Животных любят все дети, ну или почти все, а вот детей далеко не все питомцы. Митька всегда тянулся к животным, в особенности к собакам, для него не существовала домашних и уличных, красивых и страшных, злых и добрых. В его понимании собака олицетворяла радость, и при виде четвероногого друга у него всегда возникало желание погладить его.
Боня была всеобщей любимицей, привыкшей ко вниманию. Она могла сидеть с невозмутимостью сфинкса и принимать ласку от десятка детских рук. Тринадцатилетняя выдержка налицо, вернее, на морду. Они усаживались вместе с хозяйкой на одну из лавочек во дворе и наблюдали за происходящим. Эта среда не была исключением.
Середина сентября порадовала парочкой солнечных дней, сменив рыдающее по ушедшему лету небо. Друзья Мити разбежались по детским садам, государственным и частным, а нам так и не дали. Мы думали с Глебом определить сына в одно из заведений, но сперва надо было решить что-то с его аллергией. Она возникла три месяца назад и не желала уходить, присоединяя к себе часто простуду или грипп. За короткий период Митя болел целых четыре раза, сейчас же симптомов не было. Вполне себе можно списать на то, что аллергены ушли вместе с летом, если грешить на разнотравье, но я знала, что это просто не мой сын.
Мы спустились на лифте и почти подошли к лавочке, когда Боня соскочила с места и разразилась лаем в нашу сторону, она встречала так пьяных или чужих, запах которых не пришелся по вкусу. Я обернулась, ожидая увидеть незнакомого человека позади нас, но никого не обнаружила. Внезапно лай оборвался, словно кто-то невидимый схватил собаку за глотку, она прижала уши и заскулила. Не зная, чего ожидать от животного, я повернулась к Диме, чтобы заслонить его собой. Он смотрел на собаку не мигая, лицо ничего не выражало, в другой раз он бы с радостью бежал ей навстречу, но только не теперь. Да, черт возьми, я сравнивала его постоянно с ним же прежним и видела огромные различия.
- Боня, - позвала я ее и протянула руку.
Собака сорвалась с места и бросилась мимо нас, задев мою левую ногу. Удар был несильным, но от неожиданности я качнулась.
- Боня, Боня, - позвала хозяйка, но та то ли не слышала знакомого голоса, то ли была чем-то напугана, и скрылась за соседним домом. Никогда раньше я не видела, чтобы она отходила от хозяйки дальше, чем на пять метров, они были словно связаны пуповиной. Собаки перенимают повадки своих людей и становятся их маленькой копией. Так и Боня под стать престарелой хозяйке была нетороплива, размеренна, больше сидела, нежели двигалась.
- Вот зараза, - выругалась хозяйка и пошла вслед за питомицей.
Мы дошли до песочницы, я оставила пакет с игрушками возле, сама села на лавочку. Дима был абсолютно спокоен, он даже не спросил ничего, а принялся играть, как ни в чем не бывало. Я наблюдала за его движениями и постоянно поворачивала голову в сторону, куда ушла баба Лиля. Но прошло пятнадцать минут, а она не вернулась. Мимо проходили люди, но знакомых, с которыми можно оставить ненадолго ребенка и пойти прояснить ситуацию, не было.
Я достала из сумки припасенную книгу, которую удается почитать, когда мы гуляем одни, и открыла на странице с закладкой. Вникнуть в суть мне так и не удалось. Я перечитывала три абзаца четвертый раз, но мысли были заняты совершенно другим. Какие-то странные вещи происходили, и все подталкивало к тому, что виной всему он. Я сделала вид, что читаю, а сама исподлобья следила за мальчиком. Он ни разу не подошел, не подозвал, не спросил ничего, будто все и без того ему понятно, выстроил город и играл молча, хотя раньше не затыкался и постоянно просил меня с ним поиграть.
Баба Лиля вернулась своей переваливающейся походкой где-то через сорок минут, вертя по сторонам головой и одна. Найти собаку она так и не смогла. Ее душила одышка, присвист, издаваемый легкими, не давал успокоить дыхание, она села рядом.
- Не знаю, что нашло на паразитку, куда убежала? – свистели ее легкие. – Я до магазина дошла и там по двору, - махнула она рукой в сторону, - никто не видел. – Она расстегнула вторую пуговицу на куртке, первая ее и без того всегда душила.
Я молчала и чувствовала себя виноватой. Дима продолжал игру. Упади рядом с нами самолет, я бы и это приписала ему! Здравствуй, осень, здравствуй, обострение.
- Я могу поискать, - как-то робко предложила я, но в глубине души была уверенна, что ничего из этого не выйдет. Точнее, уверенность была в том, что больше живой я Боню не увижу. Я попросила Диму остаться с бабой Лилей, он лишь согласно кивнул. Отойдя два шага, я услышала «на дороге». Обернулась. Точно сказать чей это голос я не могла.
- Что вы сказали? – обратилась я к бабе Лиле.
- Я молчала, - пожала она плечами.
Я посмотрела на мальчика, но тот был поглощен игрой. Во дворе, не считая птиц, нас было трое. Я развернулась и пошла в сторону дороги. Нет, мне не послышалось!
Проезжая часть была в тридцати метрах, выворачивая из двора можно было напороться на машину с разрешенной скорость в 60 км/час. Из-за паркующихся здесь автомобилей зона видимости для водителей сужалась, поэтому надо было быть осторожным, переходя дорогу. Пешеходный переход разместился поодаль, и особо ленивые перебегали улицу в неположенном месте, чтобы не идти дополнительные двадцать метров до зебры.
Она лежала на другой стороне возле тротуара маленьким черным пятном. Мне не обязательно было подходить, чтобы удостовериться в своей догадке. Все и без того было ясно. Никто даже не остановился, чтобы помочь, она была мусором, на который никто так и не обратил внимания. Между нами проезжали машины, сбивая мой взгляд, устремленный на тело, а я была не в силах пошевелиться и перейти дорогу. Но все же пришлось.
Крови было много, она вытекала изо рта и из-под головы, видимо удар пришелся в большей степени в эту область, хотя, учитывая особенности небольшой породы, досталось всему телу. Я смотрела некоторое время на ее бок, чтобы уловить хоть какое-то дыхание, но понимала, что это конец. Как только сказать об этом хозяйке? Понятно, что собака немолодая, но озвучивать подобные новости всегда нелегко. Может сказать, что я не смогла найти? Но не оставлять же ее здесь, прямо на дороге, это не просто животное, это друг, живший рядом со своим человеком тринадцать лет.
Я оглядывалась в поисках чего-то подходящего, чтобы взять ее с собой, мимо спешили люди и машины, каждый по своим делам. Заметил ли человек, ставший палачом, что машина встретила препятствие, остановился ли, чтобы посмотреть, или продолжил движение, не переставая говорить по телефону? В любом случае он бы уже не смог помочь ничем, что есть, то есть, с каждым может произойти подобное, зарекаться не стоит. Но что чувствовала собака, от чего бежала? Я боялась ответа на вопрос. Ведь этот ответ задавал следующий: кто этот мальчик в песочнице?