Роман «Звёздочка ещё не звезда» глава 159 часть 10
— Ну всё, как с покосом управились, — возвестила Галина Лысова вытирая полотенцем последнюю вымытую тарелку, — А теперь перед дорожкой присядем и домой. Не знаю чё там у меня дома: ладно ли нет, приеду — увижу. Душа прямо вся изболелась.
Татьяна Ширяева, раскладывая посуду на полки шкафа, опять проронила слезу.
— Вот и помянули… — она в раздумьях покачала головой, — Думаю, что на нас баба Лиза не в обиде.
— Конечно нет! — воскликнула Галина, — Грех ей на нас обижаться: всё сделали честь почести. — она присела на табуретку, провела гребёнкой по волосам, поправляя выбившиеся пряди. — Вона сколь людей с ней проститься сегодня пришло и помянуть, потому как уважали её и уважают.
— И то правда, — откликнулась её младшая сестра Надежда Холопова, заворачивая в бумагу остатки пирогов. Один кулёк она протянула племяннице, — На, Татьяна, возьми, хоть ребятишки помянут бабу Лизу.
Татьяна отказываться от пирогов не стала, взяла.
— Вот спасибо, лёля*!
— А вот спасибо-то совсем и не к чему, когда поминать дают, то не благодарят.
— Верно, а у меня из головы вылетело совсем, — оправдываясь произнесла Татьяна. — Даже не вериться, что больше бабу Лизу не увижу: она в глазах у меня прямо как живая стоит. Ещё бы ведь пожить могла да землю потоптать, да вот оно как вышло-то.
— У каждого свой век, — с горестью в глазах произнесла средняя сестра Галины, Нина Спицына. Она взглянула на зеркало, прикрытое простынёй, и спросила, — Поди уж открыть его можно, али нет?
— Да можно, конечно, — сказала Пердилиха со знанием дела. — Теперь и мне без бабки Лизы скучно будет, бывало, когда и забегу, о том о сём с ней словом обмолвимся. В деревне-то всё меньше народа остаётся, разъезжаются кто куда.
— И я вот в город уехала, а сейчас жалею, — призналась Галина, — иной раз такая тоска нападёт, что хоть плачь. Тянет меня в деревню-то, ох как тянет.
— Ну так родина же э́нто твоя, ещё бы тебя сюда не тянуло, — сказала Пердилиха глядя в окно. — детство прошло твоё здесь и молодость пролетела.
— И не говори… — согласилась с ней Галина, а потом предложила дочке, — Ещё вон шанежек дивно осталось, может тоже возьмёшь?
— Возьму, конечно, а то пока приедем, то да сё, а что-то есть надо. — ответила Татьяна и торопливо убрала стряпню в сумку. — Алёнка-то просилась в деревню сильно, хотелось ей самой с бабой Лизой-то проститься, а я не дала: с архаровцами своими водиться оставила, да и матери печку топить надо было кому-то.
Пердилиха присела на лавку вдоль окна, выкрашенную ярко-жёлтой краской, и тут же полюбопытствовала:
— Галька, а Ирку-то чё у себя домовничать не оставила?
— Да не шибко-то её и оставишь у меня, — пожаловалась Галина, — трясётся над животом своим так, как нам и не снилось. Мы-то чё, могли и в бане родить и в поле.
— Так оно, — согласилась с ней Пердилиха. — осиротел дом без бабки Лизы и вам теперь в деревню лишний раз не приехать. Что с домом-то делать будете, решили?
— Продавать, что ещё-то, — ответила Надежда. Сестры Нина с Галиной переглянулись. Им было досадно, что в завещание их бабушка Лиза не включила.
— А не жаль дом-то продавать будет? — спросила Пердилиха.
— А чего его жалеть, если не топить, то он долго не простоит, за домом-то уход нужен: в амбаре вон крыша подтекает. Бабка-то Лиза сколь раз дедку Митю просила, чтобы крышу подлатал, а он одно своё твердил: «На наш с тобой век, Лизавета, хватит, а больше и не надо», так оно и вышло.
Юра Бойко завёл двигатель у запорожца и посигналил. Галина выглянула в окно и пробурчала:
— Вот ведь какой вреднющий: уже торопит, ехать ему скорей надо, видать по Ирке соскучился. Ну и зять у меня…
— Да хватит тебе, Галька, на зятя-то ворчать зазря. — осадила её Пердилиха, — Таких как он работящих поискать ещё надо. Повезло твоей Ирке с ним.
На что Галина огрызнулась:
— Ирке-то может с ним и повезло, а вот мне-то нет. Да тебе-то ведь это не понять, ты же в моей-то шкуре ни дня не жила… — спешно одеваясь, она прикрикнула на Татьяну, — Ну, чё ты копошишься-то? Угонит Юрка без нас, придётся потом на попутках добираться, а ведь декабрь-то не месяц май.
— Да я ещё хотела, мам, пол помочь смыть, баба Лиза-то любила чистоту, — ответила Татьяна, одевая пальто.
Галина не смогла смириться с обидой на то, что её не включили в завещание и она, прежде чем уйти, проронила вскользь:
— Наследница есть у дома, вот она пусть и пол сама моет, мы и без того помогли не мало.
Надежду задели за живое слова старшей сестры, и она вспылила:
— Эх, Галина, уж от кого-кого, а от тебя я таких слов услышать не ожидала. Ты же сама от наследства отказалась, когда баба Лиза у тебя спрашивала.
— Так я откуда знала, что она вот так резко на тот свет уйдёт и никого не измучит. Я же её к себе звала — звала, а она отказалась. Вот поэтому-то и я настаивать не стала, совесть мне не позволила.
— А сейчас тебе значит совесть позволяет, мне такое выговаривать?
— А чё, разве нет? — спросила Галина ища поддержки у присутствующих, но не нашла. — Вот так значит… Тогда прощава́йте, — сказала она и уходя, громко хлопнула дверью. Татьяна простилась со всеми и выскочила следом за ней. Ей тоже было обидно за мать, хотя и подумалось: «А будь как будет, всё равно бы мне ничего от дома не отломилось, если бы и маме третья часть досталась по наследству».
Галина с дочкой подошли к запорожцу. Иван, увидев их, открыл дверь и вылез, чтобы тёща с женой уселись на задние места, а потом вернулся на своё место. Юра посигналил три раза, прощаясь и машина тронулась с места.
Галине срочно надо было выпустить из себя обиду, что она и сделала:
— Обидно мне до чё: средней сестре отчий дом достался, а младшей бабки Лизин, а мне кукиш с маслом. А ведь в э́нтом доме, тятя мой родился и вырос, — она глядела на дом со слезами на глазах, пока он не скрылся из вида.
Зятевья не вмешивались, а ехали молча. Татьяна обняла мать и сказала:
— Мама, не трави ты себе душу, прошу тебя. Не жили богато, так нечего и начинать.
— А я вот чё скажу: на всех вас троих завещание напишу, чтобы обидно никому не было, когда меня не станет. Справедливость в жизни должна быть всё же, а иначе чё э́нто за жизнь. Три у меня дочери, так на троих дом и поделю, а там уж чё хотите с домом, то и делайте.
— Мама, ты молодец у нас, — Татьяна чмокнула мать в щёку и обняла её сильней. Она почувствовала, что мать её всё же любит. И дело не в наследстве, а в справедливости.
Пояснение:
лёля *— крёстная или родная тётя
© 25.01.2022 Елена Халдина, фото автора
Запрещается без разрешения автора цитирование, копирование как всего текста, так и какого-либо фрагмента данной статьи.
Все персонажи вымышлены, все совпадения случайны
Продолжение глава 160 Тот, кто живёт в тебе
Предыдущая глава 159 часть 9 А может, так оно и лучше
Прочесть роман "Мать звезды", "Звёздочка", "Звёздочка, ещё не звезда"
Прочесть рассказ Курьёзная ситуация, или битва за кушетку