожиданно открывается странное несуразное строение с высокой круто скошенной крышей.
Разговор незаметно возвращается к давно забытому и случайно подслушанному когда-то в детстве диалогу, неотрывно связанному, как оказалось теперь, с этим чудесным сакральным для Петроградской стороны города садом.
…
– Здравствуйте, – дружно звенят на весь сад, чуть прихваченный золотом сентября, кажется, 1979 года две девчушки лет одиннадцати в нарядных белых школьных передниках и алых пионерских галстуках в удивлённое лицо немолодой женщины, открывшей им дверь необычного строения на краю старинного сада. – Скажите, пожалуйста, здесь находится мастерская известного ленинградского скульптора Аникушина?
– Да-да, девочки, именно здесь, – удивлённо кивает хозяйка. – Вы что-то хотели узнать про него?
– Нет-нет, – бойко рапортует первая, важно тряхнув двумя длинными русыми косами с огромными белыми бантами. – У нас дело к Михаилу Константиновичу.
– По заданию пионерской дружины школы №66, – важно подхватывает вторая, коротко остриженная, чернобровая.
– Понятно, – сдержано улыбаясь и пропуская гостей вовнутрь, совершенно серьёзно говорит им дама, попутно сняв и повесив свой немного испачканный синий рабочий передник на вешалку в коридоре. – Ну, что ж, товарищи пионеры, раз по заданию дружины, то не будем терять времени и пройдём прямо в мастерскую к нашему художнику.
По длинному извилистому коридору они почти сразу попадают в просторное помещение с круто уходящим под небеса потолком и огромными в три этажа витражными окнами. Прямо на полу в строго определённом порядке стоят в разной степени готовности всевозможных размеров гипсовые фигуры людей, животных, каких-то, по-видимому, военных сооружений, машин, оружия.
– Михаил Константинович, у нас гости, – наполняет воздушное пространство неожиданно звонкое эхо голосом хозяйки.
– О, Машенька, да это ж именно то, что нам нужно, – неожиданно откуда-то сверху из-под потолка отзывается густой радостный бас.
– Вы это… о чём? – дивится она вверх, в сторону голоса, не найдя его среди сотен почти живых скульптур в человеческий рост. – Девочки пришли к вам по заданию пионерской дружины, – серьёзно добавляет она.
– Дружины? – веселится голос. – Ну, что ж, вижу дело серьёзное, проходите прямо в кабинет к столу переговоров.
Через минуту в соседнюю с мастерской небольшую уютную комнату лёгким молодцеватым шагом входит весьма немолодой невысокий мужчина с приятной открытой улыбкой и внимательными карими глазами, выглядывающими из-под мохнатых зарослей черных смоленых бровей, слегка прихваченных по краям сединой.
– Здравствуйте, Михаил Константинович, – бойко в два голоса тараторят пионеры, тут же соскочив со своих стульев у круглого стола, куда их усадила хозяйка. – Нам пионерская дружина, как старшим в этом году экскурсоводам школьного музея Комендантского аэродрома, поручила написать репортаж о вас и вашей мастерской, расположенной неподалёку от нас.
– Ну, здравствуйте, здравствуйте, девочки, – удивлённо округляет глаза великий скульптор. – Садитесь!.. Садитесь, пожалуйста!.. У нас тут с Марией Тимофеевной не учебный класс, чувствуйте себя просто, как дома, берите печенье, пейте чай…
– Спасибо, – с удовольствием принимаются за угощение несколько проголодавшиеся дети, пешком пришедшие сюда, на Петроградку с Комендатки сразу после уроков в школе.
– Вот и хорошо, – радуется хозяйка, глядя на них.
– Хорошо, – кивает ей мастер. – Да вот только прямо и не знаю, что тут, в моём рабочем вертепе, может их заинтересовать?
– Всё! – с набитым полным ртом тут же глухо отзывается чернобровая.
– Особенно про детей, – быстро проглотив чай, добавляет русоволосая, закинув свои замечательные банты за спину. – Там у вас девочки… танцуют.
– Танцуют?.. – легонько хлопнув себя по лбу, смеётся скульптор. – Вот именно танцуют!.. Молодцы, пионеры. Но, как ты поняла, это ж всего лишь набросок, и я сам ещё до конца не решил, что мне с ними делать.
– Не знаю, – жмёт плечами девочка, внимательно заглядывая в глаза хозяину, не понимая, – не шутит ли он. – Мне про то показалось, что раз взялись за руки, то – танцуют.
– А послушайте, пионеры, вы готовы оказать помощь в одном очень важном государственном деле, – лукаво и молодо светятся глаза признанного мастера.
– Всегда готовы! – привычно звенят девичьи голоса в ответ.
– Ну, тогда, будьте так любезны, возьмитесь-ка за руки и покружитесь в танце прямо здесь вокруг стола, а я попытаюсь успеть поймать этот момент движения и зафиксировать его в глине, – веселится, словно мальчишка, пожилой мужчина, откуда-то из шкафчика достав кусок мягкого материала.
Девчонки, с удовольствием вскакивают с места, кружатся, смеются, легко и беззаботно, словно действительно у себя дома, на кухне, болтая с заслуженными известнейшими людьми города Ленинграда, да, пожалуй, и всей страны. А чуть погодя, прежде чем покинуть гостеприимный дом, они ещё долго и с интересом будут бродить вчетвером по огромной мастерской, где хозяин на перебой с хозяйкой расскажут им о своих новых работах и замыслах. Поговорят они, в том числе и о неожиданно задуманной мастером в том разговоре композиции танцующих девочек, через пару десятков лет занявших своё место в сквере мастера на Каменоостровском проспекте неподалёку от старинного сада с его необычной мастерской, ныне музеем Аникушина Михаила Константиновича…
07.12.2020г.
Автор благодарит своего критика за оказанную помощь, а также приносит свои извинения за возможное совпадение имен, событий, диалогов, потому как рассказ, безусловно, является художественным, вымышленным, хотя и случайно подслушан в разговоре с её некоторыми участниками ЕМЮ.
Да, и ещё: рассказ написан на ходу по горячим следам и в нём вероятней всего масса стилистических и орфографических ошибок, при нахождении которых автор, в очередной раз извинившись за неудобство перед скрупулезными лингвистами, просит направить их администратору группы «Питер из окна автомобиля», на любой удобной Вам платформе (ВК, ОК, ФБ), либо оставить их прямо под текстом.
Спасибо за внимание и… сопереживание.
https://proza.ru/2020/12/15/1415