Обещал без политики, пишу вот. Устал я и лег перед телевизором. И сразу же на ОРТ залетел в новое прочтение романа Куваева “Территория”. Ведь не хотел этот фильм смотреть, еще после случайно увиденной рекламы. А он сам включился. Ну, раз пришел, значит, сам виноват, и придется мне о нем говорить, и посмотреть его хоть кусками. Сколько выдержу.
Такое я видел, но это не река Ватап. Взгляните на эту сопку в шарфике из облаков. До нее 30-40 км. Баклакову, при всем моем к нему уважению, здесь воду не перейти.
А такого я вообще не видел. Что делать, зона моей жизни включала тогда только морской шельф и прибрежную полосу тундры. Кстати, водопад этот почему-то очень похож на типичные водопады Таймыра, плато Путоран. Например:
Фильм я выдержал с честью, но всего наполовину. Зато выдержал достойно. Обещал жене не материться, и сдержал слово. Седых волос, правда, от нервов у меня прибавилось, но и не седых еще хватит, переживу.
Это не плохой фильм, это вообще не фильм. Возможно, я и предвзято ко всему отношусь, но в чем я виноват, если эту книгу Куваева знаю практически наизусть? И считаю, что надо обладать огромным талантом, чтобы умудриться сделать по ней фильм. И то, если получится, ведь очень сложно. Почему? Считаю, что эта книга, от первой и до последней страницы, есть непрерывный поток авторского сознания. Гораздо более сложный и емкий, чем, скажем, внутренний монолог капитана Алехина в фильме “В августе 44-го”, при проверке документов у предполагаемых диверсантов. Непрекращающийся поток сознания, в котором все события существуют не сами по себе, как в обычном сюжете, а непосредственно встроены в мысли автора. Если выдрать события оттуда и показать отдельно, то режиссер потеряет автора, значит, потеряет основные идеи этой книги. Потеряет все, что и случилось. Получились выдернутые из книги, и грубо сшитые меж собой куски сюжета, типа рассказ о том, “как мы искали золото, и нашли его”. Рассказ, для экзотики приукрашенный красивыми северными картинками и захватывающими зрителей роликами сплава геологов на резиновых клиперах по бурной северной реке.
Для справки. Подобные скАчки по речным перекатам для геологов практически исключены. Даже если наплевать на их личную безопасность. Ведь везут они на лодках не только себя, а весь свой полевой сезон. Для геологов – это многие сотни килограммов образцов. Когда лодка идет уже чуть ли не по борта в воде. Разгрузиться, перетащить лодки на спокойное место, и загрузить снова, только так. Слишком дорого будет стоить, если утопить все, нажитое за сезон.
Про лодки у меня вот здесь. Хотя по рекам я и не сплавлялся, не нужно мне это было. Но тоже было весело, и тоже с риском. И в том, что значительная часть образцов потом утонула, нет моей вины. Прочитайте.
Поток сознания. Автор ни на секунду не оставляет героев своей книги. Он с ними и в Поселке, и на переправе через реку Ватап, и на зимней шурфовке тоже. Автор каждого из них знает лично, и пишет такие их портреты, что режиссеру будущего фильма, вроде бы, и думать не надо. Просто прочитать отрывок, и разложить перед собой фотографии имеющихся сейчас актеров. Потом подобрать нужного.
Режиссер даже здесь не справился, и актеры были взяты просто с балды. Я отвлекусь немного. Ведь, когда я смотрел эту “Территорию”, и она меня доставала, то переключался на соседний канал, где шел старый фильм “Возвращение Святого Луки”. И я восхитился тем, как режиссеры тех лет умели видеть материал, и видеть актеров тоже. Ведь там еще совсем молодой и мало кому известный Олег Басилашвили уже играл одну из своих главных ролей. Роль негодяя. Как в том же “Служебном романе” или “О бедном гусаре замолвите слово”. Были у него и другие роли, но тоже не свет в окошке. Играл нечто убогое, как в “Осеннем марафоне” или в “Небесах обетованных”. И даже “Вокзал для двоих” не впечатляет, Басилашвили там слишком жалок для положительного героя.
Возможно, сейчас придут его поклонники, и забросают меня ношеными тапками. Хотя и зря. Я ведь не умаляю его талант. А восхищаюсь теми режиссерами, которые видели в Басилашвили или только негодяя, или ничтожество. И у них все получилось. А теперь о наших делах.
Начальник геологического управления Чинков. Совсем не тот былинный богатырь, которого нам показали. С геологической бородой и в условном геологическом свитере везде, даже в Городе, на краевом совещании начальников управлений. Хотя, там ведь были уже не геологи, а в некотором роде чиновники от геологии, и какой-никакой дресс-код для них уже существовал. Кстати, о свитере. С очень давних пор главным в геологии считался верблюжий водолазный свитер, в связке с такими же штанами до подмышек. И служба снабжения работала достойно, лично у меня два таких свитера, и оба пока условно живы. И штаны есть, и пара гагачьих спальников, и так называемый метеокостюм (спецпошив) для зимы тоже. Не хвастаюсь, просто так раньше было положено одевать всех. Даже наемных экспедиционных рабочих (хотя и в ношеное), не говоря уже о начальнике управления. Поэтому меня удивляют герои тундры, работающие там в каких-то обносках. И столичное питерское снабжение здесь было ни при чем, я везде встречал такой же прикид, как у меня.
Главное. Режиссер абсолютно не понял линию Чинкова. В некотором роде, трагическую. Он прошел всю Колыму так, что должен был бы жить вечно. Но так не бывает, и уже пластик валидола у него в кармане. А у души не бывает инфарктов, она вечно молода. Ну, если она есть. Ты уже не можешь в маршрут, но ты способен направить туда других, и направить именно туда, куда надо. Ведь не зря у тебя в памяти сохранились эти многочисленные разломы, эти речные долины, и эти сланцевые щетки на перекатах, которые сами по себе являются прекрасными устройствами для промывки золота. И ты имеешь право смотреть потом на эти золотые самородки точно так же, как если бы ты сам только что вытащил их из лотка. Ты обязательно возьмешь их в руки и оценишь. Хотя руки будут дрожать почему-то, но совсем не от старости или от болезней. Так и я все свое сейчас чувствую.
Точно так же не понят был и Монголов. Исключительно военный человек, хотя давно уже и не военный. Возможно, великолепный специалист (я не понял), а возможно, просто идеальный исполнитель. Которые тоже крайне необходимы. В книге было написано:
“Он служил кадровым офицером, потому что его направили в армию, потом стал горняком, ибо так требовалось, стал оловянщиком, потому что стране позарез требовалось олово, пошел на фронт, когда началась война, и оставил войну по приказу, ибо в олове война нуждалась больше, чем в командире батареи”.
Как понять Монголова?
Что еще необходимо было для полного описания этого человека? Только подобрать нужного актера, а не того вялого и мохнорылого бомжика, который в фильме. Кстати, по книге, он единственный из своей партии брился каждый день. И, если на мелочи обращать внимание, то у него был “Винчестер”, а не тот убогий древний карабин (возможно, СКС), который в фильме. Что вполне реально. Я в свое время обходил на прибрежных холмах охотничьи засидки на гусей, и видел там, кроме разбросанных кругом гильз от дробовика, еще и винтовочные гильзы, и даже свежие гильзы от “Винчестера”. А где есть гильзы, там есть и патроны, и есть стволы к этим патронам. И байка насчет того, что наши эскимосы ходят по льду через пролив к своему куму на Аляску, вполне может быть истиной.
Кто еще? Актер Григорий Добрыгин, по фильму – Сергей Баклаков. Взят на роль был, видимо только потому, что в фильме “Как я провел этим летом” он когда-то видел тундру. Всего делов то. Поэтому, когда я вижу его в “Территории”, мне единственное, чего хочется, - это накормить его малосольным гольцом, как в том, предыдущем фильме. И отправить его на двор снимать данные с уличного градусника.
Хватит мне изгаляться над режиссером и актерами. Лучше еще о самом главном. Чего я вообще не увидел в этом фильме. Книга Куваева интересна еще и тем, что в ней ни разу не была упомянута руководящая и направляющая роль КПСС. Что вообще-то было странно для тех времен. Но в ней везде звучит как государство, так и эта, направляющая роль. Для скептиков: другой направляющей роли тогда попросту не было. И название этой книги вполне могло быть другим. “Территория. Люди. Государство. Партия”. Впрочем, это не нужно. Умные люди и так поймут. И про не упомянутую там роль партии тоже.
Сергей Баклаков, молодой специалист, родом с заштатного железнодорожного разъезда в центре страны . Получил за годы учебы прекрасное геологическое образование, крепкое здоровье, и распределение туда, где элементарно стать героем. Да, там, в геологическом общежитии Поселка, временами был иней по углам. И переправы без лодок тоже были, мне самому пришлось когда-то однажды, и не один раз, переходить через протоки. Не такие бурные и широкие, как в фильме, но глубокие, и жуть, какие холодные. Но надо было добраться до вездехода. И вместо хлеба у нас на вариационном посту очень часто были только галеты. И работать приходилось не от сих до сих, а когда есть погода. То есть, долгими неделями. Выспимся потом, когда-нибудь.
Я уже перескочил из их геологии в свою геофизику, но все ведь одно. А трудности входят в эти профессии по определению.
Зато был дешевый коньяк и консервированные персики в магазинчике. Северный завоз. Уголь, солярка, продукты, которые не водились здесь. Согласно линии партии завозили сюда так называемый дефицит, чтобы людям легче и веселее было на этом краю земли. Красивую женскую одежду, детские меховые вещи, хорошие книги (это я сам знаю, покупал когда-то). Самую твердую в мире колбасу. В бочках, пересыпанную опилками для бесконечного хранения. Для мужиков, уже опупевших от неразведенного спирта, завозили пиво для похмелки. Я сам когда-то участвовал в разгрузке целого корабля, груженного пивом в бочках, пришедшего из Петропавловска. Не пришлось, разгрузили без нас. Какие-то пираты, которые сбрасывали бочки в море, и утаскивали их потом в неизвестные края моторками, на буксире. Но торговый народ был спокоен: все деньги завтра привезут. И мы, типа наемные негры, катили до магазина единственную, спасенную нами бочку в предвкушении, сами понимаете, чего.
Я уже не говорю про деньги. Линия партии тогда была такая: платить по-настоящему тем, кто делает настоящее дело.
Просто люди. Кефир, Бог Огня, и другие. Бичи, они же временные экспедиционные рабочие, и не без талантов. Знал я и таких людей. довольных своей жизнью, и зарплатой тоже. Люди тундры. При своих олешках. Или охотники на китов. Которые потом, на берегу, разбирали этих китов так, что оставались только одни ненужные кости. Так было завещано предками. Сейчас уже не так, видел я один неприятный фильм. Люди тундры тоже были людьми государства, и оно заботилось о них, как могло. И на учебный сезон забирало их детей в интернаты. Потому что не тундрой единой. И был в Ленинграде Институт народов Севера. И были Юрий Рытхэу и Николай Шундик. И пел кто-то на сцене:
- Мы поедем, мы помчимся,
- На оленях утром ранним…
Начальство. Те, кто ближе нас к государству. Знали, что ему нужно. Олово, золото, алмазы, нефть. Для государства нужно было, а не для присосавшихся к нему клопов. Такие тогда тоже встречались иногда, и получали потом свою заслуженную вышку. У государства и сейчас приоритеты не изменились, такого в природе не бывает, но теперь другие приоритеты у власти. Теперь вся власть – клопы. И поступать с ними надо будет соответствующим образом. Но последнее - уже для других статей.
А пока – в заключение. Я понимаю тех, кому понравился этот фильм. Возможно, они никогда в жизни дальше Кавголова не выезжали. Или устали от осточертевших сериалов про этих, типа сильных мира сего. С их пакетами акций более пятидесяти процентов, с их садовыми домиками в три этажа, с их унылыми женами и резвыми, пока еще голодными любовницами. И весь мир в иностранных фильмах они тоже видели: и дикий Запад с ковбоями, и тихоокеанские острова с их податливыми шоколадными женщинами. А Хургаду, где все включено, многие из них видели воочию. Но в этом фильме - свое. Не менее родное, чем рязанские березы. Если они хоть это поняли, то и на том спасибо.
Вроде, закончил. Какой-то винегрет получился. Из мыслей, образов и воспоминаний. Тоже типа поток мысли. Ну, что есть.
И последнее. По части Севера. Я там был, и что-то видел, и не только видел. Прочитайте, если не трудно то, что указано ниже. Там Север, мои старые статьи. Возможно, что-то уже выглядит там слегка простенько или наивно, но переделывать не буду. Просто не хочу.
А вот послушайте еще…
Как мы зажрались, и что из этого вышло.
Белая мгла. Уже не Чукотка, а море Лаптевых.
Я и он неподалеку от Дежневского массива.
Сокровища тундры.
Это мой Север. Может, и еще что есть, но не помню.