Хоть и не бывают десантники бывшими, но всё же Костя считал себя теперь не таким сорвиголовой, как раньше, когда служил в дивизии.
Находясь на службе, он вообще не понимал, что такое страх, соглашался на любые командировки, лишь бы дома не сидеть.
Потом он сломал ногу и после этого вышел на пенсию. Между прочим, до сих пор жалеет, что поторопился с увольнением. Пока Костя лечил ногу, друг Витька соблазнил его большой зарплатой за работу в охране у одного магната. Костя на деньги позарился, но работа оказалась скучной, потому и жалел теперь.
Целыми днями Константин тренировался, бегал, плавал, чтобы как-то восполнить свой прежний, привычный ритм жизни. Можно было попроситься обратно в дивизию, но гордость не позволяла, да и к зарплате хорошей привык быстро.
Два раза в год Костя встречался со своими друзьями-сослуживцами в одном и том же загородном гостевом доме. Обязательно они собирались там на День десантника в августе и на Крещение в январе.
Встречались десантники разных возрастов, кто хотел, вкладывался в этот братский круг, всех своих брали. Скидывались, снимали гостевой дом целиком и проводили там время за общением, шашлыками, баней и песнями под гитару.
Не возбранялось брать с собой жён и подруг. Костя очень любил эти мероприятия, на них он оттаивал душой среди таких же грубых и открытых вояк, как и он.
В этом году, как обычно, десантского народу собралось достаточно много, в парилку заходили партиями. Распаренные, прыгали в прорубь.
Хотя, прыгали – это слишком, по специально оборудованным ступеням сходили в вырубленную хозяевами гостевого домика полынью, окунались, шли обратно в парилку.
Все были людьми военными и понимали, что с водой шутки плохи, особенно с ледяной, и меры безопасности по военной привычке соблюдали.
Нырять в ледяную прорубь Костя не любил. Он вообще был теплолюбивым с детства. Немного стеснялся в этом признаться своим товарищам, но сам с собою душой не кривил.
После парилки он обычно просто выходил на свежий воздух и минут десять стоял возле ледяной проруби как бы прислушиваясь к своим внутренним потребностям. Но потребности нырять в чёрную, ледяную воду у него никогда не возникало.
- Отстань от меня, я сейчас вызову такси и уеду домой, – услышал Костя, стоя на крыльце, раздражённый, женский голос.
- Леночка, зайка, не капризничай, – ответил ей мужской голос, в котором Константин узнал своего сослуживца Борю Игнатьева.
Боря не нравился Константину. Это был человек из отдела материально-технического обеспечения и, как почти все сотрудники этого отдела, отличался изворотливостью, иногда граничащей с непорядочностью.
Такого Костя не понимал и не принимал, поэтому держался подальше от Бори.
- Скоро спать пойдём, Леночка, не дуйся, – бубнил Боря где-то на крыльце.
- Я думала, ты меня любишь, а ты… просто подставляешь меня, – ответила Лена и в её голосе были слышны слёзы.
- Конечно, люблю, моего зайчика миленького, – противным тоном Борис стал сюсюкать с невидимой Леночкой.
- Пусти меня, – ответила девушка.
Началась возня, послышался звук пощёчины, девушка заплакала, опять возня и всплеск.
- Леночка, решила поплавать? – опять противным тоном заорал Боря.
Но девушка не отвечала.
- Эй, Лена, Ленка, ты что, утонуть вздумала? – закричал Боря.
Костя ни минуты не раздумывая, с разбегу влетел в прорубленную во льду купель и стал шарить по дну руками. Неожиданно кто-то судорожно схватился за его ногу.
«Это она», – мелькнуло в голове у Кости. Он резко повернулся и чуть не упустил девушку. Она уже нахваталась воды и начинала терять сознание, расслабляясь и покоряясь воле подводных течений.
Костя схватил Лену за волосы и потянул на себя. Со всех сторон в воду уже прыгали десантники. Кто-то вызвал Скорую помощь. Суета, крики, возня. Костя передал кому-то девушку, вылез из воды и пошёл в парилку.
Там и без него справятся, а ему нужно согреться. Ну их, эти ледяные заплывы, то ли дело летом.
продолжение: