Наталья Беспалова
Арман Эмманюэль София-Септимани де Виньеро дю Плесси, пятый герцог де Ришелье, известный всему постсоветскому пространству как Одесский Дюк был праправнучатым племянником знаменитого кардинала, всесильного министра в царствование Людовика XIII. Все полученные от короля титулы кардинал, не имея в силу своего духовного звания прямых наследников, завещал внуку своей сестры, чьим прямым потомком и являлся герой этого очерка.
Пятый герцог Ришелье родился в Париже 25 сентября 1766 г. Благодаря своему знатному происхождению, он в возрасте 17 лет получил высокую придворную должность камергера. Но блеск большого света мало привлекал юного отпрыска знаменитой фамилии. Возможно, он считал, что почести достаются ему слишком легко. Поэтому, он не стремился жить в Париже, и события Великой французской революции застали его далеко от французской столицы. В 1790 г. Ришелье находился в Вене, где до него дошло известие о намерении русского командования штурмовать Измаил, мощную турецкую крепость в устье Дуная. Герцог тотчас выразил желание поступить на русскую службу и принять участие в этом славном деле.
Надо заметить, что ни пребывание в Вене, ни поступление в иностранное войско не были на тот момент политической эмиграцией, в полном смысле этого слова. В 1790 г. маховик революции ещё не набрал оборотов, большинство французских аристократов не считали жизнь на родине опасной. Многие ожидали перемен к лучшему. Сам Людовик XVI находился на троне, и не вполне осознал, что является, по сути, пленником своих подданных. По-настоящему жёсткие формы революционные события начали приобретать лишь после попытки к бегству, предпринятой королём в 1792 г.
Но ещё задолго до взятия Бастилии, имевшем место, как известно, 14 июля 1789 г., многие французские дворяне искали поприща за границей. Царствование Людовика XVI представлялось скучным и малоперспективным аристократам, единственным достойным занятием для которых считалась война. Многие поступали в иностранную службу. Мелкопоместные дворяне надеялись сделать карьеру, те, чью карьеру делала родословная, искали самореализации. Так, маркиз Лафайет и граф Ланжерон сражались за независимость Америки, многие устремились в расширяющую свои границы Российскую империю. Были и более экзотические варианты, например, - Турция. Кому служить было не так уж важно. Граф де Дама в ответ на вопрос, почему, собственно, он предложил свою шпагу русскому, а не турецкому правительству, ответил: "Потому что если я провинюсь в России, то мне отрубят голову; а если я провинюсь в Турции, то меня посадят на кол". Некоторых его соотечественников такие соображения не пугали.
В мемуарах Александры Осиповны Смирновой-Россет, дочери шевалье де Россета, сподвижника Ришелье времён его новороссийского губернаторства, можно почерпнуть следующие факты из биографии её отца: «... благодетели советовали ему принять должность драгомана у Порты. Порта платила тогда щедрой рукой и награждала драгоманов драгоценными камнями, жемчугами и шалями... Через три года отцу надоела эта должность, и он приехал в Херсон и определился в Черноморскую гребную флотилию, которой командовал известный, умный и всеми уважаемый адмирал Мордвинов и вице-адмиралы Ламбро и де-Галето».
Всё же, во время второй русско-турецкой войны симпатии большинства французов находились не на стороне турок. Во Франции конца XVIII в. существовала определённая мода на Россию. Властители дум, Вольтер и Дидро, широко разрекламировали просвещённую русскую императрицу, с которой они находились в переписке. Была и некоторая общность политических интересов. Так, Франция, поддерживала Америку против Англии во время войны за независимость. Англия же рассчитывала на поддержку России, но Екатерина категорически отказалась нарушить нейтралитет. Бытовало также мнение, что Россия — настоящее Эльдорадо для всякого, кто хорошо знает своё дело. В общем, в решении Ришелье драться с турками в рядах русской армии не было ничего необычного. К тому же, в тот момент в Вене находился его приятель граф Ланжерон, уже успевший сразиться под русскими знамёнами в Швеции. Узнав о предстоящем штурме Измаила, молодые люди, не щадя лошадей, помчались в Бендеры, где размещалась ставка князя Потёмкина. Через девять дней они предстали пред очи светлейшего и были зачислены на русскую службу, в чине полковников.
При штурме крепости оба молодых аристократа показали себя с наилучшей стороны и были награждены Геогиевскими крестами 4-ой степени «за отличную храбрость, оказанную при штурме крепости Измаила, с истреблением бывшей там армии». Ришелье получает также чин генерал-лейтенанта русской армии. Но после окончания военной кампании герцог подаёт в отставку и возвращается в Париж, чтобы уладить личные дела. В его отсутствие финансовое положение семьи сильно пошатнулось.
Потомок великого кардинала успел посетить родину и вновь покинуть её по легальному паспорту, до того, как бурные волны революционных преобразований окончательно захлестнули Францию. В этот период герцог весьма умеренно участвовал в политической жизни. Быть может, ему сложно было определиться в своих симпатиях. Судя по ряду высказываний, в годы, предшествовавшие революции, он придерживался либеральных взглядов, но в дальнейшем остался верен тому кругу, к которому принадлежал по рождению.
В 1892 г., приехав в Петербург, Ришелье пытался устроить судьбу французских эмигрантов, многие из которых к тому времени испытывали материальные трудности. Он стал инициатором так называемого крымского проекта, который заключался в том, чтобы перевести в недавно завоеванный Крым армию принца Конде. Русское правительство отводило французской эмиграции на берегу Азовского моря 630 000 десятин земли. Предполагалось образовать две колонии. Каждая колония делилась на десять округов, каждый округ - на пять деревень. В каждой деревне должны были поселиться "сорок мушкетеров-дворян и двадцать мушкетеров-недворян. Каждому мушкетеру-дворянину отводилось шестьдесят десятин земли, недворянину - тридцать (офицерам же - по триста). Кроме того, каждому поселенцу, независимо от происхождения, давались две кобылы, две коровы, шесть овец. Получали колонисты, по проекту, и жалованье. Генеральным инспектором эмигрантской колонии назначался сам принц Конде, а ее губернатором - герцог Ришелье.
Инициатива герцога не вызвала восторга его соотечественников. Изгнанные с родины роялисты не желали разводить овец в южно-русских степях, они жаждали сражаться с Французской республикой и полагали, что долг каждого европейского монарха поддерживать их в этом стремлении, в том числе и материально. Однако русская общественность находила предложение своего правительства весьма щедрым и была оскорблена переборчивостью французов. К тому времени, волна сочувствия к эмигрантам уже пошла на спад, и при европейских дворах к ним всё чаще относятся как к назойливым нищим. Граф Прованский, младший брат казнённого короля Людовика XVI, нашедший в 1896 г. временный приют в Пруссии, вынужден был снимать три комнаты в доме пивовара. А между тем с 1795 г. он провозглашён законным королём Франции Людовиком XVIII и прусский король признаёт его статус.
В 1799 г. император Павел I, сменивший на русском престоле Екатерину II предложил изгнанному королю своё гостеприимство. Павел оказался щедрее прусского правительства. Он предоставляет в распоряжение Людовика дворец в Митаве (современная Елгава в Латвии) и даёт ему возможность содержать двор в количестве 100 дворян. Вскоре в Митаву приезжает и принцесса Мария-Тереза, дочь казнённого Людовика XVI, единственная из его семьи пережившая годы террора.
По своему происхождению пятый герцог Ришелье имел полное право находится при особе короля, но он предпочёл остаться в Петербурге. Сперва он находился на действительной службе, но служить при Павле было делом непростым. Нервный неуравновешенный император толпами отправлял своих офицеров и чиновников в отставку, а то и в Сибирь. Текучесть кадров при нём была колоссальная. Ришелье также, как и многие не избежал отставки, которой, впрочем, сам желал, и некоторое время жил в Петербурге как частное лицо, испытывая значительные материальные трудности. Он вновь был призван на русскую службу в 1803 г., на третьем году царствования Александра I.
Александра Осиповна Россет, крестница Ришелье, так описывает его возвращение на службу: «Император Александр был сметлив и тотчас, узнав герцога Ришелье, сказал ему: «Дорогой дюк!. Вы знаете, я чувствую угрызения совести. Юг России мне достался в наследство. Этот край богат и плодороден, но землевладельцы пользуются своими правами для его разорения. Я даю вам неограниченные полномочия и прошу вас возможно скорее установить связь между Малороссией, Турцией и портами Средиземного моря». - «Государь, отвечал Ришелье, - я сделаю всё возможное, чтобы оправдать ваше доверие. Прошу вас только об одном условии: пусть моя шпага никогда не направляется против французов». - «Идите, дорогой дюк. Я вас отпускаю».
Так, по словам Александры Осиповны, состоялось назначение дюка (герцога) Ришелье градоначальником Одессы и генерал-губернатором Новороссийского края. Возможно, её повествование не во всём точно соответствует историческим фактам, но, во всяком случае, является документальным свидетельством того, каким был дюк в глазах общественного мнения.
Ришелье часто называют основателем Одессы. Это не совсем правильно. Портовый город был заложен вблизи разрушенной турецкой крепости Хаджибей в начале 90-х годов XVIII в., и честь его основания скорее может быть приписано адмиралу де Рибасу. Но именно Ришелье превратил Одессу из «помойной ямы всей Европы» в жемчужину юга Российской империи. Когда потомок великого кардинала прибыл к новому месту службы, «строения были почти развалены, всего было две цистерны воды на восемь тысяч жителей, половина их состояла из евреев и молдаван, а русские были нищие, и главная улица называлась Молдаванской». Десятина земли в окрестностях Одессы в ту пору продавалась по 80 коп. Когда в 1814 г. Ришелье оставил пост градоначальника, цена десятины была 12 рублей, а сама Одесса стала красивым благоустроенным городом. Главным источником его процветания стала беспошлинная торговля, разрешения на которую герцог добился у императора Александра. К концу управления Ришелье годовой торговый оборот одесского порта составил колоссальную сумму — 30 млн. рублей. Уже в 1804 г. в городе были открыты гимназия, коммерческое училище и ряд частных пансионов. Позже градоначальник основал благородный институт, преобразованный в 1817 г. в Ришельевский лицей. По его заказу известный архитектор Тома де Томон создал проект здания театра, строительство которого завершилось в 1809 г. Что особенно важно, все строительные работы герцог смог организовать на основе вольнонаёмного труда. В России того времени мало кто умел это делать.
У городского населения всех сословий Ришелье пользовался необычайной популярностью. Он лично знал всех одесских купцов и всегда был с ними безукоризненно вежлив, даже тогда, когда настоятельно рекомендовал вернуть в казну незаконно захваченное имущество. Часто общался с коммерсантами, следовавшими транзитными рейсами через одесский порт и уговаривал их селится в городе. В 1811 г. Одесса оказала гостеприимство неаполитанской королеве, изгнанной из своих владений наполеоновским маршаллом Мюратом.
Про градоначальника рассказывают, что «он был тих, кроток и неутомим. Здоровье имел железное. Одно только выводило его из терпения — это дурное обхождение с деревьями, которые он засадил по всем почти улицам». Это последнее качество, пожалуй, даёт дюку особенное право на благодарность одесситов. Кто бывал в Одессе, наверное, заметил, что в этом южном городе никогда не бывает невыносимого зноя. Улицы утопают в густой тени великолепных платанов. Заботился Ришелье и о садоводстве во всём Новороссийском крае. По свидетельству Смирновой-Россет «он вызвал бывшего своего садовника Батиста, который привёз огромное количество корней фруктовых деревьев, опортовых яблок, больших груш, называемых «груши дюшес», мелких груш и полосатых груш, черных, красных и белых, из которых готовится слабительная манна... Раздавая земли под Одессою, он повторял: «Сажайте, скрещивайте, поливайте». Заслугой герцога является также организация овцеводства в причерноморских степях.
Служить под началом дюка пожелали многие французские эмигранты: граф Мортемар, маркиз Мезанфор, Маркиз Растиньяк, граф Кастельно. В числе прочих прибыл в Новороссию шевалье Жозе де Россет и был назначен на должность инспектора карантина. В ту пору Россету шёл уже шестой десяток, но, как утверждают, он всё ещё был очень привлекателен, и вскоре женился на прелестной шестнадцатилетней Надежде Лорер, дочери прусского офицера на русской службе фон Лорера и грузинской княжны Цициановой. Несмотря на разницу в возрасте Россеты слыли самой красивой супружеской парой в Одессе. Дюк очень к ним благоволил и вызвался быть крёстным отцом их дочери Сашеньки. Когда Александра Осиповна выросла, она стала первой красавицей Петербурга, пламенной русской патриоткой и близкой приятельницей Пушкина и Гоголя. Среди поэтов того времени, наверное не было ни одного, который не посвящал бы стихи «черноокой Росетти».
Переданный Александрой Осиповной рассказ о том, что Ришелье взял с Алдександра I слово, что тот не пошлёт его воевать против французов, скорее всего красивая легенда. Но во время Отечественной войны 1812 г. герцог и правда не отправился в действующую армию, однако повод для этого случился очень серьёзный. В Одессе разразилась чума, и градоначальник не мог покинуть свой пост. В таких условиях никто не упрекнул бы его в том, что он прячется в тылу. Чиновники, отвечавшие за охваченный эпидемией город, подвергались не меньшей опасности, чем фронтовые офицеры.
Смирнова-Россет, дочь карантинного инспектора, вспоминает: «Герцог тотчас оцепил город, и полк был расположен лагерем за несколько вёрст. Он и эмигранты обходили улицы и справлялись о состоянии здоровья. Провизию приносили в дома гарнизонные солдаты. Мы сидели у окна и считали страшные дроги, на которых везли трупы чумных. Колодники в засмоленных рубашках шли рядом, гремя цепями, под конвоем солдат с ружьями. Это не мешало нам играть с попугаем, которого мне подарил дюк. Маменька не могла вынесть этого зрелища и сидела в комнате с окошками на двор. Когда папенька возвращался из карантина к обеду, первым движением было бежать к нему, но он делал знак рукой и уходил в другую комнату, где его обливали уксусом с водой, и надевал другое платье. Часто он нас так крепко прижимал к сердцу и целовал так горячо, как будто он думал, что на другой день и он сможет сделаться жертвой страшной чумы.
Однажды герцог подошёл к окошку маменьки и спросил её: «Когда вы в последний раз видали Антона Ризенко?» (наш домашний доктор). «Он вчера был здесь и жаловался на головную боль. Он сидел в этом кресле». - «Прикажите его сейчас же вынести, chere madame. Он делал ночью операцию чумному, порезался и утром скончался. У нас, бедных, его некем заменить».
Жозе де Россет и в самом деле стал одной из последних жертв чумной эпидемии. Его хоронили по католическому обряду, но православные церкви Одессы также отслужили по нему заупокойную службу.
Тем временем, вторгшаяся в Россию армия была уничтожена, а в 1814 г. русские войска вошли в Париж, и власти бывшего революционного генерала Бонапарта пришёл конец. Перед правителями государств объединившихся против императора Наполеона стал вопрос о том, кем его заменить. Поначалу, никто не думал о восстановлении на троне свергнутой более двадцати лет назад королевской династии. Думали о том, чтобы выписать какого-нибудь принца из Германии, или даже предложить власть пасынку Наполеона Евгению Богарнэ. Но постепенно мысль о восстановлении Бурбонов стала находить всё больше сторонников. Причины такого предпочтения лучше всех сформулировал бывший наполеоновский министр Талейран в доверительной беседе с императором Александром: «Какой-нибудь навязанный король может быть создан интригой или силой, но того и другого недостаточно. Чтобы установить нечто прочное и заставить принять это без возражений, надо действовать на основании какого-нибудь принципа. С ним мы будем сильны и не встретим никакого сопротивления; во всяком случае, все возражения должны будут в ближайшее время исчезнуть; но есть только один принцип: это Людовик XVIII — законный король Франции». Принцип, однако, был не один, и дабы успокоить недовольных Реставрацией было решено дополнить монархию Бурбонов конституцией. Ибо, как объяснял всё тот же Талейран: «Испробовав все виды политической организации и испытав наиболее деспотические из них, Франция могла найти покой лишь в конституционной монархии. Монархия с Бурбонами во главе означала бы даже для умов, наиболее склонных к новшествам, полное осуществление принципа легитимности, так как она сочетала бы легитимность, обеспечиваемую династией, с легитимностью, создаваемую учреждениями».
С воцарением Бурбонов французские эмигранты-роялисты начали возвращаться на родину, чтобы занять высокие должности при дворе и в правительстве Людовика XVIII. Александр I, по понятным причинам пользовавшийся большим влиянием на французского короля, пожелал видеть на посту премьер-министра Франции герцога де Ришелье, зарекомендовавшего себя с наилучшей стороны в качестве одесского градоначальника и генерал-губернатора Новороссии.
Александре Россет запомнилась печаль, в которую поверг одесситов предстоящий отъезд дюка: «В конце этого же 14 гогда, к превеликому сожалению города Одессы, да и всего края, герцог Ришелье решился возвратиться во Францию, потому что произошло восстановление Бурбонов. Со всех уездов съехались дворяне, чтобы изъявить ему свою благодарность. Матушка была ещё в трауре, но он убедил её приехать на прощальный вечер, который он давал городу в своём саду. Всем известен этот клочок земли, обсаженный акациями, который величают садом герцога. Маменька взяла Амалию Ивановну и меня с собой, мы отправились в двухместной карете. Герцог нас ожидал и ввёл в беседку, где был покрыт стол с разными угощениями. Впечатление у меня осталось самое грустное: маменька плакала, ещё были какие-то дамы, и герцог сам был невесел. Он подарил мне два эмалевых яичка, в одном были часы, в другом necessaire, и сказал, чтобы я их берегла на память друга моего отца». После отъезда Ришелье должность одесского градоначальника занял его давний товарищ граф Ланжерон. Дойдя с русской армией до Парижа Ланжерон нашёл, что за 25 лет его отсутствия страна неузнаваемо изменилась, и что ему легче будет ужиться с русскими, среди которых прошла его жизнь, чем с новым поколением французов.
На посту французского премьер-министра герцог Ришелье не пользовался такой популярностью как в Новороссийском крае. По большинству вопросов он стремился занимать умеренную позицию, за что его одинаково сильно не любили и крайне правые и крайне левые. Но Людовик XVIII весьма ценил Ришелье, и нападки политических противников не мешали ему приносить пользу на своём посту. Главные его успехи лежат в области дипломатии. Герцогу удалось более чем в пять раз уменьшить контрибуцию, наложенную на Францию союзными державами, добиться быстрой эвакуации иностранных войск с её территории. По его инициативе была проведена реформа королевского двора, сделавшая этот институт более демократическим. В общем, Ришелье достойно выполнял свои обязанности, хотя и не сыграл у себя на родине такой выдающейся роли, какая принадлежит ему в истории развития Новороссии. В 1818 г. герцог подал в отставку, но в феврале 1820 г. вернулся на ранее занимаемую должность. Окончательно он оставил службу в декабре 1821 г. Поскольку было известно, что ни на русской, ни на французской службе герцог не нажил капиталов, король принял решение при увольнении в отставку выделить ему 50 тыс. ливров. Ришелье сперва попытался отказаться, затем принял дар и пожертвовал его на строительство богадельни в Бордо. Оставив государственную службу дюк подумывал о возвращении в Одессу. В одном из своих писем он с ностальгией вспоминал о «чистом, свободном воздухе наших степей». Но судьба рассудила иначе. В 1822 г. пятидесятишестилетний герцог скончался от кровоизлияния в мозг. У него не было детей, и с его смертью пресёкся род Ришелье.
Получив горестную весть о смерти дюка одесский градоначальник граф Ланжерон приказал начать сбор средств на памятник своему предшественнику. Этот памятник, ставший ныне символом Одессы был открыт на Приморском бульваре в 1828 г. уже в губернаторство графа Воронцова.
Но Ланжерон умел увековечить память старого товарища не только в бронзе. Ещё при жизни Ришелье в 1817 г. в Одессе был открыт лицей, названный его именем. Лучшей данью памяти дюка стало и создание в городе Ботанического сада сыгравшего огромную роль в деле озеленения Одессы и всего края, деле которое дюк принимал так близко к сердцу. Да собственно, весь раскинувшийся на берегу Чёрного моря «в цветучих акациях город» является памятником последнему герцогу Ришелье.
Путеводитель по каналу «Кот-учёный». 2021
Читателям, интересующимся историей техники, Кот рекомендует новый канал Сергея Мороза, автора, с которым Кота связывают давние тёплые отношения на почве научпопа. Канал посвящён главным образом авиации, но и другим видам техники уделяется внимание. Читайте, не пожалеете.
#история #биографии #одесса #россия #франция #ришелье