Что послушать, пока читаете статью: Cradle Of Filth - Midian (2000); что угодно от Lustmord
Молодой (относительно) американский режиссёр-символист - Роберт Эггерс, получил известность благодаря своему первому полному метру 'Ведьма' (2015), а уже в 2019 году закрепил свой успех потрясающе-ужасающей картиной 'Маяк', о которой я сегодня поразмышляю.
Начну с каста. Здесь он максимально органичный: два главных героя, одна эпизодическая русалка, хладный труп статиста и мириада чаек. Уиллем Дефо и Роберт Паттинсон, в данном случае, пара совершенно правильно находящаяся в кадре, если смотреть сквозь контекст фильма. Идеальней актёров именно для этого кино не сыщешь (аплодирую кастинг-директору стоя).
Итак, океан. Одинокий остров. Маяк. К берегу причаливает лодчонка с новым помощником смотрителя маяка. Сам смотритель - старый, хромой алкоголик, считающий весь остров и сам маяк своей собственностью и уверенный, что никто не сможет справиться с должностью смотрителя лучше него. Молодой мужчина, прибывший на помощь господину Уэйку, представляется Эфраимом Уинслоу. Здесь ему предстоит долгий период нахождения. Знакомство состоялось. А что нужно, чтобы его закрепить? Конечно же, выпить. Выпивка - единственное, что способно скрасить будни одинокого смотрителя и сделать их чуточку радостнее. Новоприбывший не против такого расклада. А дальше начинается... Мрак. Но давайте по порядку.
Любителям буквальных киноужасов с чудищами и скримерами, реками крови и расчленёнкой будет скучно - зуб даю. А вот таким любителям саспенса, пасмурности и прочих аллегорий неописуемого ужаса, о котором говорил Говард наш Лавкрафт, как я - будет крайне приятно увидеть происходящее на экране.
Что предлагает нам Эггерс помимо уже упомянутой алкогольной 'белочки', что атаковала обоих бравых мужчин, призванных противостоять всей мощи Посейдона? Ну, например, птичью массу как отсылку к 'Птицам' Хичкока; ктулхианские тентакли из вселенной Лавкрафта; изнасилование русалки согласно рецептам юнгианской психофилософии и другие страсти, которые разбросаны по киноленте: успевай лишь восклицать и ещё больше мрачнеть от таких вот находок.
Конфликт между мужчинами назревает сразу, как только Уинслоу ступает на берег. Всё, что находится на острове, подчинено строгому порядку старика Уэйка: весь остров дышит с ним в унисон. Новичку здесь не рады, даже если тот появился тут ненадолго. И сам остров словно вторит своему хромому жрецу, заставляя Эфраима вздрагивать и потеть от страха. Впрочем, страх в фильме - это перманентное состояние обоих мужчин, он здесь одновременно и катализатор действа, и животные похотливые позывы Уинслоу (мастурбация последнего кажется одной из самых невинных сцен картины вообще), и алкоголизм Уэйка - всё это страх, затаившийся внутри героев картины и стремящийся просочиться сквозь поры кожи, чтобы нарисовать апокалиптические картины на фоне ревущего штормом океана.
Отдельным полотном, калькой накладывающимся на основной сюжет, идут метаморфозы (читай: галлюцинации), преследующие обоих мужчин. У каждого, естественно, свои. То вдруг Уэйк становится морским монстром, пытающимся вытрясти душу из Уиснлоу; то Уинслоу находит выброшенную на скалистый берег русалку, которую жаждет взять тут же, среди бушующих волн; то одноглазая чайка, которая кличет беду, сводя с ума Эфраима. Кафкианские превращения следуют одно за другим, обнажая истинную природу людей и вещей.
'Маяк' - это вообще своеобразный конструктор, который Эггерс собрал из разных деталей, которые, как мне кажется, больше всего на него повлияли. Но итог потрясающ.
Финал трагичен. Без спойлеров (вдруг вы, всё же, решите посмотреть картину целиком). Но остров остаётся пустым. Эггерс прекращает шизофреническую игру Уэйка и сумасбродство Уинслоу (который ещё оказывается и не Уинслоу вовсе, а неким Томасом Говардом). Маяк получает жертву, да не одну, а целых три; первобытное зло внутри маяка успокаивается и над всем воцаряется зловещий рокот океанского прибоя. Однозначно - в кинофавориты 10-х.
Пойду-ка перечитаю лавкрафтовский 'Локон Медузы', что ли...