Моя неспособность написать роман, вкупе с неспособностью дочитать до конца хоть какой-нибудь из них, погрузили меня в размышления о романе и рассказе, в поиск отличий, в этакое любительское препарирование их назначения и природы.
Я долго размышлял и вот, что надумал. Роман - это мечта автора по иному миру, это атмосфера и как бы приглашение читателю пожить в авторской вселенной, выдуманной и самобытной. И даже если в романе воссоздается историческое прошлое или наша современность, всё равно они так пропущены через шрёдер авторского восприятия, и так потом автором склеены, что на выходе получается отдельный космос, что-то очень личное.
А рассказ - это, по сути, проповедь. И хоть практической пользы, как правило, людям от проповеди нет, но духовной пищей она является. Как и рассказ. Есть в людях потребность проповедовать, есть потребность внимать авторитетам и есть фантастическая способность из поколения в поколение не претворять услышанное в жизнь. Стоит также вспомнить, что вся светская литература вышла из литературы религиозной.
Короче говоря, рассказчик учит людей (как жизнь учит, а не как учитель) жить в реальном мире. Один рассказ - один жизненный урок. Например, в рассказе "Толстый и Тонкий" Чехов учит, что чинопочитание - это плохо. Это идолопоклонство и стыдоба. И что человек - это не его статус. А многие рассказы Зощенко можно резюмировать так - посмотрите, люди добрые, какие гниды на свете бывают! Не будьте гнидами!
Роман в этом смысле менее назидателен как жанр, да и на одной-единственной теме вряд ли может быть построен. Роман самодостаточен. Он альтернатива реальности. Туда можно сбежать от будней, пожить чужой жизнью, как своей, и это прекрасно. Роман менее актуальная форма литературы, если можно так сказать. Менее актуальная именно в силу своей формы, замысла миротворения.
Но в романе невозможно уместно высказаться только о проблеме бань или о кондукторе, который с родного дяди за билет тащит. Чересчур это мелко для оптики романа, для грандиозного его мастштаба. Странно задумывать роман, чтобы обличить нерадивого чиновника или указать градоначальнику на яму посреди дороги. Или сделать политическое замечание. Или воспеть пельмени. Роман слишко титаничен, чтобы обращать внимание на сиюминутное, перед ним стоит задача иного калибра.
А рассказ, напротив, сиюминутным дышит и кормится. Пихает его, гладит, кусает, пощипывает, хвалит, бранит. Он как бы художественное пособие к реальному миру, шпаргалка, некая даже инструкция, набор существующих узнаваемых типажей, предострежение, обличение, мгновенная реакция. Не картина маслом врубелевских размеров, а фотоснимок, иногда на полароид.
Рассказ проистекает из наблюдений рассказчика за общей повседневностью, из мыслей сегодняшнего дня, а не из личных фантазий автора, не из сокровеннного, только ему важного, даже если речь идет о рассказе с виду фантазийном.
Дистанция между расказчиком и читателем очень мала, во всяком случае, намного меньше, чем дистанция между читателем и романистом. Романисту иногда лучше не быть вовсе, так совершенен его роман и так он самостоятелен в своей напечатанной жизни. А рассказчик должен быть непременно. Потому что через его фигуру читатель во многом принимает и понимает его рассказы. Мне не так уж важно, какой режиссер снял этот хороший фильм, идущий по телику. Но мне очень важно, кто травит мне байки на лавке у подъезда.
Тут можно спросить - значит, рассказ - это актуальная литература, раз он так пришвартован к реальности, как фотка, как лавка? И да и нет. По замыслу рассказ - актуальная литература, внеактуальным, точнее - вневременным, его делает язык. Рассказ как бы строгая противоположность роману. Язык вообще очень важен рассказу. Вернее, рассказ важен языку, как полеприменение.
Здесь надо помнить, что в силу своей изначальной изустности, рассказ намного ближе к поэзии, к песне, к сказке, чем к прозе. А поэзия - это язык, интонация, авторское дыхание, голос, благозвучность.
Из всего этого напрашивается простой вывод. Я, собственно, к нему и подводил. Рассказ - это не прозаический поджанр, это самостоятельный жанр, из прозы невыводимый, но выводимый из проповеди. Подчеркну - самостоятельный. И мне даже становится чуть яснее, почему я стал писать именно рассказы, проучившись до этого три года в библейской школе, хотя моя религиозность, это, скорее, повод к литературе, чем её причина.
А что рассказ поместили в прозу, так это для удобства. Да и рифмы в нем нету, куда его еще помещать? Не в стихи же.
Павел СЕЛУКОВ