19 марта 1942 г. Почти неделю я сильно болею. Болит голова, горло, живот и глаза. И в больницу идти не хочется, и работал с трудом. По 6 часов я поработал немного. Нашу кабину опять расформировали. Я попал работать в 31-й цех на обдирку «обноя» (окалины). Работа неважная, но я сам пожелал туда идти. На станке мне работать очень не хотелось. Работать буду по 8 часов. За последнее время смотрел к[ино]фильмы «Кендиляр» и «Морской ястреб»". Ездил в цирк, программа в цирке понравилась.
Сейчас мне стало немного легче, но живот и глаза все еще болят. Надо писать ребятам письма. А нет никакой для этого «охоты». Напишу как-нибудь в следующие дни.
К выполнению дипломной работы я все еще не приступил, но скоро и за это дело возьмусь. А диплом сдавать все равно придется.
23 марта 1942 г. Новая работа не нравится. Уже успел попортить руку (на большом пальце нарыв). Сейчас всеми способами от такой работы стараюсь освободиться. И вообще, раз мне дают не «по потребностям», то и я работаю не «по способностям». Все равно норму я выполнять не смогу, да и рука болит сильно.
Вчера ходил на танцевальный вечер. Шел специально повидать Зину, но ее не было. Танцевал очень много. В общем, это был первый вечер, на котором я танцевал, не пропуская ни одного почти танца. Там меня моя знакомая Лиза познакомила со своей подругой Тоней, которая приехала из Днепропетровска. Вел я себя с ней очень развязно. И вообще я на этом вечере много «чудил». Бесцеремонно подходил к девчатам, спрашивал, как их зовут, приглашал танцевать. Во время танца делал такой вид, что будто не я не умею танцевать, а она сама плохо танцует. А когда с кем-нибудь сталкивались, то никогда не извинялся. Это не в моем духе – извиняться первому. Тоня мне понравилась, девушка «живая и веселая». Надеюсь, что еще не раз с ней увидаемся. Но таких связей, какие были у нас с Зиной, больше я заводить не буду.
В цехе со мной все время заговаривает одна девушка Нина. Я ее знал еще раньше через Тамарку Жабу, но не обращал на нее внимания, а сейчас все же с ней разговариваю. Сегодня даже с работы вместе шли. Но она меня по-прежнему не интересует.
Сегодня узнал кое-что о ребятах: Витька лежит в лазарете и болен тифом, только Чалов все еще работает на заводе в г. Хабаровске.
1 апреля 1942 г. Получил облигаций займа 3-й пятилетки (выпуск 3-го года) на 1500 руб. И в этот же день выиграл 200 руб. на облигацию предыдущего займа. Это был мой первый выигрыш на облигации.
Сегодня я должен был сходить в кино с буфетчицей, но она не пришла, и я ходил один. Смотрел опять к[ино]фильм «Морской ястреб». Вчера на работе немного обидел Нину. Она пригласила меня идти в цирк в выходной день, а я ответил неопределенно: «Может быть, пойду, а может быть, и нет». Ну, она на это и обиделась. Собственно говоря, Нинка очень наивная девушка. Не узнав обо мне хорошенько, есть ли кто у меня или нет, она начала считать себя в правах обладать мною. Но я пока держусь с ней выдержанно. Не говорю ей ни да, ни нет. Отказать ей пока не откажу и увлекаться ей себе не позволю. Что будет в дальнейшем?
О Борьке все еще нет никаких известий: жив он или пропал – так мы и не знаем. Верка тоже неизвестно где. В общем, из старой семьи только я остался не запятнанным никакими делами. И горжусь тем, что я ни разу не был под судом ни за какие проступки.
А ведь, когда учился в школе, я тоже считался отъявленным хулиганом. Но взял себя покрепче в руки, и вот результат. Я живу по-прежнему честно и открыто, а брат и сестра (оба младше меня) находятся неизвестно где. Один сидит за хулиганство, вторая – за прогулы.
5 апреля 1942 г. Сегодня выходной день. От поездки в цирк я все же отказался. Правда, я Нинке солгал, что уеду утром в деревню, но ничего не поделаешь. Вместо цирка я ходил на вечер в клуб НКВД. Танцевал, и притом все с незнакомыми девчатами. Но все же я еще не очень смело приглашаю их на танец. Со мной был Миша, но он быстро ушел домой. В клуб ходил в сером костюме и кожанке. Вид приличный, а все же кожанка выдана не для гулянья, а для работы, так что я в ней себя чувствую немного «неловко».
Девушка, которая хочет со мной встретиться, будет здесь 8 апреля 1942 г. Зовут ее Фаня Марковская, но чтобы ее увидать, мне придется позвонить по телефону 99-30 (добавочные 3-01, 3-02 или 2-43). Все же я с ней постараюсь увидаться и все полностью выясню, как она меня знает, откуда она и другие вопросы.
С завтрашнего дня принимаюсь за выполнение дипломной работы – это решено твердо. А то я, пожалуй, так совсем отстану. Все вечера, театры и кино – в сторону, беллетристические книги тоже все сдам и пока их читать не буду.
11 апреля 1942 г. Вчера был на закрытом комсомольском собрании. Вопрос стоял о новом займе 1942 года. Все должны будут подписаться [на] не менее чем 5-тинедельный заработок и в то же время агитировать на это дело всю беспартийную массу. У меня первое время в голове были такие дурные «мыслишки», что я хотел подписаться только на ту сумму, которую сам захочу. Но после того как об этом мы поговорили на собрании и меня назначили уполномоченным по подписке на заем, я стал думать по-другому, и сейчас я подпишусь на ту сумму, которую мне предложат. Этот заем очень много даст для скорейшего разгрома фашистов.
К Нинке у меня по-прежнему нет никакого влечения, и мне даже немного смешно становится, что она этого никак понять не может. Завтра на танцы я пойду один; уж если и тогда она не поймет, то я ее «проманежу» до лета, а там посмотрим!
У нас с Медведем сейчас перед работой только лишь одно развлечение – игра в карты. Каждое утро он приходит ко мне и я его систематически обыгрываю. Правда, суммы денег небольшие, но все же на обед мне хватает.
У меня сейчас появилось так много знакомых девчат, что я опять думаю, как бы мне с ними не запутаться, как это бывало года три тому назад. Но сейчас я им ничего не обещаю, а просто обхожусь с ними как с друзьями.
Недавно прочел книгу Ф. Гладкова «Цемент». Вообще-то, читать можно, но там уж чересчур описаны такие типы, как, например, Даша Чумалова, которые до того увлеклись партийной и общественной работой, что забыли и семью, и свой дом. Это только лишь показное хвастовство, что вот, мол, я горю на работе, а фактически она этим наносит вред окружающим ее близким людям.
Из нашего города на днях уезжают на фронт много девушек-комсомолок. Среди них у меня много знакомых. Пусть хоть они там повоюют, раз нас на фронт не берут.
На улице наконец-то снег начал таять, но, по-моему, все же к 1-му мая его еще будет много. Придется на демонстрацию идти по грязным улицам, а надо идти обязательно. Тем более что сейчас идет Отечественная война.
Дневники А. И. Дмитриева изданы в электронном формате на компакт-диске: [Дмитриев А.И.] Дневник рабочего. 1941-1945. — [Пермь,2014].