Начало ЗДЕСЬ, предыдущая глава ЗДЕСЬ
Общение с Рысей закончилось печально. Бабушка сто раз предупреждала внука, язык обломала. Сидит кошка на стуле, пусть сидит, незачем руки тянуть.
И не уследила. Тихо-мирно завтракали, встала Варвара Семёновна к плите за чайником и подпрыгнула от вопля за спиной. Павлик визжал на все окрестности, Рыся со скоростью света пронеслась по траектории - стул-подоконник-холодильник.
Всего-навсего зверюга поступила, согласно своим правилам игры: обхватила протянутую руку передними лапами, задними по ней молотила. Что не так? Когти выпустила? Хищница, потому что.
Павлик завывал:
- Бабушка, ты её накажешь?
- Аж двадцать раз. За что? Сколько говорила, чтобы не трогал кошку? Не понял по-хорошему, получил по-плохому.
- Давай лучше Барни заберём, он добрый!
- Пока ему в зубы руку не сунут. Всё, хватит ныть, жить будешь.
На прогулке Павлик старался держаться от кошки подальше, что Варвару Семёновну вполне устраивало. Зато к мастифу чуть ли не целиком в пасть прыгал. Барни устал дитё облизывать, а бабушка - одёргивать. Вместо приятной беседы с попутчиком, язык выдавал прописные истины: не лезь, не приставай, не мешай, не хватай, не галди, не укради, не делай себе кумира...
"Не желай дома ближнего твоего; не желай жены ближнего твоего, ни поля его, ни раба его, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, ни всякого скота его, ничего, что у ближнего твоего". (Библия, заповедь 10)
Ой...не туда поехала. В общем - веди себя, Павлик, прилично. Да и сама - не возжелай.
Потому что вновь недоумевала Варвара Семёновна. Не вчера на свет родилась и не из женского пансиона вылупилась, чтобы при первом встречном мужчине в зобу дыханье спёрло. Но что-то странное происходило.
В сказки Варвара Семёновна не верила. Типа, случайно встретились, вдруг оказалась судьба. За жизнь достаточно знакомилась и случайно и не случайно.
Искоса поглядывала, прикидывала - хотела бы она этого Валерия Семёновича видеть в доме? Чтобы мелькал целыми днями туда-сюда? Ответ однозначный - нет. Совсем нет и ни при каких обстоятельствах.
И в то же время трепыхалась мухой в паутине. Словно липкая сеть опутала, держала, подтягивала ближе и не давала вырваться.
Сказать, что новый знакомый охмурял её, красу неземную? Ни в коем случае. И вёл себя уверенно, у подобных мужчин за спиной - семья, надёжный тыл, от которого не бегут, закусив удила, на поиски приключений. Да и какое из Варвары Семёновны приключение? Пыль одна. Моль в нафталине.
Лет двадцать назад - куда ни шло. И знакомилась, и подруги старались. Вывод сделала печальный - бедные разведённые мужчины. Наверное, были другие, счастливые, успешные, но Варваре попадались одни горемычные. У женщин остаются дети и смысл жизни, а у них - ничего. Понятно, что хорошие мужья на дороге не валяются, и все генералы начинали лейтенантами.
Лепить из того, что было, желания не возникало.
Надежда билась до последнего, пока очередной кандидат не выдал перл: "Дети - ваш позор! Женщина с детьми должна смотреть на мужчину, как на бога!" - чего??? Дети - позор? И Варвара себя не на помойке нашла, чтобы под каждое существо в штанах прогибаться.
Хорошо, что говорили по телефону, иначе бы в глотку вцепилась. Кстати, ОНО, в штанах которое, пыталось ещё звонить.
А с другой стороны - и спасибо ему. Была Варвара собачонкой без хозяина, бегала с поджатым хвостом, искала, кто бы подобрал. После разговора голову подняла, плечи расправила, хвостом вильнула и зашагала по жизни походкой "от бедра". Рыскать по сторонам прекратила, все ресурсы направила на детей и себя, любимую.
А сейчас - Валерий Семёнович. Просто вместе гуляют, незачем выискивать небесные помыслы и нити судьбы. Таких "вместе" на площадках для собак полным-полно, и что-то не слышно вокруг свадебных маршей, а пары не летят к ЗАГСу наперегонки.
Размышляла Варвара Семёновна, барахтаясь мухой в паутине, откуда целостную картину никоим образом не разглядеть.
Наконец, вернулись сын с невесткой. Павлик обрадовался, затем ревел, что не хочет ехать домой, взахлёб рассказывал папе о Барни, которого бабушка не сегодня-завтра без него купит. Сын удивился:
- Мама, ты собираешься заводить собаку?
- Боже упаси. С меня Гаврюши вполне хватило.
- А Павлик?
- А что Павлик? Ребёнок, у него фантазия на полную катушку работает. Спасибо, что не слона с жирафом или крокодила со львом собирается мне подселить. Тоже весьма приятные животные.
Внук согласился отправиться домой при условии, что бабушка ещё возьмёт его в гости, а главное - гулять с Барни.
Варвара Семёновна захлопнула дверь, оглядела пустые хоромы и вприпрыжку поскакала в комнату. Рухнула на диван, дрыгала ногами - свобода! Гип-гип ура!
Подхватила матрас, выдернула пробку, сдула, сложила, закинула. Герду подняла с пола, посадила на место, Маруся вылезла сама. Хозяйка развалилась на собственном ложе, обняла зверей, уткнула нос в плюшевый мех оранжевой овчарки:
- Бедная моя Гердочка! Иди сюда, Марусенька полосатая! Натерпелись? Ничего, теперь отдохнём.
Чем бы себя побаловать? Любимой передачей о космосе, разумеется. Посмотреть, как поживала Вселенная за время отсутствия Варвары Семёновны, тени от излучения фотона. Промелькнул - и нет его.
Американские астрофизики опять изображали в лицах Великий Космос. Мимикой объясняли, руками рассказывали. Одно и то же - первый, второй, третий, четвёртый. Словно вели программу для глухонемых, сами из себя в процессе выскакивали, чуть из экрана не выпрыгивали.
А показали потрясающую вещь - планету, год которой длился миллион лет. Не год, а период полного обращения вокруг звезды. Газовый гигант, рядом с которым огромный Юпитер выглядел черешней возле помидора. Земля и вовсе - смородинкой.
Планета никак не называлась, присвоили длиннющий номер, цифра на цифре, запомнить невозможно.
И всё это великолепие вращалось вокруг красного карлика, столь далёкого, что с планеты казался обычной звездой на небе. Тем не менее, гигант орбиту не покидал и за миллион лет оборачивался вокруг своего странного солнца. Не за 365 дней - за миллион земных лет. Вроде, так, если Варвара Семёновна не перепутала.
И задумалась. Вот бы год длился раза в два дольше. В три. И не мелькало время - зима-весна-лето-осень. Тянулось бы медленно, с чувством, с расстановкой.
Правда, для столь заманчивых перспектив Земля должна находиться дальше от Солнца, тогда само Светило - гореть ярче. Выходило, что всё в мире взаимосвязано. И никак не разорвать по своему хотению.
Луна, например. Спутник, мелочь пузатая. Потихоньку от Земли удаляется, ну и что? А вот именно - что. Безжизненный камень удерживает земную ось и замедляет вращение планеты. Когда Луна была ближе, сутки длились меньше. Исчезнет спутник совсем, и ось Земли изменит наклон. Ураганы, цунами, смена времён года - короче, мрак.
Хорошо, что притяжение планеты держит Луну. Пусть вращается. И что-то притягивает саму Варвару к хозяину Барни. Схватило, не отпускает. Крутится Семёновна спутником против своей воли, пыль шлейфом распускает.
На следующий день гулять не пошла. Отнюдь не из принципа - отдыхала. Да и Барни всё равно не было.
Чему время посвятила? Спала. На собственном диване одна-одинёшенька, хоть вдоль, хоть поперёк раскладывайся. Даже умные передачи не включала. Ткнула пультом наугад, попала на стопятьсотую серию современной мелодрамы.
Какая разница? Чувства людей во все времена одинаковы - любовь и ненависть, стремление к славе и богатству. Или - не стремление. На экране страдала очередная жертва несчастной любви. Фильм не имел времени. Вернее, не так - Шекспир, Пушкин, сценарист Вася Пупкин писали об одном и том же - любви. Другое дело, что разными словами.
Например, Гумилёв - и это о ней, о любви:
Укротитель зверей
Снова заученно смелой походкой
Я приближаюсь к заветным дверям.
Звери меня дожидаются там,
Пестрые звери за крепкой решеткой.
Будут рычать и пугаться бича,
Будут сегодня еще вероломней
Или покорней... не все ли равно мне,
Если я молод и кровь горяча?
Только... я вижу все чаще и чаще
(Вижу и знаю, что это лишь бред)
Странного зверя, которого нет,
Он — золотой, шестикрылый, молчащий.
Долго и зорко следит он за мной
И за движеньями всеми моими,
Он никогда не играет с другими
И никогда не придет за едой.
Если мне смерть суждена на арене,
Смерть укротителя, знаю теперь:
Этот, незримый для публики, зверь
Первым мои перекусит колени.
Фанни, завял вами данный цветок,
Вы ж, как всегда, веселы на канате.
Зверь мой, он дремлет у вашей кровати,
Смотрит в глаза вам, как преданный дог.
(Николай Гумилёв, 1911 г.)
Дремала Варвара Семёновна, с боку на бок переворачивалась, а мелодрама тянулась без конца и края. Спутник вращался по кругу, по кругу, по кругу...
На следующий день встряхнулась, пёрышки поправила, Рысю в переноску засунула, выплыла в парк собственной персоной.
И нарвалась на Гаврюшу...эээ...Лаврюшу...да пусть будет Артемон, чтобы голову не ломать. В общем, встретили пуделя. Зверюшки обрадовались. Рыся наскакивала, распушив хвост, собачонок припадал на передние лапки, тявкал.
Варвара Семёновна держалась подальше от скамеек и деревьев, прыгала за кошкой, словно козочка на лугу. Хозяйка пуделька умилялась, жалела, что давно не встречались:
- Я видела, вы гуляли с этим громадным сенбернаром. Не боитесь?
- Нет, зачем? Барни никого не трогает.
- Ну...не знаю. Лаврюши ему хватит на один зуб. Мы лучше с вами поиграем. Не возражаете?
Варвара Семёновна не возражала. Вдвоём веселее, тем более, что всегда проще находила общий язык с людьми моложе себя. Новой/старой знакомой на вид было лет 40 со скромным хвостиком.
Чем не подруга? Заодно пудельком любовалась - какой всё таки хорошенький! Хоть и пела Барни дифирамбы, из себя героиню строила, но в глубине души мастифа побаивалась. Помнила, что навязали свыше (хотя честно не думала о "белом медведе"), кружилась Луной на орбите, сама не понимая, зачем.
Лучше бы с безобидным Артемоном, смешной игрушкой.
Напрыгались, нагулялись, присели на скамейку. Листья тревожно шелестели над головой, тени попрятались, превратив асфальт в скучную серую полосу. Яркий день потерял резкость, где-то сбили настройку изображения. Перламутровое небо укрыли застиранной простынёй, словно картину, которую собрались отнести на хранение. Полюбовались - хватит.
А вместо неё предложили сиротский пейзаж с пыльной травой, бумажками вдоль тропинки, окурками, шелухой от семечек под скамейкой.
С которой Варвара Семёновна резво вскочила. Гроза? Настроение сжалось комком в животе, подпирало рёбра, мешало дышать. Бегом распрощалась со знакомой, рванула домой. Что это было?
Неделю ходила с Валерием Семёновичем, природа фокусов не выкидывала. Опять мироздание происки уготовило? Или всего-навсего прогноз не посмотрела? И правда - забыла.
Ощущение от прогулки осталось неприятным. Почему? Звери веселились, а хозяйка пуделя - милая, контактная женщина. В самый раз подругу завести Варваре Семёновне, кроме соседок-старушек рядом и нет никого. Что не так?
И сколько её намерены за ниточки дёргать, указывая: здесь играем, здесь рыбу заворачиваем?
Завтра назло пойдёт гулять, пусть хоть камни с неба сыпятся. Не тварь дрожащая и право имеет. Всю жизнь провела сама себе и штабом, и генералом, и командующим фронтом.
Утром проснулась от шума за окном. Потоп заливал стёкла, за которыми дальше не было ничего, кроме вселенской мути. Запросто стёрли белый свет, нарисуют новый.
И Варвара Семёновна разозлилась. Хватит из неё верёвки вить, цепи со звеньями навешивать:
- Хочу и буду гулять с Артемоном!
А пока просто гулять. Откопала резиновые сапоги, схватила зонт и походкой "от бедра" вышла на улицу. Не боимся мы волка и сову! Никаких "здесь играем, здесь рыбу заворачиваем"!
Дирижёр усмехнулся и взмахнул палочкой. Оркестр ударил в литавры, следом грохнул барабан. Варвара Семёновна вжала голову в плечи. побежала назад к подъезду. Невидимая цепь со звеньями оттягивала шею.
Продолжение ЗДЕСЬ
Убедительная просьба - прокрутите, пожалуйста, текст до рекламы! Спасибо, что дочитали!
Благодарю всех, кто поддержал автора!