Ф. В. Чижову
10 декабря 1859 г., с. Райское.
Милостивый государь
Федор Васильевич!
Многих людей с небольшими капиталами весьма интересует судьба предпринятого освещения переносным газом в Москве. Я знаю, что Вы принимали, вероятно, как редактор местного промышленного органа, участие в представлении этого дела на видимость публики, и потому считаю извинительным обратиться к Вам с просьбою известить меня, составлено ли уже это общество или нет, сколько паев еще остается свободными и какие для этого общества предполагаются организация, администрация и контроль?
Может быть, вопрос мой слишком смешон в настоящее время, но я прошу Вас извинить его, потому что Вашего журнала я, к крайнему сожалению, не встречаю в здешних местах, а другие периодические издания, кроме «Русской газеты», очень мало уделили места этому делу.
Кстати, о Вашем журнале. Здесь его почти нельзя встретить, а по духу здешнего общества, я думаю, он мог бы иметь здесь большое число подписчиков, что отчасти доказывается количеством получаемого здешнею почтовою конторою «Экономического указателя» Ивана Васильевича Вернадского. Имея некоторое значение в нашем промышленном кругу, я надеюсь в некоторой же степени содействовать распространению Вашего журнала в Пензенской и Саратовской губерниях и потому прошу Вас сообщить мне программу этого издания и несколько прошлогодних №№, хотя, например, тех, где помещено дело о переносном газовом освещении, которое интересует здешнюю публику. Сочувствие мое к «Промышленному указателю» основывается на убеждении в настоятельной надобности такого журнала, когда мелкие капиталисты не знают, за что взяться, и пускаются в операции самые нелепые и когда предстоящее получение ходовых кредитных бумаг нашими помещиками за выделяемую крестьянам землю обещает увеличить семью вопрошателей: что делать с собою и своим капитальцем?
При этом позвольте напомнить Вам, что мы с Вами немного знакомы по встречам у С. Пет. Альферьева и покойного Игнатия Фед. Якубовского, с которыми я жил вместе в Киеве, и что это дает мне право, не ради одной формы, выразить Вам совершенное мое почтение.
Всем утра доброго, дня отменного, вечера уютного, ночи покойной, ave, salute или как вам угодно!
Прежде, чем начнём подробнее разбирать предложенный сегодня в рамках цикла "Я к вам пишу..." текст, хочу спросить: ничего не напоминает? Ну, хотя бы отчасти... Все эти "может быть, вопрос мой слишком смешон в настоящее время", "позвольте напомнить Вам, что мы с Вами немного знакомы", "весьма интересует судьба предпринятого освещения переносным газом"... Ну, да, конечно же! Чехов, "Письмо к учёному соседу"!
"Максим… (забыл как по батюшке, извените великодушно!) Извените и простите меня старого старикашку и нелепую душу человеческую за то, что осмеливаюсь Вас беспокоить своим жалким письменным лепетом. Вот уж целый год прошёл как Вы изволили поселиться в нашей части света по соседству со мной мелким человечиком, а я всё ещё не знаю Вас, а Вы меня стрекозу жалкую не знаете.Позвольте ж драгоценный соседушка хотя посредством сих старческих гиероглифоф познакомиться с Вами, пожать мысленно Вашу учёную руку и поздравить Вас с приездом из Санкт-Петербурга в наш недостойный материк, населённый мужиками и крестьянским народом т.е. плебейским элементом. Давно искал я случая познакомиться с Вами, жаждал, потому что наука в некотором роде мать наша родная, всё одно как и цивилизацыя и потому что сердечно уважаю тех людей, знаменитое имя и звание которых увенчанное ореолом популярной славы, лаврами, кимвалами, орденами, лентами и аттестатами гремит как гром и молния по всем частям вселенного мира сего видимого и невидимого т.е. подлунного. Я пламенно люблю астрономов, поэтов, метафизиков, приват-доцентов, химиков и других жрецов науки, к которым Вы себя причисляете чрез свои умные факты и отрасли наук, т.е. продукты и плоды..."
Et cetera... Утрировано, конечно, но есть что-то, неуловимо схожее. Некоторый г-н Чижов из далекой от пензенского захолустья, где даже толкового журнала не купить, Москвы - фигура, по всей вероятности, видная, даже публичная... Газом вон улицы Первопрестольной освещают! Прогресс! И какой-то провинциал "с капитальцем", по всему видно, желающий вложить оный в стоящее дельце, но побаивающийся это делать (справедливо!) без точных раскладов - "составлено ли уже это общество или нет, сколько паев еще остается свободными и какие для этого общества предполагаются организация, администрация и контроль". Даже шапочное знакомство пришлось припомнить (не уверен, что это удалось сделать Чижову). Снова чеховское... из "Дяди Вани":
"Я, ваше превосходительство, питаю к науке не только благоговение, но и родственные чувства. Брата моего Григория Ильича жены брат, может, изволите знать, Константин Трофимович Лакедемонов, был магистром…"
Однако, интрига создана, пора бы её и начать распутывать! Прежде всего - об адресате "человека с небольшими капиталами". Фёдор Васильевич Чижов - фигура в российском бизнесе легендарная, не чета нынешним "тинькоффам" и иным "назначенным" олигархам. Обладая многими талантами, по-хорошему до всего жадный и любопытный, имеющий изрядные коммерческие жилку и чутьё. он попробовал себя едва ли не во всём, что - по его мнению - шло на пользу отечественной промышленности, развитию технического прогресса на основе западного опыта и авторитету самой России. Шелководство. Железные дороги. Речное судоходство. Издание журнала "Вестник промышленности" - крайне полезного для всех предпринимателей, ищущих способы вести дела на основе новых технологий и просто - "не по-посконному", позднее появится и приложение к журналу "Акционер", в котором публиковались котировки акций, вексельный и денежный курсы, деловые объявления... Ничего подобного раньше не было, разве что в крайне усечённом формате - в "Санкт-Петербургских ведомостях".
Деньги как таковые интересовали Чижова крайне мало. Он был не стяжатель, не "хищник"-эксплуататор, а... талантливейший реформатор. Получаемую прибыль Фёдор Васильевич постоянно вкладывал в новые проекты - банки, технические новинки, промышленные училища - в основном в провинции. Каждая копейка, прошедшая через его руки, буквально плодоносила... А между тем, на собственные похороны (он скончался в 66 лет) Чижов распорядился выделить всего 150 рублей. Непродуктивно и бессмысленно. В организованных им училищах плата за обучение - при современнейших аудиториях и оборудовании - была минимальной, а малообеспеченным и бедным и вовсе выделялась стипендия. Вот такой удивительный человек, которого, пожалуй, не с кем сегодня и сравнить!.. К сожалению.
Теперь - об авторе письма, чим портретом начинается сегодняшняя публикация. К озвученной дате ему - 27 лет. Соскучившись делать чиновничью карьеру и достигнув всего-то чина губернского секретаря XII класса, он бросается в предпринимательство - правда, не самостоятельное, а под крыло одного из своих родственников (мужа тётки). Новое место службы позволило ему обрести ценнейший опыт: поездки по России, знакомства, впечатления, знания нюансов сельского хозяйства и промышленности... К тому же 1859-му году относятся и первые его публицистические опыты - статьи на экономические темы в "Санкт-Петербургских ведомостях", позднее - в "Отечественных записках" и "Северной пчеле". Успешное сотрудничество с последней поспособствовало его переезду в столицу, откуда он - уже в качестве корреспондента - был отправлен в длительную командировку по западным окраинам Империи, а затем - даже в Париж. Наконец, в 1863-м публикуются первые его повести, а годом позже - роман, которого впоследствии сам автор не то, чтобы стыдился, но не жаловал, говоря, что тот носил все знаки его поспешности и неумелости...
Впереди у автора письма Чижову Николая Лескова - тридцатипятилетний непростой путь. Успех у читателей. Неуспех у прогрессивной, жалующей модный нигилизм и противуправительственную критику, публики и журналистики. Разочарование в церкви и дружба с Толстым ("любящий Вас и Вам благодарный" - так он подписывался в переписке с ним). Цензурные препоны. Потеря обратной связи с аудиторией. Психическое расстройство первой жены. Публичный уход в вегетарианство и насмешки прессы над новым поветрием, якобы перенятым у его кумира Толстого. И, наконец, унесшая его в могилу в 64 года астма. Сегодня Лесков - один из самых "русских" (так его называл Толстой") писателей. На мой взгляд - гораздо более русский, нежели другой природный "русак" Тургенев - вместе с его "Хорями и Калинычами", карикатурами на нигилизм, дворянскими гнездами и вешними водами. Лесков - "труднее" для читателя, но глубже, болезненнее. Я очень люблю "Рудина" и "Отцы и дети" (особенно симпатичными удались братья Кирсановы), но Лесков - это другое... Это - иная Россия, изнанку которой Лесков познал совершенно. И - если уместно провести подобные аналогии, Тургенев - это в некотором роде изящно-литературно поданный хруст пресловутого багета, а Лесков же - простой ломоть чуть зачерствевшего, но всё равно такого вкусного, манящего своей природностью русского хлеба.
"... Проговорив это, очарованный странник как бы вновь ощутил на себе наитие вещательного духа и впал в тихую сосредоточенность, которой никто из собеседников не позволил себе прервать ни одним новым вопросом. Да и о чем было его еще больше расспрашивать? повествования своего минувшего он исповедал со всею откровенностью своей простой души, а провещания его остаются до времени в руке сокрывающего судьбы свои от умных и разумных и только иногда открывающего их младенцам"
Н.С.Лесков "Очарованный странник"
С признательностью за прочтение, не вздумайте болеть (поверьте - в том нет ничего хорошего) и, как говаривал один бывший юрисконсульт, «держитесь там», искренне Ваш – Русскiй РезонёрЪ