После укола Татьяна Ивановна с довольным лицом потягивала чай из советского сервиза, вываливая новую порцию сплетен про своих детей. Ещё бы! Ведь она, по ее мнению, оказала такую услугу, когда подала «голодающей» сестре остатки со стола.
Окончание. Начало здесь.
- Танюша, а ты лекарства не принесла? Кажется, сегодня собиралась. Я так ждала.
- Ой, да принесу я тебе твои капли, не нужны они мне! Подумаешь, забыла! - грубо отрезала Татьяна Ивановна.
И она не врала - действительно забыла. Женщина была так увлечена мыслями о себе, своём уколе, и как она в красках будет рассказывать новые истории, что просто даже не подумала о ком-то, кроме себя любимой. Впрочем, как и обычно. Ее всегда интересовала только она любимая.
- Скажи спасибо, что я тебе еды вообще принесла. А то сидела бы и голодала, без моей-то помощи!
- Спасибо, - иронично ответила Люба. - Но с голоду не пропала бы - мне Наташа купила много еды впрок, она у меня молодец.
- Молодец, молодец… все они такие! Помогают, в глаза улыбаются, а за спиной уже делят твою квартиру.
- Тут ты не права, Таня. - женщина глубоко оскорбилась, когда это услышала. - Моя Наташа совсем не такая. У нее есть своё жильё, а меня она любит.
***
На следующий день раздался звонок. Это была Татьяна Ивановна.
- Ну что, ждёшь? - спросила она покровительственным тоном.
- Конечно жду, Тань.
- Ладно, скоро буду. Ставь чайник. Погода там не очень, конечно. Но ладно уж, принесу.
Спустя полчаса она снова звонит сестре:
- Алло, Люба, я вышла на улицу, а тут такая метель! Меня прямо сбивает с ног. Я не могу, не пойду к тебе!
- Так мне тебя правда не ждать?
- Не жди, конечно. Я пошла обратно домой. - Начала буквально ныть Татьяна.
- Может, ты мужа отправишь?
- С ума сошла что ли?! В такую-то погоду? Нет уж, пусть Геночка сидит дома.
Любовь Ивановна выглянула в окно - погода там была действительно плохая: сильный ветер сметал с крыш снег, казалось, что даже птицы на ветках еле держатся. «Ну ладно» - подумала она, включила свой любимый советский фильм и легла поспать. Сил у неё совсем не было, да и настроение знатно подпортилось.
Через час Любовь разбудил звонок в дверь, женщина посмотрела в глазок - Генка! Она доковыляла до двери, и открыла родственнику.
- Гена, а ты что тут делаешь? - удивлённо спросила Люба.
- Таня попросила передать. - мужчина протянул кулёк.
- Ты что в дверях стоишь? Да ещё и весь промокший. Проходи, я тебе чаю налью. - заботливо предложила Любовь Ивановна.
- Да нет, не могу. Меня Таня внизу ждёт. - Угрюмо ответил он на предложение.
- А сама она чего не зашла?
- Да мы пошли гулять с палками ее этими. Как их там… скандинавская ходьба, во! Ее уже подружки в парке ждут. Она решила к тебе сюда с ними не тащиться.
- Понятно, спасибо. Ладно, иди, не буду больше задерживать.
Женщина закрыла за Геной дверь, а на ее темно-синие глаза наворачивались слёзы - она чувствовала себя преданной, покинутой. Как родная сестра могла с ней так поступить? Она же полчаса назад сказала, что на улицу не выйдет, а тут - пошла гулять. И даже не объяснилась никак. Значит, ей подружки и прогулки дороже?
Любовь Ивановна открыла пакет, который ей вручил Гена, в нем лежало лекарство, четыре яблока, половина из которых была гнилая, и, конечно же, чеки - куда без них. Женщина стала вспоминать, как она водила сестру в поликлинику, как выслушивала ее бесконечное нытьё и жалобы на детей, приходила лечить их с Геной домой. Она делала все, что должны были делать дети для неё, а не сестра в возрасте. И вот такое отношение получила в ответ. Тем вечером она задавалась вопросом: почему в трудную минуту рядом с ней оказалась подруга, а не родной человек. Раньше она всегда находила оправдания для Татьяны - но не в этот раз.
***
На следующий день Татьяна Ивановна усердно названивала своей сестре, а та - не брала трубку. Любовь была очень обижена, ей даже думать о ней не хотелось. Спустя семнадцать пропущенных звонков, она все-таки взяла трубку, поняв, что это не прекратится.
- Привет, как дела? - спросила Таня, как ни в чем не бывало.
- Нормально. - голос Любови Ивановны был равнодушным.
- А как мои дела спросить не хочешь?
- Если честно, то не хочу.
- Ты что, обиделась? - искренне удивилась сестра.
- А как ты сама думаешь? Я у тебя буквально выпрашивала эти лекарства несколько дней. Раз в жизни решила о чём-то попросить тебя, а ты так поступаешь.
- Ой, ну извините, что у меня есть другие дела, кроме как вокруг тебя прыгать!
- Таня, если бы не моя нога - я бы тебя ни о чем не просила.
- Да кто тебя вообще просил тащиться тогда в аптеку?! Не пошла бы - не упала там, и сидела со здоровой ногой.
- Никто. Я сама пошла туда за лекарствами. Нам обеим, между прочим.
- Ой, ну давай ещё меня виноватой сделай! - перешла на крик Татьяна.
- Таня, я в таком тоне разговаривать не хочу. До свидания.
Женщина положила трубку и почувствовала облегчение. Ей не верилось, что она наконец-то нашла в себе силы сделать это, хотя и хотела уже давно. Ей надоело это унизительное отношение Татьяны. «Пора бы уже научиться ценить себя» - подумала Любовь Ивановна.
На выходных к Любе в гости пришла внучка Настенька. Они, как обычно, расположились на кухне за самым вкусным чаем в мире - бабушкиным. Любовь Ивановна уже приноровилась к своему гипсу, ловко закинула ногу на рядом стоящий стульчик, и принялась изливать душу.
Насте было горько это слушать, она искренне переживала за любимую бабулю. Она всегда видела со стороны, как Татьяна Ивановна пользуется добротой и безотказностью бабушки, и не раз говорила ей об этом:
- Бабуленька, ты что, не видишь, что она пользуется тобой?
- Настюша, ну мы люди пожилые уже, нужно помогать друг другу.
- А почему тогда она тебе не помогает? Почему только ты ходишь вам за лекарствами? Хотя ей вообще-то тоже нужно ими пользоваться. Ты ходишь к ней на дом делать уколы, но нужно-то это ей, между прочим. Почему ты заменяешь ей детей? Выслушиваешь ее нескончаемое нытье и страдания, напитываешься этим негативом. А эти бесконечные проверки - разве это нормально? Она хочет тебя постоянно контролировать, названивает тебе, допытывается, в чем дело, если ты вдруг не взяла трубку. Так ведь нельзя.
И в этот раз наконец наступило прозрение. Любовь Ивановну буквально осенило, что нельзя никому позволять с собой так общаться, ведь она взрослая самодостаточная женщина, которая не обязана никому прислуживать.
***
Спустя месяц Любови Ивановне сняли гипс. Больничный закончился здоровьем не только физическим, но и моральным: она решила сократить общение с сестрой Татьяной, научилась выстраивать личные границы, и больше никогда не позволять ей пользоваться собой и чрезмерно влезать в свою жизнь. Конечно, поначалу, когда сестра слышала на какие-то свои прихоти четкое «нет», или ей не удавалось вызнать, чем же Любовь занималась весь день, она удивлялась, но со временем свыклась.
Да что уж там, Любови Ивановне и самой было непривычно: в преклонном возрасте вот так перестроить уклад и привыкать к новому стилю общения, но оказалось, что это все дело времени, да и женщина наконец поняла, что она у себя одна, и никому больше не позволит так с собой обращаться.
(с) канал «Музыка слов»
Читайте также?