Январь в этом году вытворял просто чудеса, то превращаясь в хмурый ноябрь, то больше напоминая переменчивый март.
- Апрель на улице, однако, - шумно радуясь природным катаклизмам, с порога объявила мама. – Представляешь Санька, на солнышке голуби в проталинках купаются, и это в канун Крещения!
У Александра, однако, настроение было прямо противоположным: полученная по контрольной двойка прожигала ему не только дневник, но и голову, стуча в ней молоточками:
- Сейчас, сейчас спросит: «Как дела в школе?» Что говорить?
Врать Саньке не хотелось, тем более что уже научен был, что всякая ложь свой конец найдет. Но что делать, если никак ему эта геометрия не давалась: не хватало пространственного мышления, как говорила их учительница Римма Ивановна. Ох, как же тяжело сейчас вот так в один миг разрушить мамино счастье.
- Сейчас еще минутку и скажу!
Санька уже вдохнул побольше воздуха, но мама в этот момент неожиданно продолжила:
- Вот и не верь после этого в сказки. Помнишь, "Двенадцать месяцев"? Вот тебе, пожалуйста, в январе и февраль, и март, и апрель, трава зеленая вылезла, впору за подснежниками в лес отправляться…
Ох, если бы мама знала, как отчаянно будет ругать себя за эту свою идею, как терзаться мыслью, ну зачем, зачем были эти подснежники… но все это будет потом, а сейчас Санька ухватился за нее, как за соломинку:
- Эврика! Точно - подснежники!
А что если они и вправду вылезли, почки-то на деревьях он уже видел. Хоть один найти, принести и маму удивить. Тогда, может, на радостях и простит его «в последний китайский раз».
Долго не раздумывая, темнеет в бесснежном лесу все-таки рано, парнишка быстренько кинул в рюкзак воду, печенье, фонарик (на всякий случай) и шмыгнул в коридор.
- Куда ты? На тренировку рано еще! – не выходя из кухни прокричала мама.
- К Тимоше по дороге зайду, обсудим геометрию, - буркнул Сашка и быстренько захлопнул дверь.
Настроение у «мусеньки-мамусеньки», как ласково называл ее папа, совсем запело: сын – умница, ответственный, спортивный и покладистый.
- Поставлю-ка я пирог с капустой, побаловать мужчин, - и, мурлыкая свое любимое: «Ты сегодня мне принес не букет из алых роз…», - ушла с головой в рецептуру.
За этими хлопотами и под очередное ток-шоу «для фона», она очнулась только, когда дверь снова хлопнула:
- Санька, мой руки и иди скорее - горяченького пирога дам!
Но в кухню вошел муж.
- А Санчо где? Я тренера видел, сегодня нет занятия: МЧС передало метель и резкое похолодание, на всякий случай в спортшколе перестраховались…
Резкая перемена в лице жены заставила его закончить фразу уже, медленно растягивая слова.
- Как же это? А где же он? Он же в два ушел! (стрелки на часах приближались к девяти вечера)… Я же пока тесто… пока начинку… пока испекла…, - мама металась от часов к печке, от печки в коридор. – Телефон… где телефон? Он же к Тимоше…
… Через три часа, после разговора с Тимошиными родителями, восстановления всех деталей дня (да-да и той злополучной двойки, и не менее злополучных подснежников тоже) на поиски мальчика собралась добрая половина их маленького городка. Строгие лица мужчин, взволнованные - женщин заставили как-то повзрослеть даже отъявленных хулиганов. На поиски взяли всех желающих, снабдив мощными автомобильными фонарями и строгими инструкциями о поведении в лесу. Самым сложным было решить, откуда начать, ведь лес окружал их со всех сторон и понять, как рассуждал мальчик было сложно.
- Стойте, я знаю, наверное… - совсем уже без сил (они куда-то ушли из тела) почти прошептал папа. – Вот там, километрах в десяти от северной окраины города мы как-то собирали с Санькой грибы, и я тогда рассказал ему, что года за два до его рождения наткнулся здесь на полянку с ландышами, а вечером подарил их чудной девушке с голубыми как небо глазами - маме нашей - на первом с ней свидании…
А тем временем прогноз синоптиков начал сбываться – впервые в этом году, и как нельзя некстати: сначала посыпал мокрый снег, постепенно усилился ветер, отчего все лицо облепливало ледяными колючками, буквально на глазах переметало дороги и намело сугробы.
- Саша!
- Санька!
- Санюшка!
- Санек! - раздавалось со всех сторон по цепочке.
В эти часы все их мысли стали как будто одним целым, большим, общим на всех покаянием. Папа ругал себя, что эта бесконечная работа так мало оставляла времени для общения с сыном. Одноклассники вспоминали все тумаки и обидные прозвища в адрес друга. Хлюпала носом Ленка из соседнего класса: она так зло посмеялась недавно над его признаниями. Римма Ивановна обещала себе никогда и никому больше не ставить двоек: ведь, в конце концов, геометрия - не самое главное, были бы дети живы-здоровы.
***
Выйдя из дома, Санька действительно выбрал знакомый маршрут. По чистой дороге, налегке, движимый своей чудесной идеей, он преодолел расстояние весьма быстро, не больше чем часа за полтора. Однако на заветной полянке ничего похожего на подснежники не было. Но так легко сдаваться не хотелось.
- Пройду по периметру вокруг метров по пятьдесят: сначала на восток, потом на юг, поверну на запад и снова на север, вдруг да повезет. А если уж нет, ну тогда домой, - договорился сам с собой парнишка.
Увлеченно заглядывая под каждое дерево и куст, Александр не заметил, что погода резко сменила курс и снег повалил, как будто в съемке какого-то фильма про зиму. Пройдя намеченные четыре раза по пятьдесят шагов, он совсем сбился с маршрута, хотя по-прежнему считал, что крутится вокруг «папиного» местечка. Теперь заветные подснежники отошли на второй план, нужно было выйти на привычный тракт. Санька достал свой немудреный тормозок, подкрепился, на душе полегчало.
- Ничего, прорвемся, - уверенно, как папа, сказал он и двинулся в сторону предполагаемого дома.
Когда примерно через час пути дорога так и не показалась, Саша понял, что «дело пахнет керосином». Так дедушка говорил, когда домашние игры с маленьким внуком приводили к разбитой посуде или яичница «на скорую руку» вдруг превращалась угольки. Вот и сейчас нужно было что-то срочно предпринять, чтобы это «керосиновое дело» поправить. Сашка усиленно тер руки, щеки, лоб, согревая, а заодно думая, думая, думая.
- Ну точно, вот же оно! – стукнув себя по лбу, он уверенно полез на ближайшую, самую высокую и ветвистую сосну. Это с геометрией у него неполадки, а вот физкультуру и географию он любит, равно как и любимого «Николай Николаича», который ведет не только эти уроки, но еще и кружок по туризму и ОБЖ. Взобравшись почти на макушку, Санька достал фонарик и начал изо всех сил выводить им в воздухе сигналы бедствия.
***
А снег все сыпал, сыпал, сыпал… на радость Петру. Живя со своим семейством в небольшой деревушке совсем рядом с городом, этой зимой Петр почти попал в бедствие. Добраться до города за продуктами на чем? Летний транспорт - велосипед - по разбитым колдобинам не годился, а зимний – сани – из-за отсутствия наста никак не удавалось применить. Поэтому, когда сегодня вечером снег, наконец-то, выпал, Петр накинул тулуп и ушанку, решительно запряг своего «кормильца» и «помощника» Петра Петровича, крикнув любимице-дочке Аленке: «За мальцами присмотри, пока мать хозяйством занята, а я в город: гостинцев привезу да крещенской водички, а заодно веточек Петруше в пути наломаю пожевать».
Белая, морозная, снежная дорога была одно удовольствие и «Петр Петрович» разделял удовольствие хозяина: пофыркивал, побрыкивал копытцами и мотал бородой от удовольствия, а еще от назойливой крупы, забивающей глаза, но никак не портившей крещенского настроения. «Старший» Петр даже громко запел: «Ой, мороз, мороз, не морозь меня!», - и вдруг его внимание привлекло какое-то мерцание в лесу, какой-то огонек то загорался, то пропадал.
- Тпру, Петруша, - резко натянув поводья, он «припарковал» друга к ближайшему дереву, привязал покрепче и двинулся «на огонек».
Санька очень сильно замерз, глаза уже почти не открывались от налипающего снега и почти в полудреме он вдруг увидел далеко-далеко впереди будто повозку с седоком – в полушубке и огромной меховой шапке.
- Дед Мороз? – пробормотал Санька и разлепил глаза от удивления. – Хотя вроде как рожки у лошади, значит, олень? Санта?
Увидев ближе подошедшего Петра, Санька от радости и изнеможения буквально съехал по стволу вниз, благо его охотно принял в объятия образовавшийся к тому времени под сосной сугроб.
- Дедушка! Дедушка! Спасите меня! Я потерялся!
- Да какой же я тебе дедушка, - засмеялся Петр, снял шапку и Санька увидел молодую, курчавую голову.
- А как же ваш олень?
- Олень?!! Ну это ты, парень, сильно польстил нашему Петруше - козлик он, хотя и взрослый уже, но козлом называть как-то не хочется, дабы не сравнивать с плохими человеками… Ну пойдем пропажа, ищут ведь тебя поди.
***
Близилось утро и силы «спасателей» совсем иссякли, стало очевидно, что поиски нужно сворачивать. Ни Саньки, ни его следов не обнаружили, да и как обнаружишь, если поверхность «обнулялась» метелью за считанные минуты. Дети промокли и замерзли да и взрослые приуныли… Невероятно тяжелым было решение двинуться обратно: если туда все летели на крыльях надежды, то теперь давил тяжкий груз отчаяния.
Папа с мамой, взяв друг друга за руки, шли медленно, будто каждый шаг был ценою в жизнь. Мама, как будто в горячке шептала молитву, от которой к этому времени осталось только «Господи, помилуй!» И вдруг вздрогнула:
- Что это? Ты слышишь?
К ним быстро приближалась странная повозка, тянул ее какой-то белый, лохматый и бородатый зверь, а седоки громко пели ее любимую песню:
- Ландыши, ландыши, целый букет…
Теперь каждый год Санька с мамой и папой в Крещение отправляются в гости к своим «Петрушам». «Младшему» в подарок – неизменная морковка, а «старшему» - то валенки, то теплый свитер, связанный заботливыми мамиными руками. Сидя у печки, подставив руки заветному огоньку, мама нет-нет да и вспомнит: «Ну что, за подснежниками?» - и все большое дружное семейство весело смеется.