Прошло больше двух недель как не стало моей Валюшки, почему и как все это случилось и так быстро, всего за три недели? Описываем историю болезни с ее слов и задаемся вопросами.
Больницу № 1, на Бульваре Гагарина, 65, город Пермь, переделали в ковидный госпиталь, шесть отделений, туда отвезла "скорая" Шулаеву Валентину Александровну умирать, хотя она этого не хотела. Человека не стало, а вопросы остались.
Почему "скорая" просит собрать все документы и последние анализы и кардиограммы, спрашивают и отмечают всё об аллергии, чтоб врачам легче было лечить? А в больнице это как-то используют и приглашаются специалисты для консультации? или они есть?
И есть ли в ординаторских компьютеры, в которых, наверное, уже должны быть внесены истории болезней пациентов, как только они поступили в приемное отделение? Она, согласно единой медицинской службе, должна быть одна, у наблюдающихся в разных клиниках и консультациях, лабораториях, а если нет, запроси фамилию и год, там история уже занесена?
Почему, не смотря на повышенные ковидные зарплаты, и когда лечение ковида прошло успешно, (так как анализы показывают, что вируса уже нет), послевирусное лечение и уход находятся на низком уровне? Ведь больные, уже ослабленные вирусом, лежат в тех же палатах и к ним других сестер или сиделок не пустят, а уход за ними видимо уже кончается?
Почему врачи категорически не хотят общаться с родственниками, а справочная только подтверждает, что человек находится в больнице и никаких сведений о состоянии больных не даёт?
Валюша поступила в больницу 17 декабря, пятница. При разговоре по телефону, сначала через три дня, понедельник, а потом еще через три или четыре, она спросила: "А есть ли у врачей компьютер? К ней приходил дежурный врач, и когда она его спрашивала о своём состоянии, он отвечал, что он меня не знает, а зачем он тогда приходил, раз истории не знает, посмотреть, жива еще?" Один и тот же или другой? Не знает пациента или говорить не хотят? Почему?
На сайте больницы даны номера телефонов отделений, по которым можно звонить, 1 час, с 14 до 15, но телефоны просто не отвечают, не заняты, пробовал в другие отделения, так же.
Я ее просил, несколько раз, дать телефон доктору, но она говорила, что все они в масках и костюмах и не понятно, кто врач, кто сестра, кто лечащий доктор, а кто просто подходит, поглядеть. Всё время разные, и к кому обратиться не знает, и просто боялась потревожить, деликатная, они такие все занятые, так и не узнала, кто лечащий.
По лечению ковида, как мне объяснили сведущие люди, у медицины выработан определенный стандарт лечения, всех под одну гребенку,убить вирус, а дальше у кого какое здоровье и какие будут лечение и уход за ним. На мой телефон пришло сообщение 27 декабря, вирус не обнаружен, второе 31 декабря, то же, стандарт видимо, выполнен, а дальше, что и как лечили и лечили ли, Валя и мы не можем сказать
Недомогание началось 14 декабря, выпила "кагоцел"и "пароцетомол," и еще "эргоферон", напуганные СМИ, вызвали врача, он 15-го взял мазок, выписал "Арбидол", всей семье, 16-го вирус подтвердился. Первоначально у Вали была температура 37.5-37.8, небольшой кашель, хрипов или чего-то подобного, дома врачи не нашли. 16 пришел другой, послушал, ничего не сказал и вызвал "скорую".
"Скорая" приехала в 7 утра, 17, смерили температуру, такая же, прослушали и ничего не сказали, взяли документы и справки, в том числе на аллергию, у Вали раньше был аллергический шок от прививки вакцины от гриппа, лежала в больнице. Сказали только, что КТ сделают в больнице, сразу, и предупредили, чтоб в больницу не ездили, никуда не пускают.
Была пятница, все телефоны больницы молчали, были суббота и воскресенье тоже, результатов КТ не знаем, Вале тоже ничего не говорили. Мы обратились к знакомым, и во вторник нам сообщили, что КТ показало 40-50 % поражения лёгких, пневмония, но состояние не тяжелое. Какое это было КТ, первое или второе, что с лёгкими, большего ничего не смогли узнать, только из Валюшиных рассказов и на слух, при разговоре по телефону. Почему?
Мы постоянно поддерживали телефонную связь, Валюша чувствовала себя не сильно больной, только жаловалась, что сестры искололи обе руки, искали вену. У Вали очень тонкие вены и раньше ей ставили, когда капельниц много, катетер. Теперь рука болит и опухла. Ставили до шести капельниц, в день, и каждый раз кололи снова, катетер поставить не хотят, два или три раза ставили по одной большой, от чего и с чем не говорят, но она была терпеливая. Во вторник Валя рассказала, что соседку увезли в реанимацию
Кроме капельниц ставили уколы, какие и от чего тоже не знает, Валя брала с собой свои лекарства, выписанные лечащими врачами, она диабетик и гипертоник и у нее плохие сосуды, было шунтирование, лекарства отменили, сразу, а от диабета стали ставить инсулин в живот. В начале лечения Валя не чувствовала себя тяжело больной, только дня через два лечения, у Вали пропал аппетит, почти ничего не ела, только пила.
Когда перестали ставить капельницы, 24 декабря, она ненадолго, на один день, ожила, появился аппетит, но в то же время появилась слабость, она ночью пошла в туалет, её тошнило, и там упала, пролежала, с ее слов, несколько часов на кафельном холодном полу. После падения врач запретил вставать с постели и сказал, что надо оправляться в судно, стоящее на стуле. Валюша попросила на всякий случай памперсы, привезли две пачки и комплект пеленок.
Она опять ничего не ела, только пила, всю еду уносили нетронутой, и еще больше слабела. 26 декабря она встала с постели, чтобы сходить на судно и упала, врач категорически запретил вставать и на нее надели кислородную маску. Внук передал снова памперсы и пеленки, а также клюквенный морс, она не ела, только пила.
Когда запретили вставать, впервые прервалась связь, Валюша не могла зарядить телефон, мы звонили в справочную и в приёмное отделение, тоже не берут трубку, наконец, дозвонились и нам пообещали, что позвонят в отделение. Часа через три Валя позвонила, сама, телефон зарядила какая-то больная, и еще рассказала, что соседку вернули из реанимации, и она может сидеть, а она не может, нет сил. С Валей все время кто-нибудь разговаривал, то я, то дочь, то внуки, то внучка и сын, поэтому зарядки хватало не очень надолго. При телефонных звонках в приемное отделение и в справочную, голос сообщает, что разговоры записываются, но никто к Вале по поводу зарядки телефона так и не подходил.
28 декабря у Валюши началась неожиданно диарея, причём совершенно не контролируемая. Она очень расстраивалась, слабела. И мы ничего не можем сделать, врачи недоступны. Может, мы могли бы чем-то помочь, купить лекарство? Может это от уколов или специально вызвали, почему? Памперсы больше не надевали, только меняли пеленки, помыли через два дня, 30, она радовалась, что чистенькая. Диарея продолжалась, и как часто ей пеленки меняли, не знаем. Но несколько раз Валя говорила, что нет пеленок и она грязная, хотя мы эти пеленки приносили чуть не ежедневно. Про врача Валя ничего не говорила, видимо не подходил, раз мыли через два дня.
Валюша слабела, что было слышно по голосу, задыхалась, хотя и была в кислородной маске, говорила, что на ночь ставят уколы, и в живот, от диабета, про таблетки ничего не говорила. Мы посылали передачи, она ничего не ела, так же как и больничную еду, но была уверена, что ее вылечат.
Почему врачи не видели, что она не ест, что не может хорошо дышать, даже в кислородной маске, вставать? Почему ее не перевели на ИВЛ? Почему не перевели в реанимацию?
31-го разговаривали, поздравляли друг друга, просили ее бороться, думать о жизни, правнуках, она обещала нам бороться и не поддаваться, у нее была одышка, так же и 1 января, она сама утешала нас и говорила все будет хорошо, что поправится,только жаловалась, что болит рука.
2 января с утра разговаривали, а после обеда разговор прервался на полуслове, мы поняли, что телефон разрядился, сын позвонил нам, и тоже сообщил, что телефон отключен. Я с дочкой, стали обзванивать справочную и приемное отделение, телефоны не отвечали, а если отвечали то, "все сотрудники заняты,"наконец дозвонились до приемного отделения и там пообещали позвонить в отделение, на пост сестры. Больше мы связаться с Валюшей не могли, а утром 3 января, в 9 часов, раздался звонок и мужской голос сообщил, что Валюша умерла в 7 часов.
Чтобы получить подтверждение из больницы, потратили около 2-3 часов, только чтоб связаться с отделением, там никто ничего не знает, потом подтвердили и сказали приехать за вещами, когда приехали, нам вернули незаряженный телефон, огромный пакет неиспользованных памперсов и пеленок, все обещания не выполнены, пеленки у нее не меняли... Зачем ее мучили еще и этим?.. Весь пакет оставили в больнице, может, кому-то помогут.
Во время неоднократных поисков получения связи с отделением, зарегистрировался на сайте больницы и написал обращение к администрации-ответа нет. Дочь, наговорила в голосовой портал Пермского Краевого Министерства Здравоохранения, они позвонили и поинтересовались: "будем ли подавать заявление в прокуратуру?,"только это и интересует. Ответили, что не будем, какой толк? Но хотим, чтоб такого не было, связь с врачами, сведения о состоянии больного должны быть. Обещали разобраться.
Причина смерти, согласно справки:
1.а) Недостаточность дыхания острая;
б) Пневмония уточненная;
в) Коронавирусная инфекция, COVID-19. Вирус идентифицирован;
2.Недостаточность коронарная хроническая;
Почему не поставили на ИВЛ, она же задыхалась и задохнулась, смотри пункт: а)?
Все остальное не могло послужить причиной смерти, лечится при соответствующем уходе. Ухода не было...
Где были врачи, которые дежурили в отделении? Отмечали праздники?
Почему они игнорировали то, что человек умирает?