Журналист Алексей Пивоваров – человек увлекающийся. Во времена выхода программы «Авиаторы» на ТВ освоил пилотирование, а когда переключился с телевидения на собственный YouTube-канал «Редакция», даже отдыхать научился в рабочих командировках.
Об интернет-журналистике
Интернет – такая простая, доступная и очевидная платформа для любого криэйтора, что нет смысла пытаться самовыразиться в каком-то другом пространстве. Ну не в газете же, ей-богу. Журналистика без интернета, наверное, уже невозможна. Не столько даже по идеологическим, сколько по технологическим причинам.
О Дмитрии Муратове
Награждение Дмитрия Муратова (главный редактор «Новой газеты». – Прим. GQ) Нобелевской премией мира – очень хороший знак. Это решение в интересах российской журналистики, в интересах российских журналистов. Это сигнал, который Нобелевский комитет послал нам, сигнал о том, что те компромиссы, на которые приходится иногда идти, чтобы продолжать работать в России, оправданны.
О компромиссах
Компромисс обоснован в том случае, если ты осознаешь, что идешь на компромисс, если ты понимаешь, зачем ты на это идешь, и если ты говоришь себе: вот тут я поступил не так, как, наверное, стоило бы в идеальной ситуации. Я всегда так делал и считаю это правильным, особенно когда работаешь над историей, которая важна и от которой зависят люди – и твои сотрудники, и твоя аудитория. Но если идти на компромиссы постоянно, то начинаешь терять себя. Весь вопрос в мере.
О цензуре на YouTube
Являются ли алгоритмы YouTube формой цензуры? Если мы рассматриваем некую идеальную ситуацию, то, конечно, да: это ограничение твоего творчества, твоего авторского взгляда. Считать ли это цензурой в политическом смысле? Нет. Тебе могут поставить плашку «нежелательный контент», но он не перестанет выходить. Это деприоритизация, но это не запрет.
О «Мемориале»
Если будет закрыт «Мемориал» (Международное историко-просветительское, благотворительное и правозащитное общество «Мемориал» объявлено в России иностранным агентом), то уменьшится число мест, куда может обратиться униженный, оскорбленный и оставшийся без поддержки человек, который подвергается государственной репрессии. И это, конечно, плохо. Перестанут ли люди искать правду о расстрелянных родственниках? Конечно, нет. Возможно, это станет сложнее делать. Станут ли люди считать, что сталинское время было более светлым, а товарищ Сталин был более эффективным менеджером? Едва ли.
О телевидении
Телевидение является инструментом и зеркалом одновременно. Телевизионная пропаганда? Ну что тут обсуждать. И задачи ее, и цели, и инструменты нам всем абсолютно ясны. Является ли телевидение ответственным за состояние умов в стране? Как инструмент – да. Настолько же, насколько пушка, из которой был произведен выстрел, является причиной начала войны. Но не пушка принимала решение стрелять.
О TikTok
Технологически пространство самовыражения меняется, и это круто и интересно. И не надо нам, людям за 30, а в моем случае за 40, переться в TikTok. Но говорить, что TikTok – это деградация, тоже бред.
О полутонах
Я противник того, чтобы всегда все красить одной краской. Есть случаи, про которые точно можно сказать, что это плохо. Вот, например, ликвидация правозащитных обществ, независимых от власти. Но в целом я считаю, что во всем всегда есть полутона.
О журфаке
Я давно не имел дела с выпускниками факультета журналистики – если говорить про людей до 22 лет, например. Они из моей жизни как-то выпали. Я и всегда скептически про журфак думал, а сейчас я в принципе не очень понимаю, зачем он нужен и, главное, чему он в профессиональном плане учит. Понятия не имею, что там делают. Наверное, готовят кадры для федеральных каналов. Может быть. Но это надо их спросить.
О молодежи
Они все тупые, сидят в TikTok, разучились писать, не умеют разговаривать, «а мы в их годы...» – это все полнейшая чушь, причем вредная, потому что она проистекает от наших худших комплексов, от нашей нереализованности (зачастую поколенческой), от прямой зависти, и это очень хреновая вещь. Я вообще не считаю, что одно поколение хуже, чем другое.
О любимом ТВ-проекте
Скучаю я, как ни странно, по программе «Авиаторы», потому что это был очень приятный период в моей жизни, период открытия для себя чего-то абсолютно нового, не имеющего отношения к предыдущему опыту. Потом я этот опыт развил в самостоятельное пилотирование и привел его к некоему логическому завершению.
О пилотировании
Самостоятельно я больше не пилотирую. Этим надо либо заниматься серьезно и регулярно, либо не заниматься совсем, потому что от случая к случаю – это прям небезопасно. А отвлекаться от «Редакции», которая отбирает все силы и время, совершенно не хочется. Пока что я вполне удовлетворяюсь полетами в качестве пассажира на «боингах» и «эйрбасах».
О телепортации
Перелет – это время нахождения в некоем третьем состоянии. Это не отдых и не работа, это некое состояние, в котором иногда прикольно пребывать – приходят какие-то неожиданные мысли. Это состояние телепортации. Современная авиация – это же телепортация в чистом виде.
Об отдыхе
Внутри моей работы есть много такого, что обычный человек назовет формой отдыха. Например, мы были в командировке в Мексике и снимали там тему, которая мне очень интересна. Забирались на пирамиды, говорили с людьми про культуру майя и все такое. Это в чистом виде работа или отдых тоже?
О профессиональной мечте
У меня в профессиональном смысле никогда не было «мечт». Пусть это не прозвучит в качестве лексики тренинга по личностному росту, но у меня есть задачи. И я эти задачи если формулирую, то стараюсь решать.
Записал: Арсений Виноградов