Марина с Ниной работали вместе и дружили семьями. Каждая воспитывала сына, разница у мальчишек получилась в год, что закрепляло братство взрослых. Общие интересы нашлись у мужей и, естественно, праздники, выходные и прочие памятные даты отмечали всем гуртом.
В будни частенько забегали друг к другу в гости, где-то и детей на ночь подкидывали, если приятели не желали расставаться.
Затем Нина родила дочку. Прелестное создание, бантики-рюшечки, папина радость. Маринин муж, Сергей, загорелся — давай тоже «ляльку» себе заведём!
Кому ляльку, а кому бессонные ночи. Первый год Марина вспоминала с ужасом, да и вспоминать боялась. Никаких бабушек-дедушек в помощь, а ребёнок молчал в единственном случае — когда мама рысью носилась с коляской вокруг дома.
Всё остальное время орал, не переставая, хоть днём, хоть ночью.
Сергей смывался к маме отдыхать, потому что это вынести невозможно. Марина в одиночестве наматывала круги. Присесть на скамейку, просто качая коляску, крикливый отпрыск не позволял.
Марина превратилась в тень самой себя. В сутки удавалось урвать крохи для сна, о еде вообще не помнила.
И, когда сын, слава Богу, дорос до 6-и лет, начинать всё сначала? Чтобы вместо сегодняшней счастливой семьи остаться у разбитого корыта? Дорожка к маме для мужа ещё быльём не поросла, быстро лыжи навострит.
Нет, нет и нет, по крайней мере на ближайшее время.
Сергей надулся. Демонстративно пропадал у друзей, нянькался с маленькой принцессой, завидовал, жаловался на упёртую жену.
Нина подругу понимала, но что делать, иногда приходится жертвовать собой во имя семьи. Долбила, долдонила — убедила. Марина согласилась. Забеременела, выносила и родила — мальчика.
Правда, учитывая опыт, справлялась легче. Сергей виду не подал, что разочарован, возился с малышом, от обязанностей не отлынивал. Насчёт следующего продолжателя рода помалкивал, видно предполагал, что природу не переспоришь.
И всё вернулось на круги своя — друзья, праздники, общие интересы.
Однажды Нина по каким-то делам оказалась в другом конце города. К знакомой заезжала. И во дворе буквально лоб в лоб столкнулась с Сергеем.
Который её не заметил потому, что катил коляску и радостно гугукал тому, кто находился внутри.
Нина опешила, остолбенела, застыла с открытым ртом. Когда пришла в себя, оглянулась. Сергей ловко и явно привычно закатывал коляску по ступенькам в подъезд.
Мимо проходила соседка, увидела интерес:
— Приятный мужчина, правда? Не каждый отец будет с ребёнком возиться. Девочка у них такая хорошенькая родилась, да и семья замечательная, жена вежливая, обходительная! Дай Бог счастья! —
Нина машинально покивала головой. Наверное, ошиблась. Какое ошиблась, мужа подруги в упор не узнала, что ли? За много лет изучила, как облупленного — манеры, походку, даже на лицо смотреть не обязательно. А столкнулись чуть ли не нос к носу.
Счастье, что Сергей её не заметил.
И что теперь делать? Рассказать Марине? Разумеется, она просто обязана поставить подругу в известность. Получилась дочка для чужого мужа.
А с другой стороны — зачем? Сергей не делал попыток уйти из семьи, пока, по крайней мере. Ночевал дома, с малышом возился, старшего сына обожал.
Сообщит она подруге «радостную» весть, Марина не промолчит, потребует объяснений, Сергей признается, соберёт вещички — и на выход. Получится, что Нина своим болтливым языком облегчит ему задачу. Сам возможно и не решился бы.
Кто в результате останется крайним?
Второй вариант — держать рот на замке. И вдруг однажды новость прозвучит громом с ясного неба для подруги, которая ни о чём не подозревает. Не лучше ли вариант: предупреждён, значит — вооружён?
Нет, не лучше. Марина в себе не удержит, где-то сорвётся, да и без этого атмосфера в семье накалится. Опять же, у Сергея появится повод уйти.
Имеет ли право сама Нина вершить чужие судьбы? Случайно зашла к знакомой, свернула во двор в роковую минуту, а чуть время сдвинуть, ни о какой дочке бы и не знала.
И всё равно получалось предательство.
С мужем посоветоваться? Отпадало, они с другом — два сапога пара. А если…вдруг и у него рыльце в пушку? Нина ужаснулась, примерив ситуацию на себя. Хотела бы она знать правду? Пожалуй, нет. Или да?
Рассказать кому-то из общих знакомых, чтобы в две головы задачу решить — где гарантия, что не выплывет история наружу? Что лучше, горькая правда или сладкая ложь?
А если кто-нибудь из приятелей тоже случайно наткнётся? И доложит Марине? Она никогда не поверит, что подруга ни о чём не ведала. При любом исходе будет виновата. Тайное всегда становится явным.
И всё-таки, тайна осталась тайной. Жизнь шла своим чередом и, вроде бы, ничего не изменилось. Иногда Нина сомневалась в правильности поступка, порой считала, что всё-таки обозналась. Сергей признаков раздвоения личности не подавал. Почти.
В целом, ситуация напоминало анекдот, когда ложки нашлись, но осадочек остался.