Жизнь прожить – не поле перейти. Очень повезло тому, у кого в жизни всё сложилось гладко, да сладко. Но поколению 40-х такой удачи не довелось испытать.
Голомако Александр Николаевич родился в крестьянской семье в Белоруссии, деревня Хвастовичи Глусского района, сейчас это Могилёвская область. Отец Николай Степанович трудился в колхозе, мать Матрена Архиповна домохозяйка, занималась домом и шестью детьми.
Детства практически и не было, как у всех из того поколения. После семилетки Саша пошёл работать в колхоз, зарабатывать трудодни. Днём работа, вечером учёба в вечерней школе. К июню 1941 года подошёл призывной возраст, Голомако прошёл медкомиссию, сдал нормы ГТО, но началась война.
Уже через пять дней по деревенским улицам ехали немецкие танки, заполонили солдаты, раздавалась чужая гортанная речь. Территория оказалась в оккупации. Вместо армии Александр оказался на оккупированной территории.
По нескольку раз в день немецкие солдаты обходили деревню, кто попадался на глаза, отправляли в концлагеря. Какое-то время Саше удавалось избегать встреч с ними, но дважды его всё равно забирали.
Из воспоминаний:
- Первый раз меня забрали в лагерь в 1942 году, мы гоняли для немцев лошадей из Белоруссии в город Юхнов через Ржев по шоссе Москва - Варшава. Однажды попали под такую сильную бомбёжку, что все лошади разбежались. Немцы загнали нас вместе с оставшимися лошадьми на какое-то старое кладбище. Всю ночь мы простояли под проливным дождём, наутро многие из нас не могли идти дальше из-за сильной простуды. Солдаты выстроили нас и скомандовали: «Здоровые направо, больные налево». Я, недолго думая, решил пойти к больным, надеясь на то, что смогу убежать домой. Недалеко от Смоленска нас погрузили в вагоны и отправили в Белоруссию, но высадили совсем на другой станции, пришлось двое суток пешком добираться до Слуцка.
Второй раз меня подняли немцы прямо из постели. Мать с сестрой плачут, а ничего сделать не могут. Погрузили на машину всех парней и девчат, которые на тот момент оставались в деревне, и повезли в Бобруйск. Там пересели в вагоны и опять куда-то ехали. В лагере было очень тяжело, строили немцам дорогу через болото, по колено в грязи, холод пронизывал до костей. Девчонки наравне с парнями таскали на носилках землю, грузили её на телеги. Только поздно вечером немцы загоняли всех в хлев на ночлег, иногда кормили кашей из ячки и опилок. За любой неверный шаг солдаты избивали до полусмерти.
Некоторые пытались бежать. Немцы сразу выпускали по следу собак, и беглецов расстреливали на месте. Три месяца я пробыл в этом лагере, потом сговорились с одним парнем и девчонкой, решили бежать. Лагерь был не сильно далеко от дома, поэтому некоторые из родителей тайком передавали продукты. Вот мы и решили поменять их на поход в баню. Один немец нам разрешил, и мы взяли бельё и пошли. Время было вечернее, мы прошли мимо бани и забрались в вырытую под картошку яму, засыпали её ветками, землёй, листьями и стали ждать темноты. Как стемнело, выбрались и побежали к лесу, через какое-то время за спиной услышали лай собак и свернули к болоту. Перебрались на другую сторону и пошли в сторону дома, а он находился в сорока километрах от нас. Четыре дня шли по лесу, во рту ни крошки хлеба не было, воды и той негде было напиться. Кое-как добрались до дому. Не помню, сколько дней отсыпался после этого побега, но, когда пришёл в себя и увидел рядом мать и сестру, на душе легче стало. Потихоньку жизнь стала налаживаться, занялся хозяйством, на глаза немцам старался больше не показываться.
- Когда в 1944 году наши войска освобождали Белоруссию, я был призван во 2-ю танковую армию, 95-ю танковую бригаду. И как это часто случалось в военное время, когда выяснилось, что я работал в лагере, меня осудили военным трибуналом и приговорили к десяти годам лишения свободы. Ну, разве это справедливо? Я ведь не служил у немцев.
- Срок отбывал сначала в Польше, потом в Кемерово строил дома для шахтёров, затем железная дорога Братск - Тайшет, три года отработал кочегаром на электростанции в Тайшете. В 1954 году привезли в село Юксеево Красноярского края как ссыльного под конвоем. Вот какие тогда законы были.
- После амнистии мне было разрешено выезжать. К тому времени у меня уже была своя семья, трое детей. Мы с семьёй ездили в Белоруссию, даже хотели там остаться, но слишком тяжело там было жить, кругом разруха, да и зарплаты были настолько низкие, что прокормить семью невозможно, и мы вернулись обратно. Я устроился в леспромхоз работать, дали мне дом, как одному из лучших работников.
Александр Николаевич добросовестно трудился, заработал почёт и уважение односельчан, у него были прекрасная жена, дети, но душа была не удовлетворена. Никак он не мог заглушить ту боль и обиду, которую ему причинили незаслуженно. Он неоднократно писал в разные инстанции в поисках правды, и только в 1991 году его признали реабилитированным, а в 1996 году – участником Великой Отечественной войны. Имел медаль Жукова и медаль к 60-летию Победы. В 2012 году Александра Николаевича не стало, хочется верить, что ушел он из жизни, отпустив все свои обиды и всех простив.