Довелось мне как-то раз лежать в больнице с пустяковой операцией.
Больничная атмосфера поначалу навевала тоску. Немного освоившись, я стала украдкой разглядывать своих соседок по палате.
Ими оказались девятнадцатилетняя Вика и сорокалетняя Наталья. По их непринуждённому разговору я поняла, что лежат они тут довольно долго и успели привыкнуть друг к другу.
Наталья всё время ухаживала за Викой, как мама.
В больнице её материнский инстинкт обострился до предела, ведь у неё самой есть дочь такого возраста.
Казалось, она совсем забыла, что тоже лежит здесь не просто так. Именно из-за Натальи в нашей палате воцарилась атмосфера защищённости, добра и уюта.
Она изо всех сил способствовала, чтобы я тоже почувствовала себя здесь, как дома.
То чайку предложит, то печенье сунет, то шторку задёрнет, чтобы любопытное солнце в мой глаз не светило.
Очень скоро я почувствовала себя непринуждённо.
Следующим вечером наступило время увлекательных разговоров. Что ещё делать в больнице вечером?
Общаться!
Мы разлеглись на двух сдвинутых кроватях, подперев голову рукой, в центр поместили кроссворд с горкой семечек и чипсов, и начали рассказывать разные истории.
Сначала Вика поведала о том, что её бабка умела заговаривать раны и ячмени.
Мы с Натальей рты пораскрывали от того, что услышали! Вот бы нам такие таланты! Потом я рассказала одну смешную историю.
Наконец, настал черёд Натальи. К слову сказать, она оказалась непревзойдённой рассказчицей. Всё происходило примерно так: – – Вот послушайте, какую историю я вам расскажу. Вик, тебе водички дать?
– Нет, спасибо! Не хочу. Давайте свою историю.
– Ну, что ж, – начала Наталья. –Живу я в посёлке городского типа. Моя дочь, несмотря на юный возраст уже мамочка. Моему внуку годик, Юркой зовут, – с гордостью сказала она. –Родители зятя держат кафе- пельменную у нас в посёлке, вся семья задействована в работе.
Я тоже там работаю.
Но, порой, не хватает рабочих рук.
Как-то раз к нам пришла устраиваться на работу женщина, Галя Дубкова. В кафе требовалась посудомойщица.
Эта Галя сильно выпивала, по ней сразу было видно: худющая, губы неровные, побитые, мужское трико с оттянутыми коленями, кофта с чужого плеча, нечёсаные вихры, растоптанные кроссовки. Тряслась вся, как от озноба.
– Так зачем брали её, раз видели? – поинтересовалась я.
– Потому что, некуда было деваться, к работе надо было приступать немедленно, –вздохнула Наталья. – Пожалели, одним словом. Так вот. Галя эта работала добросовестно, когда не пила. Но если начинала пить, то всё! Не выходила на работу дня по три. Потом приходила, извинялась, божилась, что завяжет, и так до следующего раза.
Наталья обернулась к Вике, которая, затаив дыхание, слушала рассказ:
– Вик, тебе помидорчик помыть?
– Нет, нет, и что дальше было? Эта Галя украла чего-нибудь?
– Нет, она не воровка. Тут другое: Галя не вышла на работу. Её не было два дня и никто не знал, что с ней. Ясное дело, подумали, что она взялась за старое. Сват мой разошёлся не на шутку, мол, если явится Галя, уволю её к чёртовой матери!
Как раз работы было валом, посуду только и успевали мыть!
Только я никак не могла успокоиться: на какие деньги она пьёт? Всю неделю она ходила по соседям, деньги занимала. Что-то тут неладно.
К вечеру мне стало совсем неспокойно, и я отправилась к Гале домой.
Конечно, её убогую хибарку домом назвать сложно. Она похожа больше на собачью будку, обитую рубероидом.
Гляжу, в доме темень, как в подземелье, а она лежит в бреду всё в той же одежде, в которой позавчера отработала.
Постельное бельё давно не стирано, запах тяжёлый в комнате.
Наталья закашлялась, поднялась с кровати и открыла бутылку «Минералки». Раздался пшик.
– Что-то горло першит. Будете? – мы дружно мотнули головами, что нет.
Она медленно осушила стакан и продолжала:
– Я давай её теребить: «Галя, Галя!», а она не реагирует, что-то бормочет под нос про шёлковое платье в горох, температура высоченная.
У неё дома ни градусника, ни таблеток, ничего нет!
Я за телефон – он не работает, отключён за неуплату.
Побежала к соседям. Говорю, так, мол, и так. Галя заболела, бредит, два дня не ела. Надо помочь, а то помрёт.
Соседи у нас хорошие, добрые, засуетились. Зина принесла тарелку супу, Надя варенье малиновое из погреба достала, смену белья прихватила.
Я сбегала в аптеку за парацетамолом, кое-как сбила ей температуру.
– А что с ней было? – спросила я.
– Да грипп или ОРЗ. Иммунитет слабенький, вот и заболела, –ответила Наталья. – Мы стали расспрашивать Галю о родственниках, а она возьми, да расскажи, что в Санкт-Петербурге у неё есть родная дочь. И что примечательно, никто об этом не знал! И, оказывается, дочь пишет ей письма! Зовёт Галю к себе, а она не едет.
У меня на бутылку денег нет, а на самолёт тем более!
На письма не отвечает, держит дочь в неведении.
– И что вы сделали?
– Пока Галю лечили, созвонились с дочерью, рассказали ей всё, как есть. И она выслала Гале денег на билет. Мы с Надей поехали в агентство, купили билет, вручили Гале.
Вот тут её прорвало!
Она плакала, плакала, не могла остановиться. Выла, как волк в капкане! Что она только не кричала! Что жизнь прошла впустую, а она натура тонко чувствующая, что в этом мире её не поняли, что мечтает она иметь платье в горох – да только кому есть дело до её мечты?
Что она пойдёт топиться в реку!
Боже, кое-как утихомирили её. Я осталась ночевать с Галей, чтобы она не напилась, или, хуже того, не лишила себя жизни!
А под утро, когда кризис миновал, Галя вдруг резко так заявила, что никуда не поедет.
Как раз Надя пришла меня подменить, я же всю ночь не спала. Девчонки, грех сказать, боялась присесть на кровать – такая антисанитария!
Принесла из дома стульчик раскладной!
– Постой, как это она не поедет? Уже билеты куплены! – села я по-турецки в знак несогласия.
– В том-то и дело! – воскликнула Наталья. – Спорить с Галей мы не стали. Говорим: «Конечно, не поедешь. В таком виде.
А поедешь в другом!»
А слух-то уже прошёл, что Галя едет к дочери!
И потянулся весь посёлок кто с чем: кто вещи несёт, кто сумку приличную, кто краску для волос.
Олеся-парикмахерша постригла Галю, да так красиво! Подкрасила ей волосы, питательную маску сделала для лица.
Брюки ей подшила Таня-швея, блузку белую подладила под Галю, пиджак модный удлинённый подобрала!
Сумку и туфли к этому виду нашли. И всё, Галю стало не узнать.
– Наталья, это ты всё организовала? – догадалась я.
– Нет, ну что ты, просто у нас в посёлке народ хороший.
– А что с ней дальше стало? – раздался Викин голосок. – Вик, яблочко будешь? Зелёненькое.
– Нет, спасибо, лучше про Галю….
– Отвезли мы Галю в аэропорт, проводили по-людски, и взмыл самолёт на Санкт-Петербург, унося её в новую жизнь…
Вот и конец истории.
Мы все замолчали. Каждая из нас ощутила грусть. Было жаль Галю, была в этом рассказе какая-то недосказанность.
– Ах, да! Забыла вам рассказать! – вспомнила Наталья. – Нам же недавно пришло письмо из Санкт-Петербурга!
С фотографией!
В парке на скамейке такая симпатичная дама с двумя внуками, в шёлковом платье в горох, в шляпке, с новой сумкой.
Нога на ногу.
Внуки такие аккуратные, в костюмчиках! Мы сначала не поняли, кто это. Пригляделись, - ба! Да это же Галя!
Её не узнать, гораздо здоровее выглядит. Помолодела, отёки сошли.
Ну, приличная пожилая леди!
Пишет, что начала новую жизнь, с дочерью у них всё в порядке. А не это ли главное?
Рассказ о морской мечте здесь
Друзья, спасибо за то, что вы со мной!
Как думаете, Галя такой и останется?
