Сергей Васильевич Трикачев
В 1975 году, зимой, уже не в первый раз, прилетели на базировку в поселок Харасавей - базу Карской Нефтеразведочной Экспедиции /КНРЭ/, на которой мыскаменские борты вертолетов Ми-8 начали базироваться в 1974 году. Экипаж: командир Алим Степанович Пошивайло, второй пилот Гончаренко Александр, бортмеханик Валентин Конаков и наша техническая бригада со мной техником, был еще механик Жечковский Станислав Тадеушевич и техник АиРЭО Геннадий Горбачев. Жили в здании, на котором крупными буквами по фасаду здания были прибиты буквы, объединенные в выражение: "Харасавей-моя биография".
Работа работой, но иногда для приобретения чего -либо дефицитного начиная от "Индийского" и "Цейлонского" чая до сухого вина, вылетали на факторию Морды-Яха, километрах в двадцати от базы геологов. Чая обычно, покупали много, особенно перед отпуском чтобы увезти на материк друзьям и родственникам. От растворимого кофе тоже не отказывались, Ленинградского "розлива" по 2 рубля за банку.
Мой механик, поляк по национальности, возил его десятками банок родственникам в Польшу, видимо спрос и популярность его была высокой. Обычно экипаж заранее говорил нам техникам о предполагаемой «поездке», которую почти всегда выполняли в конце рабочего дня. Этим же рейсом, летали и начальники разного ранга Карской экспедиции, особенно в преддверии какого-либо Праздника. В принципе, по их инициативе это и происходило, ведь они составляли заявки и маршруты полетов вертолетов. Как -никак, в поселке был "сухой закон" и весьма суровый. Но что не сделаешь для "себя любимых"! Отчасти, не с этими товарами запомнился мне этот перелет, а с денежными знаками советского образца, символами великой советской эпохи и с их увиденным количеством! Именно купюры в один рубль, пять рублей и красный червонец добавились в мою детско-юношескую коллекцию бонов/бумажных денег/.
Прилетели на факторию Морды-Яха на Ямале западном берегу Карского моря, а если точнее, Байдарацкой губы. Сели на площадку, обозначенную металлическими флажками, выключили двигатели и следом за экипажем пошли к домикам. Встречающие собачки, вежливо виляли хвостами провожая нас к зданию. Заведовал факторией, так называемый "дядя Коля ", по слухам, ссыльный навечно на север или по крайней мере, лет на 25. Такие еще встречались на просторах крайнего севера, поговаривали, что у них в паспортах стояли красный полосы и указаны места крайнего пребывания или выезда. Допустим- город Салехард или Тюмень. В пространной биографии которого была служба или работа на оккупированных в войну территориях. На вид было сложно определить его возраст, усы и борода, наверное, лет под 55. Накинутая на плечи авиационная куртка "Полярка", из внутренностей которой проглядывал ярко-рыжий мех собаки. Подшитые или как принято у сапожников, "подбитые" белым фетром, полностью собачьи унты, неплохо гармонировавшие с мехом куртки. Наверное, кто из старых полярных летчиков "подогрел "факторщика, возможно за какую-либо услугу. Фамилия его была - Бондарь. С ним вместе все это время жила его жена, которая очень редко появлялась "на публике", занимаясь делами в жилом домике. Где была расположена и небольшая пекарня для приготовления хлеба для заезжих ненцев. Которые приезжали на оленьих повозках сдавать пушнину, мясо, куропатку, получая за это деньги или делая обмен на необходимые им продукты.
Зашли в магазин фактории, всё как обычно, прилавки, стеллажи с товаром. В то время с дефицитными коврами, рулонами ситца, фланели и вельвета. Стояли рулоны с серым сукном, стопки байковых одеял, махровых полотенец. Не говоря об охотничьих снастях, порохе, дроби, ружьях и пистолетах- ракетницах с "цинками" цветных сигнальных патронов. Правда в эти годы уже запретили, свободную торговлю и продажу даже по охотничьим билетам мелкокалиберного оружия. Пистолет- ракетница, стоила 12 рублей, а "мелкашка"- 21. Особым спросом пользовалась "Белка" с двумя стволами, один из них был 28 калибра, а второй под малокалиберный патрон. Но и они оказались под запретом. В 1972-73 году мелкокалиберные винтовки изъяли у всех владельцев, которые занесли их в "Охотничьи билеты". В условном выигрыше, оказались те, кто не внес, но оные автоматически попали под статью в уголовном кодексе.
Проходя мимо одной из полок, увидел плотный брезентовый мешок, явно рукотворный, с краями обработанными "суровой ниткой ". Размер у него был приличный, по памяти сантиметров 50 на 70. Кожаные тесемки на мешке были развязаны и было видно внутреннее содержание мешка. Пригляделся, а там бумажные денежные знаки. Похоже старинные - мелькнуло у меня в голове. Когда-то немного увлекался собирательством обдирая оклеенные купюрами сундуки наших бабушек, прабабушек. В основном, это были дореволюционные деньги 1903 - 1909 годов.
- Дядя Коля - обратился я - что это за мешок лежит, набитый деньгами?? - А... а.а...- ответил он- этот мешок я нашел около места захоронения ненцев, на Халмере - кладбище ненцев ! Поехал в тундру на собачьей упряжке, ставить капканы и увидел валяющийся мешок. Многое из содержимого ящика было растащено песцами, а этот мешок сохранился и валялся чуть в стороне. - Можно глянуть? - спросил я. - Смотри, чего там! - ответил факторщик, занятый своим делом.
Я слегка вытряхнул содержимое на стоящий рядом стол. Рассыпались пачки купюр разного достоинства, связанные кожаной тесьмой. Частично завязки пачек от времени лопнули и превратили их в денежную россыпь. Взял одну купюру из них. Денежный знак в один рубль образца 1947 года, похоже в далеком детстве я видел такие у родителей и даже держал в руках! О стоимости этой купюры я знал не понаслышке. После реформы 1961 года, отец купил мне подростковый велосипед, произнеся при этом: - Вот в прошлом году стоил 100 рублей, а сейчас обошелся в "десятку" ! А мой взрослый, модели "ГАЗ", на сегодня стоит сорок семь!
Далее, пять рублей, на лицевой стороне был изображён бравый лётчик на фоне самолета, глянул на дату-1938 год. Очки на пилоте были мне знакомы с детства. Их существенное отличие от современных было в том, что они имели более правильную форму и в уплотнение или соприкосновению по контуру лица был вшит крупнозернистый поролон, работающий еще и как дыхательный "клапан". Как водится у детишек нашего времени такие вещи "приходили и уходили" в процессе обмена по принципу: "я тебе ножичек, ты мне машинку". Да и плащ на летчике был почти такого же фасона как выдаваемый пилотам летавшим на гидр варианте самолетов Ан-2 в Тазовском или Салехарде.
Взгляд остановился на купюре с изображением Ленина на аверсе красного цвета "3 - три червонца " прочитал я, 1937 год. Слово червонец почему-то сразу напомнило выражение "золотой червонец", то есть царский, поднимая её значимость! Немного подумав, я спросил: - А можно ли что то взять для коллекции домашней. - Бери, только не жадничай - ответил хозяин.
Ненцы вообще особо не признавали денег, тем более в то время для них это бумага и не более. Поэтому вместе с хозяином содержимого укладывали и "богатство " в ритуальную повозку. После смерти заворачивали умершего в оленьи шкуры, укладывали в ящик. А в ноги ложили предметы обихода усопшего и как в этом случае: "накопленное состояние"! Ставили его на нарты и вывозили на Халмер /кладбище/. Так повозки и стояли на более-менее высоком месте продуваемые ветрами, дождем, пургой и снегом.
Ценности у них были другие, это при том, что они вообще не ведали, какие денежные реформы проводятся в стране. Я взял по три экземпляра купюр, положил в портфель. Пригодятся! Подойдя к прилавку, спросил его: - Что из оружия есть в продаже? - Бери ТОЗ 54, горизонталка, курковая, 12 калибр, 118 рублей, вполне рабочее ружьё - порекомендовал факторщик.
- Хорошо ответил - ответил я - Беру!
Достав кошелек, отсчитал полтинник, десятки, пятерки, тройки и рубли...рассчитался с продавцом. Куда же нам без денег? Вот ненцы свободные люди относительно свободных территорий свободные от зависти, жадности, стяжательства и других недугов общества...простые люди севера ....вероятно и не знающие, что обозначает выражение: "дожить до получки"! Впрочем, и для нас, работающих на Крайнем Севере, это выражение звучало в диковинку и не было актуальным, время было другое! Советское!