Я слышала от бабушки, что нельзя оставлять в доме вещи, в которых человек умер, тем более надевать их на себя. Предметы эти несут в себе энергию смерти. Её ничем не смоешь, ничем не отмолишь. А как же быть с золотыми украшениями, не выкидывать же?
***
- Слушай, у тебя ведь скоро день рождения! – вдруг вспомнил мой муж.
- Дааа, - протянула я, довольная от этого напоминания, и расплылась в улыбке. - А ты зачем спрашиваешь? Озаботился подарком?
- Ну, да, а то опять скажешь: «Ты меня не любииииишь!» - ответил муж с юмором, растягивая последнее слово, будто бы передразнивая меня.
- Я хочу колечко. Золотое. С камушком. Лучше с бриллиантиком, - предъявила я свои требования, чтобы муж не ошибся в выборе. И, чтобы отрезать ему пути к отступлению, задала уточняющий вопрос. – Когда мы пойдём в ювелирный?
- Слушай, вот как раз этого мы делать не будем, - сказал муж, чем вообще меня запутал. Но тут же объяснил:
- Понимаешь, сейчас настоящего золота в магазине не купишь.
- А где нам его покупать? На блошином рынке? – вспылила я, хотя понимала, что в принципе-то муж прав: не золото это, а так – ерунда.
- Я предлагаю в ломбарде посмотреть. Сашка Сорокин, друг мой институтский ломбард держит. Встретились как-то, ну, он и предложил. Если уж покупать ювелирку, то лучше настоящее золото – советское, а не это – самоварное. Золото – это ведь ещё и вложение.
Прав, тысячу раз прав, подумала я, и в конце рабочей недели мы пошли ломбард к Сорокину.
Сашка уже ждал нас. Он показал нам свои пенаты. Глаза разбегались: украшений, действительно, было много. Он объяснил, почему их продаёт: люди отдают их в залог, потом в силу каких-либо обстоятельств выкупить не могут. И вот такие изделия через какое-то оговоренное с клиентом время поступают в продажу.
Я была удовлетворена Сашкиными объяснениями. С особым интересом и огромной ответственностью подошла я к выбору подарка себе любимой.
Мне очень понравилось одно колечко, простое, но в то же время изысканное: и верх кольца, и шинка были одной ширины, что мне сразу понравилось; небольшой, но и не мелкий бриллиант красовался на нём, обрамлённый платиной. Короче говоря, оно было достойно такой прекрасной руки.
Одобрив мой выбор, муж полез за деньгами, а Сорокин, как любой деловой человек, сразу же предложил ещё одну вещь: серьги к тому кольцу.
- Их пока нет в наличии, но человечек обещал принести, там у него заминка какая-то произошла. Принесёт, я вам тогда позвоню.
Сашка не обманул, позвонил через неделю. Муж отправился за серёжками без меня, я их одобрила заочно.
Серёжки радовали глаз: тот же бриллиант в платине, английский замок – прочная, тугая застёжка. Всё это убеждало нас в правильности выбора.
Я сразу же нацепила серьги, кольцо отложила до утра – надену, думаю, комплект завтра на работу.
Заснула я быстро, но спала плохо. Сказать, как в плохом романе, что меня мучили кошмары, не могу. Нет, это был не кошмар – это сон, смешанный с явью, будто ты пьяная воспринимаешь действительность и проживаешь какую-то доселе неизвестную тебе жизнь. Но чётко осознаёшь, что это именно ты.
В ту ночь мне снилось моё детство, то есть я так ощущала, хотя умом понимала: это детство человека, как минимум лет на сорок меня старше. Я пионерка, готова биться до последней капли крови за дело Ленина и Сталина. Бред какой-то! Я слышу по радио, как диктор объявляет о смерти вождя всех народов СССР. Я плачу. Плачу искренне, по-настоящему. И просыпаюсь.
Просыпаюсь зарёванная, с красными от слёз глазами. Ерунда какая-то.
Рабочий день тянулся нескончаемо долго. Тело ломило, всё, до последней косточки. В голове шумело, как в молодой берёзовой роще перед майским дождём. Я чувствовала себя какой-то старой развалиной, а не молодой женщиной, которая ещё вчера могла бабочкой впорхнуть на третий этаж пятиэтажки.
Прийдя домой, наглотавшись обезболивающих, полезла в ванну. Одной новой серёжкой зацепила прядь волос, да так больно, что даже ойкнула. Решила снять их обе, чтоб не мешались.
Лёжа в горячей ванной, разомлев до неприличия от пены с запахом мяты и мелиссы, я вдруг заметила, что головная боль прошла, что кости не ломит, и я снова почувствовала себя молодой, здоровой женщиной.
Своё новое ощущение я приписала расслабляющей ванне, таблеткам и отдыху. Заснула я быстро и крепко, и ничего мне в эту ночь не снилось.
Утром, собираясь на работу, я вспомнила про снятые вчера перед водными процедурами серьги. Быстро вставила их в уши, напялила колечко, про которое вчера просто забыла, и поволоклась на работу.
То ли атмосферное давление в тот день было понижено, то ли ещё что, но голова просто отлетала от боли и руки выкручивала жутко. Я даже отпросилась домой.
Ванну принять была не в силах. Рухнула на кровать, не раздеваясь, только туфли сбросила в коридоре. Понадеялась на таблетки, но и они не помогли. Вчерашнего чуда не произошло.
Забывшись сном, немного забыла и о боли. Но спокойно поспать не пришлось. Как только я закрыла глаза, в дверном проёме мне привиделась какая-то женщина, вернее сказать, бабушка. Она направлялась к моей кровати старческой, шаркающей походкой. Лица её я не видела то ли из-за боли, то ли из-за того, что она была слишком далеко от меня. Но даже по мере её приближения ко мне лицо её не прояснялось, оставалось каким-то мутным, неясным. Когда она приблизилась вплотную и протянула ко мне свои худые, можно даже сказать, костлявые руки, я почувствовала острую боль в ладони и в ушах, словно к этим частям тела поднесли оголённый провод в 220 вольт. Её голова поравнялась с моей. И тут я поняла, что лица-то у неё просто нет.
От ужаса я проснулась.
Я на автопилоте побрела в туалет. Посмотрев на себя в зеркало, увидела, что уши мои не просто красные, а краснящие, что прочные английские замки моих новых серёжек расстёгнуты, а кольцо, которое ещё минуту назад сидело на моём пальце как влитое, соскочило и еле держалось на последней фаланге.
Мелодия входящего звонка от мужа не оставила мне шансов раскисать и корчится от боли. Сняв трубку, я услышала чужой официально-серьёзный голос, который назвал мои фамилию, имя, отчество. Я ответила, как загипнотизированная, опустившись на кушетку в прихожей. Незнакомый голос продолжал:
- Ваш муж попал в аварию…
- Он жив? – крикнула я.
В трубке раздался какой-то шум и скрежет.
- Он жив? – сквозь эти страшные звуки ещё громче закричала я.
- Жив. Он в реанимации.
Я, забыв про головную боль, бросилась к нему, предварительно избавившись от ненавистных мне теперь украшений: я с брезгливой ненавистью сняла их и небрежно бросила в стеклянную чашку, стоящую на комоде в прихожей, словно обвиняя их в сложившейся ситуации.
Когда угроза жизни миновала, мне разрешили заглянуть к мужу в палату, только заглянуть, в щёлочку, убедиться, что он жив, что дышит сам.
Вернувшись домой, я устало присела в гостиной. Вдруг взгляд мой упал на чашку с украшениями, и я увидела, что они почернели, словно их только что принесли с пепелища. Я побоялась взять их в руки, не то, что надеть на себя.
Позвонила своей всезнающей подруге, подробно рассказав эту историю от начала до конца, не забыв упомянуть, как появились в нашем доме эти злосчастные украшения.
- Такое бывает, - сказала она,- если серьги эти с покойника сняли, ну, то есть в момент смерти они были на мёртвом человеке. Тогда они впитывают в себя энергию смерти и могут принести вред новому хозяину. А кольцо, скорее всего, было передано внуку раньше, ещё при жизни бабки. От него нет такой некротической энергетики.
Тут я вспомнила слова Сашки Сорокина о том, что серёжки «человечек» завтра принесёт. Так вот что означало это «завтра» - когда с умершей бабульки их снимет.
Мне стало до тошноты противно и одновременно страшно, когда я представила себе эту картину, как внучок вытаскивает серьги из ушей покойной бабушки, как сопротивляются прочные застёжки его грубым мужским рукам.
Я не стала дожидаться, когда муж выйдет из больницы, нашла в его телефоне номер Сашки Сорокина, договорилась о встрече и вернула злополучные украшения. Он взял безо всякого. Мне кажется, даже рад был – чужому человеку дороже продаст.
- А знаешь, - остановил он меня своим признанием уже на пороге ломбарда, -может, ты и права про эти серьги некротические. Мужичка этого вчера повязали – он с трупов в морге золотишко снимал, санитаром он там подрабатывает, вернее подрабатывал…
***
Интересно, а как же быть с ювелирными украшениями, с золотыми? Ведь раньше всегда их передавали из поколения в поколение и ничего не боялись, жили долго и счастливо. Может быть, есть какой-то секрет? Может, кто-нибудь знает, как можно очистить золотые украшения от некротической энергии?
Новая история Крадники
***