Часть первая:http://www.proza.ru/2018/05/19/269
Я отстранилась от него, внимательно вглядываясь в полузнакомые черты. Внук Димы? Диму я знала и любила, а этот юноша абсолютно чужой мне! Я решила не спешить, села подальше
и тихо сказала:
- Расскажи мне о Диме.
Он улыбнулся:
- Обязательно расскажу. А сейчас обмойся, переоденься и я тебя покормлю.
Положил рядом со мной полотенце, брюки и футболку.
- Пойдём покажу, как пользоваться мойкой.
Открыл чёрное устройство в кухонной зоне: туалет и душ. Вода в душе включалась прикосновением пальца, причем напор был небольшим, но помыться можно было. Я отмыла волосы от лака и досушивала их, когда Рома вошёл в бесшумно отворившуюся дверь.
Удивлённо разглядывая меня, он трогал мои волосы, пропускал между пальцами, широко открывая глаза.
- Я никогда не видел такой красоты! У наших женщин нет такой моды. А в прошлом у всех такие волосы?
- Нет, но у многих!
- Поэтому дедушка Дима тебя любил. Он всегда говорил, что ты самая красивая!
На столике Рома быстро разложил принесённую еду и позвал меня.
- Я не знал, что может понравится тебе, и взял три разных блюда. А вечером, если мама сегодня не придёт, куда-нибудь пойдём.
Он начал есть, а я за ним.
Я попробовала розовые рулетики, макая в зелёный соус и запивая прозрачной, чуть кисловатой водой. Они напоминали суши. Только вкус, наверное, из-за соуса, напоминал мятный. Потом ели длинные палочки, отдалённо напоминающие мясные, приправляя их красной пастой из тюбиков. Наконец, сладкий пончик мазали тягучей прозрачной массой типа мёда, с привкусом сгоревшего сахара, и пили прямо из бутылочки сладковатую воду.
Я поблагодарила его. И опять попросила рассказать о Диме.
- Дедушка десять лет ждал тебя, каждый день ходил на мост! Надеялся, что ты появишься вновь. И ожидал тебя в этой квартире, хотя мог бы позволить себе более комфортное и просторное жильё. Потом его сосватали за мою бабушку, но они не смогли жить вместе. Когда моя мама была ещё маленькой, они разошлись.
Дед купил ей другое жильё, а сам остался жить здесь. Он мне оставил эту квартиру, взяв с меня слово, что я никуда не перееду: вдруг ты сюда вернёшься.
Помнишь, он учился на филолога, а потом перешёл в другой университет: стал физиком, самым лучшим специалистом по изучению теории и практики времени. Его работы известны по всему миру. Он надеялся отыскать тебя.
Бросил жену с ребёнком и занимался только наукой. Вот поэтому мама и обижается на него: ей всегда не хватало его внимания.
По его теории выходило, что время не последовательный поток из одного пункта в другой, а пучок постоянно скручивающихся и перекрещивающихся потоков. Ты могла в них затеряться. Я в физике слабо разбираюсь.
Его красивой любви всегда завидовал и надеялся, что и у меня будет такая же.
И тут появляешься ты! С длинными золотистыми волосами, как из сказки! Только боюсь, что мать будет против!
И тут же сказал, прикрывая ухо рукой:
- Да, мама! Я дома!
Он приложил палец к губам в знак молчания. Я затаилась.
- Значит, придёшь завтра. Хорошо!
И, радостно улыбаясь, обратился ко мне:
- Сегодня мы свободны. Мать придёт только завтра. А там видно будет.
Мы вышли из дома. Рома с тротуара ступил на движущуюся полосу, я за ним! И мы двинулись - поплыли по неузнаваемым улицам. Как на эскалаторе, только горизонтальном. Машин почти не было, проезжая часть улицы была разделена на движущиеся полосы: в середине очень быстрые, для спешащих, а остальные, разной скорости. У тротуара самые медленные. По тротуару передвигались обычным шагом, по некоторым перекрёсткам тоже.
На Ленинградской площади, где теперь возвышался храм Святой девы,
Рома вдруг остановился:
- Сегодня праздник появления Святой Девы и ровно семьдесят лет, как ты исчезла. Поэтому, наверное, ты сейчас здесь очутилась!
Темнело, но зажглись фонари и опять стало светло, как днём. Толпа становилась всё больше. Почти все женщины в длинных белых платьях и стрижены очень коротко, но на головах подобие белой фаты.
Таких как я, в брюках и футболках, было немного. А с длинными волосами не было ни одной, поэтому на меня оглядывались.
И вдруг, одна из женщин рядом с нами, громко вскрикнула, начав креститься:
- Святая дева! Защити! - И простёрла руки к небу.
Рома кинулся к ней:
- Мама! Что с тобой!
Но она шла ко мне: сурово сжав губы и с ненавистью глядя прямо в глаза:
- Откуда ты вдруг взялась на нашем светлом празднике? Да ещё и в неподобающем виде!
- Мама! Я всё объясню тебе завтра!
- Рома! Кто это? Почему ты с ней!
- Просто она появилась сегодня, как и предсказывал дедушка Дима. Он всегда верил, что она появится именно в этот день.
- Она посмела явиться в твою квартиру? Чтоб духа её там больше не было.
- Мама! Это шутка!
- Негодный мальчишка! Ты меня разыгрываешь! Но в любом случае: никогда женщина с таким лицом не будет жить рядом с тобой!
Я ненавижу любое напоминание о ней! Иначе ты будешь жить как нищий! Я тебе не дам ничего! Или пойдёшь на работу. Понял!
Рома заискивающе улыбался:
- Конечно, мама!
- Тогда пойдём со мной! И никогда так не шути.
Он повернулся ко мне:
- Я не могу пригласить к себе. Мать ненавидит тебя! И никогда не разрешит жить со мной! Прости! Дедушки Димы больше нет, а все деньги у мамы. Я не хочу их терять. Прощай!
- Куда же я пойду?
Но он уже не слышал, быстро догоняя мать.
Я осталась одна среди незнакомых людей. Куда мне идти ночью? Бродила до самого утра в толпе, которая потянулась на мост. На рассвете бросали с него в воду цветы и ленты. Народ начал расходиться. Вдруг ко мне подошли несколько человек, присматриваясь к моим волосам.
Одна девица, остриженная наголо и со шрамами на щеках, скривив губы, потрогала мою косу и процедила:
- Давай заберём – парик сделаем.
Парень бритый и весь в шрамах, видимо нанесённых специально в художественном порядке, выбросил из рукава нож:
- Сейчас срежем! Да и личико заодно подправим. А то стыдно за девчонку: как будто ей лет десять – ни шрамов, ни татуировок, ни металла на лице.
- Или из очень богатеньких! - Почти пропела девица, - тогда откупится!
Я нагло кивнула в знак согласия. Они обрадовались и, ослабив хватку, начали решать, сколько с меня можно запросить, а я тем временем, осматривалась, как мне от них удрать!
Решила забежать на мост и затеряться в толпе. Так я и сделала! Они рванулись за мной, но фонари в предрассветном тумане давали немного света, а я бежала по мосту изо всех сил! Да еще выхватила, торчащий из кармана одного мужчины какой - то головной убор странной формы, который напялила на голову.
Бежала долго. Потом вдруг осталась одна и провалилась вниз. Под ногами брёвнышки, сбитые одно к одному в ровную площадку. А берег опять где - то высоко. Поднялась по тропинке.
Я снова в древней деревне? Что за наказание: болтаюсь, как сказал Рома, во временном разрыве между двух пластов времени: туда – сюда. Или между нескольких точек?
Но это совсем не та деревня! Да и не деревня вовсе!
Тоже торчат жалкие убогие лачуги и грязные кривые улицы! Но только на самом краю города, который во всей красе раскинулся перед моим взором. А дальше – богатые избы. И, судя по всему, здесь засухи давно не было – дальше тропинка вилась меж полей, где растения были мне по пояс, а в стороне празднично зеленел густой лес.
А в той деревне была сухая степь. Что ж это другое место или другое время? И река другая – та была из-за засухи мелкая и мутная, а здесь широкая и прозрачная.
Может, я попала в более позднее время, когда на месте деревни вырос город? Святодевичьего храма видно не было.
Значит, попала в другой поток времени? Главное, как отсюда выбраться! Мне здесь делать нечего! Тем более, что несётся, приближаясь, конный отряд. Я опять спрыгнула на мост! Войдя в воду, спряталась в кустах, росших у берега. Но меня заметили, вытащили из воды и, изумились виду моей одежды:
- Глянь, Петька! Девка в штанах! Вези в крепость к князю. Вдруг вражья сила? Там разберутся.
Меня, как мешок, перебросили через спину коня, и земля запрыгала перед глазами. Когда скинули на землю, я долго не могла подняться: всё плыло вокруг. Над Петькой все вокруг потешались:
- Какая вражья сила? Девка бестолковая. Вот ужо ночь придёт: тогда всем пригодится!
Сбежавшиеся девицы меж собой удивлялись:
- Глянь, какие волосы, а блестят, что твоё золото! На солнце так и переливаются! Каким же щёлоком она их моет?
Ко мне подошёл толстый дядька с нечёсаной бородой до пояса, оглядел, взял ручищей, вонявшей табаком, рыбой и ещё какой-то дрянью, за щёки. И так сдавил, что я от боли рот разинула. Он заглянул и хмыкнул:
- Девка вроде и старовата уже, но зубы - все!
Он кинул в пыль перед Петькой монету:
- Я заберу её.
Тот кинулся подбирать нечаянные деньги, благодарно бормоча. Мужик схватил меня за волосы и поставил на ноги: я аж взвыла! Толпа заржала.
- Иди, садись на телегу.
Покорно села, и мы потряслись по ухабистой дороге к мосту. Но только съехали с берега, как дядька страшно захрипел и начал заваливаться на меня. У него, из-под торчащей в груди стрелы, из раны вытекала кровь, пузырящаяся на голубой блестящей рубахе. Конь вдруг рванул, и я, вместе с телегой и мёртвым мужиком, рухнула в воду.
Вынырнула под огромным современным мостом. Выползла на берег вся мокрая и грязная, на улице ветер и дождь.
Часть третья:http://www.proza.ru/2019/12/05/1223