А вот ещё одна правдивая история. Хотелось бы начать её с традиционной присказки «жил да был»…, но это будет неправдой. Ведь и по сию пору живёт один человек по имени Лёшик с фамилией… ну пускай будет у него такая звучная и подходящая его менталитету фамилия - Жмотенко. И в этом рассказе вымыслом будет только эта фамилия, ну, а всё остальное - чистая правда. Ну так вот…
Когда Лёшик был обыкновенным студентом, то его все звали непременно «Лёшик». Потом студенчество прошло, прошла и беспечная юность, но вот он как был Лёшиком, так Лёшиком и остался… И была в его характере одна заметная и характерная черта – ну любил он во всём и всегда искать выгоду. А уж на эту черту были нанизаны ещё маленькие чёрточки, штришочки и пунктирчики с запятыми так, что вся эта конструкция живописно напоминала собой новогоднюю ёлку трехнедельной давности с опавшими иголками. Слишком замысловато и образно? Ну тогда расскажу попроще.
Дружить наш Лёшик предпочитал только с теми людьми, которые могут в перспективе принести ему неминучую пользу. А с теми, кто уже по его мнению не мог принести никакой материальной или иной выгоды, он расставался без стонов души и угрызений совести. «Что ж тут такого?» - спросите Вы. Человек так уж устроен – во всём искать получше да посвежее. Ведь не даром же говорил персонаж Валентина Гафта ветеринар Сидорин из фильма «Гараж»: «Вовремя предать – это не предать, а предвидеть!». Ну вот таким и было Лёшкино кредо. По студенчеству он как-то познакомился-сошёлся с одной симпатичной девушкой. И всё у них было хорошо, дело даже почти дошло до весёлой студенческой свадьбы, но вдруг на горизонте как-то случайно появилась другая девушка, на которую всё студенчество внимания почти не обратило. Так себе – среднестатистическая серая мышка с кучкой комплексов, ничего выдающегося и запоминающегося. Но Лёшик не был бы Жмотенко, если бы не заметил в ней самое важное для себя качество – девушка была дочерью главы какого-то там поселения, расположенного на взморье. Прежняя зазноба была… нет, конечно же не предана Лёшиком, просто Лёшик обладал своеобразным даром предвидения, так что конфетно-букетный роман с дочерью главы сельского поселения форсированными темпами перешёл в поспешную свадьбу, на которую обыкновенным студентам-однокашникам места, конечно же, не нашлось. Ведь орёл не ловит мух. Или как было точно подмечено великим Лопе Де Вега в «Собаке на сене»:
«Ужель, ты думаешь, охота
Моей судьбе, с ее полета,
Глядеть на этих мотыльков?»
Ну, как бы то ни было, свадьба всё же состоялась. У молодожёнов вскоре появился ребёночек, славный такой, и жизнь вроде бы пошла своим чередом, да и Лёшик тоже пытался радоваться жизни. Но постоянные метания в поисках выгоды и профита, не оставляли ему времени для беспечной радости и на искреннее счастье. Прежние знакомые и приятели, ставшими в одночасье бесполезными, были беспощадно отвергнуты и позабыты, а вот новые – из окружения тестя - не спешили с ним сближаться, словно подсознательно чувствуя в Лёшике подвох. А если и имели неосторожность с ним познакомиться ближе, то спустя некоторое время сильно жалели о своей непростительной оплошности. Друзьями и знакомыми он дорожил также, как дорожит очередной колодой иной шулер в карточной игре в прокуренной пивнушке. Лёшик очень умело тасовал знакомыми, чтобы в итоге неизменно получить хороший прикуп, которым можно было бы выиграть главную партию в жизни.
Но заигрываясь полезными и нужными знакомствами, Лёшик невольно терял связь с реальностью, как всякий плут, который на самом-то деле из себя ничего толкового и полезного не представлял. Рано или поздно его раскрывали, вычисляли и выводили на чистую воду, понимая, что Лёшик был не только обыкновенным чепушилой-пустобрёхом, но и нудным скупердяем. Ну это те самые черточки-иголочки, нанизанные на его основную черты меркантильного корыстолюбца и банального сноба. Но если Вы подумали, что таким меркантильным и мелочным он был только с чужими людьми, то глубоко заблуждаетесь. Даже самые родные и близкие в полной мере могли насладиться его жмотством. Одно время он даже хвастался, как ему остроумно удалось загнать своей же родной матери мобильник за «десятку», который «и новым-то стоил всего восемь, да ещё на него мать немного ранее спонсировала пару штук»… И не понимал, почему же после этого бахвальства от него многие отвернулись и впредь уже избегали общения с ним. Да, уж по правде говоря, не выдержав такой экстравагантности спустя всего три года от него сбежала жена с ребёнком, соответственно обрубив все полезные и важные знакомства и связи. Зыбкая лафа, которая так мучительно, но старательно была выстроена и выстрадана Лёшиком, внезапно закончилась. Двери в местный бомонд для него плотно закрылись.
Вот тут Лёшику уже пришлось вертеться волчком, выкручиваться штопором и изгаляться мухой на стекле. Ибо по природе своей в добавок к маниакальному скупердяйству он же был ещё и тривиальным снобом. Правда в выборе способов для достижения целей и повышения статуса он был бесхитростен, как черенок сапёрной лопаты и невнимателен, как тетерев-косач на току.
Однажды он вроде бы нащупал бесхитростную тему – как стать магнатом-продавцом подержанных авто. На первый взгляд тема весьма благородная и даже прибыльная, но вот беда! Лёшик ведь скупердяем был заправским, поэтому он собирал по московским автосвалкам убитые машины и транспортировал их подальше от столицы – поближе к своему дому в один заброшенный ангар. Там в он этот автохлам рихтовал, пломбировал, подкрашивал… Бесспорно – на это тоже требуется и время, и талант. Теперь времени у холостого Лёшика было завались, а уж таланта по части надувательства Лёшику было не занимать. Ну разве может каждый догадаться сгнившее днище машины проложить обыкновенной фанеркой или обрезком ДСП и посадить на саморезы? Подкрасить, засмолить всё это и выдать за свежий новодел. Или небольшие дырки в порогах и крыльях заляпать обыкновенной жвачкой или заклеить пластырем – ну не на мастику же тратиться – потом это всё дело зашкурить, покрасить и отполировать… ну а с автовнутренностями и прочим автоливером он чудил и естествоиспытывал покруче средневековых алхимиков. И вот венцом его стараний миру являлось реинкарнированное чудо системы «Антилопа Гну», навар с которого иногда составлял две, а порой и три стоимости того разбитого ржавого ведра, забранного с московской свалки. Правда это авточудо спустя всего пару недель само и, увы, автоматически разбиралось на запчасти, разбрасывая по дороге лишние и ненужные болты с гайками. И когда вроде бы Лёшкино предприятие начало процветать, пухнуть и набирать известность и вес в обществе, то к нему потянулись не только новые клиенты, но всё больше - бывшие покупатели дармовых, но подкрашенных и напудренных жестянок на колёсах. Так постепенно Лёшик против своей воли стал завсегдатаем близлежащего травмпункта. Но окончательно его автодело умерло, когда в один из его гаражных офисов нагрянули весёлые, но жутко накачанные братки с битами и велосипедными цепями. Оказалось, что последнюю продвинутую и прокачанную на свой манер модель Лёшик втюхал какой-то заколотой ботексом смазливой бабёнке, которая случайно оказалась родной сестричкой местного бандитского авторитета. Дело было ещё в конце лихих девяностых и, поэтому, выйдя из комы, весь загипсованный и пересыпанный тальком постоянный клиент хирургического отделения местной больницы Лёшик очень обрадовался, когда узнал, что тот авторитет его великодушно простил после сожжения гаража, разграбления ангара и изъятия его «ласточки» 99-й модели…
Но Лёшик не унывал. Собрав кое-какие силы и откопав в дальнем углу двора заныканную кубышку, он обзавёлся небольшим грузовичком системы «Газель» и стал заниматься скромным извозом грузовых мелочей и прочей неактуальной дребедени. Жизнь опять вроде бы пошла не только вперёд всё по той же меркантильной колее, но и немножко кверху.
Давно прошли торжества по встрече третьего тысячелетия. Лёшик, хотя и повзрослел, но оставался всё таким же стяжателем и искателем на свою голову, печень и почки приключений. И вот где-то уже поближе к концу первой декады двадцать первого столетия в одной из южных областей страны открылся неприметный, но весьма эффективный заводик по переработке старых автопокрышек. Во всех местных и не только местных газетах и прочих печатных изданиях и даже в интернете появилось объявление приблизительного содержания:
«Принимаем шины (автопокрышки) в переработку от населения и организаций за деньги. Адрес. Номер телефона. Цена за килограмм - … рублей и …-нцать копеек».
А Лёшик ведь всегда предпочитал строить свой бизнес по известной аксиоме – «Деньги любят тишину». Поэтому он решился, как Отец Фёдор из «Двенадцати стульев» на новое авантюрное мероприятие, которое сулило ему не то чтобы хорошие деньги, а невероятно огромную прибыль. Поэтому Лёшик набрал себе небольшую бригаду из двух человек-грузчиков и нанятой чужой бортовой «Газели» с водителем. Ну в самом же деле – не свою же ласточку-«Газельку» подряжать на такое щекотливое и грязноватое предприятие.
Подрядчикам он пообещал неплохую денежку за непыльную, но кропотливую работу. Тайну своего предприятия он ревностно и тщательно оберегал. А в ответ на многочисленные расспросы подрядчиков он лишь многозначительно цокал языком и, театрально закатывая глаза к небу, выспренно произносил одну и ту же мантру: «Не бойтесь! Тема достойная и новая. Пока никто не догадался – надо как можно скорее состричь как можно больше денег! Никто в обиде не останется! Надо только успеть!» Но наивные приятели, которые с доверчивостью молочного поросёнка ввязались в это дело, уже с первых минут существования концессии почувствовали подвох на своих горбах в прямом смысле. Работа оказалась не то что очень пыльной, а жутко грязной, очень утомительной и крайне непродуктивной. В течение нескольких дней все трое и водитель колесили на старенькой «Газельке» по всей области и тщательно очищали планету от бесполезных выброшенных покрышек. Ездили по местным колхозам, совхозам и постоялым дворам, где изымали ненужные покрышки всех фасонов и образцов. Иногда хитрый Лёшик даже приплачивал местным фермерам, чтобы те отдали ему свои старые покрышки. Дело дошло даже до того, что по ночам они на детских площадках и в детских садах коварно выкапывали старые разукрашенные в цветочек шины, используемых либо в качестве изгороди, либо для клумб, либо для иного урбанистического эстетизма.
А Лёшик всё подбадривал и убеждал своих подельников, что это только начало их новой жизни в условиях бесшабашного процветания. И если дело пойдёт на лад, то при правильной организации все они через пару лет будут купаться в роскоши и прикуривать гаванские сигары от пятитысячных купюр. Ну те уши свои распушили-развесили, и с ещё большим энтузиазмом и неистовством теперь тралили прилегающие к дорогам лесополосы и ползали по кюветам и оврагам в поисках заветных старых шин. И вот в конце концов свершилось! Весь кузов грузовичка был забит старыми колёсами до отказа. Даже была придумана одна хитрая «ноухау» - для экономии пространства, в своеобразный тоннель от больших шин запихивались сдавленные маленькие шины от легковушек. Кузов грузовичка был забит настолько, что он, болезный, стонал и кряхтел на ямах и ухабах, когда ехал к месту приёма этого вторсырья, до которого было около ста километров. Но бригада была неумолима и искренна в своей корысти, когда не спеша продвигалась к месту своего неминуемого обогащения. Ах! Да! Чуть не забыл самое главное заметить! Доску, по которой они закатывали шины в кузов, перед отправлением на завод решили не брать. Ну не только потому, что ей места в кузове не хватило, а просто – а нафига она там нужна?..
День был пасмурный, слегка моросящий и унылый. Лёгкая осенняя непогодь. На въезде пункта приёма сторож тщательно проверил документы водителя, даже в паспорта бригады не погнушался чихнуть и, протерев заляпанные осенней моросью очки, кряхтя произнес:
- Носит тут вас чертей таких, поспать не дают человеку...
Ну в конце концов он нехотя распахнул сопливые проржавелые ворота и впустил новоявленных джентльменов удачи на территорию шиноперерабатывающего завода.
Там уже их встречал моложавый парень с соломенными кудрями и комплекцией чуть-чуть «поширше» Шварценеггера с широкой улыбкой и поигрывающими под черной курткой-дождевиком мускулами.
- О! Шины привези! – радостно прогудел он на весь двор, заглушая глухое чавканье завода, - заезжайте на весы.
Заехали. Взвесились!
- Отлично! – местный «Шварценеггер» искренне радовался новым пришельцам, - молодцы! Столько шин пригнали за раз!!! Такого у нас пока что не было!
- Куда сгружать? – Лёшик уже чувствовал жар слитков дарового золота в бездонных карманах своих рабочих брюк.
- Да вон в том дальнем углу, - беззаботно махнул своими оглоблями «Шварценеггер».
- Сей секунд! – водитель подогнал к указанному месту грузовик. Борта - нараспашку! И шины чёрным горохом с глухими утробными шлепками посыпались на землю, суля несметные сокровища искателям дармовщины.
- А почём стоит килограмм? – с придыханием и дрожа от приступа золотой лихорадки Лёшик обратился к приёмщику. Тот беззаботно подтвердил означенную в объявлении сумму. От этих слов всем тут же стало легко и радостно. Спустя минут десять – пятнадцать пустая «Газель» радостно заехала на весы и также радостно взвесилась. В груди Лёшика всё клокотало, под ложечкой сладостно посасывало, в голове торжественно «фанфарило». Вот он – Клондайк! Пока все дураки стараются где-то и как-то заработать себе крохи, он – Лёшик – открыл такую халявную тему! Гранд-Халява!
Тогда радовались все! И Лёшик с тяжело дышавшими приятелями, вытирающих натруженные ладони от резинового праха, и водитель «Газельки» вкусно попыхивая горьким «Беломором» в кабине, и кучерявый «шварценеггероподобный» приёмщик со своими бицепсами и трицепсами, легко угадываемыми под черной курткой и даже охранник самых ржавых в мире ворот со своими вечно заплаканными очками-велосипедами. Никто не верил, что в скромную «Газельку» можно было впихнуть невпихуемое в таких количествах и объёмах. Ну, никак не менее пяти тонн, а то и все семь!!! То-то «Газелька» так стонала и охала все сто тысяч метров до конечного пункта.
- Пожалуйте на кассу, - в эту минуту приёмщик был с Лёшиком очень вежлив и до неприличия учтив, когда вручил заветную квитанцию …
На кассе юное небесное создание с двумя легкомысленными хвостиками цвета вороньего крыла попросила у Лёшика паспорт. Пока девушка заполняла необходимые бланки и вписывала кругленькие буквочки квитанцию, Лёшика захлестнула волна фантазий на тему перспективного бизнеса. Внезапно стены маленькой бухгалтерии раздались в стороны, тусклые окна сами собой исчезли в туманной дымке и взору алчущего новоявленного комбинатора предстала огромная рельефная карта европейской части необъятной Родины. По её дорогам нескончаемыми муравьиными потоками елозили огромные фуры до отказа набитые старыми ненужными покрышками. Все муравьишки стремились только в одно, открытое только им одним – Лёшиком – молельное место. Прибыль, богатство, слава, а там вход не только в бомонд, но и… а чем чёрт не шутит?.. Вот тогда все они у него запляшут, запоют и заплачут, но он будет непременно жёстким и жестоким. Всем воздаст сполна… и даже бывшую жену с его папашей не простит…
- Прошу Вас! – нежный голосок ангелочка с двумя легкомысленными хвостиками цвета вороньего крыла грубо вернул на землю витавшего в облаках Лёшика. Тот с досады аж цокнул языком и недовольно тряхнул головой, словно бряцающая уздечкой лошадь, болезненно улыбнулся – так не вовремя отвлечь! Ах!
- Распишитесь вот здесь, - ангелочек, пушисто хлопая ресницами, наивно улыбалась своими сочными карими глазами и подала Лёшику шариковую ручку.
- Легко! – подавляя звон в ушах гипотетических пиастр, Лёшик с лёгкостью оставил внизу бланка свои витиеватые завитушки с загогулинами. Он только мельком взглянул на семизначную цифру, висевшую над подписью и с кокетливым сожалением вздохнул: «Ах, какая досада, немного не дотянул до сотни» и горделиво взглянул на притихшую кассиршу. Да, такую можно будет потом взять не только в невесты, но может и в жёны. Слегка приодеть, накрасить – и хоть под венец…
- Оплачивать будете наличкой или картой?..
Если бы в этот момент перед Лёшиком – вот прямо здесь взорвался вулкан или за окном вырос бы ядерный гриб, то он меньше бы удивился, нежели тому, что сейчас услышал из уст этого невинного существа, которая могла бы стать бриллиантом в короне его семейного очага.
- А? – Лёшик невольно покачнувшись, ухватился рукой за деревянный парапет отделявший его от девушки.
- Платить картой или наличкой будете? – у девушки с лица медленно сползала улыбка.
- А? - у Лёшика уже пересохло во рту, и он ошарашенно смотрел на семизначную цифру с пометкой «Итого к оплате» и всё ещё отказывался верить в происходящее.
- Молодой человек, Вы хорошо меня слышите? – нет, такой зануде никогда не стать женой автопокрышечного магната.
- К какой оплате? - молодой человек слышал-то хорошо, но он всё ещё не мог прийти в себя от услышанного, - а разве я должен платить, а не Вы?
- Эх, молодой человек, - ангелочек в миг преобразилась. Теперь это уже была настоящая Горгона Медуза, которой точно уже никогда не быть супругой и хранительницей очага очередного неудачника, - Вы привезли утилизировать резину, как частное лицо. У Вас много резины. Даже очень. Наш комбинат принимает резину на утилизацию и за это берёт деньги.
- Да нет же! - Лёшик уже понял, что его предприятие не только потерпело крах, так и не зародившись, но вдобавок он теперь уже имеет все шансы получить наотмашь по своим щам от концессионеров.
- Это Вы мне должны платить за привезённые шины! – теперь Лёшик уже забоялся расплакаться перед Горгоной. Но та была неумолимой!
- Ничего подобного! Это же Вам не пункт приёма стеклотары. Вот сами прочитайте внимательно наше объявление ещё раз: «Завод принимает на утилизацию резину ЗА ДЕНЬГИ!». Мы принимаем шины от организаций и предприятий. Но Вы у нас – уже не первое частное лицо, которое приехало на утилизацию. Нам очень приятно, что Вы такой ответственный молодой человек, борющийся за экологию нашей области. Но за утилизацию Вам придётся заплатить означенную в квитанции сумму. Вы же расписались?
- А ничего я платить вам тут всем не буду! И не собираюсь! – Лёшик Жмотенко неистовствовал, размахивая руками и бряцая сбруей, - подавитесь вы все тут своими шинами. Я уезжаю.
- Это шины Ваши, а не мои, - Горгона вновь стала небесным ангелочком, - так Вы отказываетесь оплачивать утилизацию?
- Да! – Лёшик с досады аж ударил кулаком по парапету. Горизонты растворились, муравьиные караваны в испуге разбежались по щелям неморёными кукарачами, и заплаканное окно вновь с укором уставилось на его искорёженное гримасой лицо.
- Как хотите, – с этими словами девушка забрала квитанцию, положила её в отдельную папочку и нажала кнопку селектора: «Миша, этот тоже отказался платить».
- Мы не удивлены, - ехидно прохрюкало в ответ. Но его Лёшик уже не слышал… Дверь с треском хлопнула. Лёшик выскочил наружу под хилый моросящий дождик.
Там его уже ждали все. И субтильный охранник-пенсионер с огромной метлой наперевес и трое культуристов за его спиной во главе с улыбающимся приёмщиком, и его концессионеры с нехорошими предчувствиями под коленками.
Беда была в том, что Лёшику его же собственная алчность глаза застила. Какой-то местный олигарх во власти, решил нажить ещё побольше деньжат и за казённый счёт выписал то ли из Италии, то ли из Греции маленький карманный заводик по утилизации резины. Законодательно провели обязать местные организации и предприятия эпизодически сдавать на утилизацию шины. Под благовидным предлогом ненужная резина за деньги клиентов шла в переработку, а из полученного сырья изготавливались новые резиновые изделия. От резиновых матов для открытых спортплощадок до элементарных отбойников для дорог и лежачих полицейских. Всё шло снова в оборот на пользу дела. И денежка идёт и за утилизацию, и за новое производство. Чудесно! А тут какой-то Лёшик нарисовался со своей частной инициативой…
От мгновенной расправы Лёшика спасли те самые культуристы-рабочие, заставив неудачников-концессионеров направить свою взрывную агрессию на благое дело – на погрузку их же бросовой резины обратно в кузов «Газели».
При этом Лёшик, уже с унылым лицом, тоже загружал свою «Газель» под злобное шипение своих работников: «Учти, гад, это уже третья погрузка-разгрузка. Ты должен нам всё оплатить или сам сейчас будешь всё загружать!». А тот только молча кивал головой и испуганно оглядывался на работников заводика, стоящих немного поодаль и скрестивших руки на груди. Всё, что нашёл в своих сусеках и бумажнике Лёшик, конечно же, отдал своим наёмникам… Обратно шины грузили вручную и уже без малейшего энтузиазма и поэтому всё затянулось чуть ли не до ночи, потому как доску они предусмотрительно оставили за сотню километров от заводика, а на самом заводе подобного приспособления попросту не нашлось. Наконец-то неудачники выехали с территории завода. Охранник же, хитро протирая свои очки-велосипеды, пожелал счастливого пути и повесил на ворота огромный амбарный замок…
- Так, мужики, - Лёшик был очень уставший, а посему – весьма решителен, - сейчас проедем пару километров, там где-то есть большой овраг. Вот туда мы всё и скинем к чертям собачьим в темноте! Ха-ха!..
Вот именно, что "ха-ха". У этого заводика была ещё и служба локальной безопасности. Ну те самые культуристы. Вот они и ехали на своём джипчике («чирокий» такой «чирокий») за этой пиратской «Газелью» всю дорогу. Отслеживали и контролировали, чтобы пустые шины те неудачники не свалили где-нибудь в неположенном месте. Видать уже и до Лёшика находились такие же деятели, которые потерпев фиаско, сбрасывали в окрестностях бесполезный экологически опасный резиновый мусор. И теперь Лёшика и всю его бригаду наученные горьким опытом заводчане ещё полночи гоняли по местным просёлочным дорогам и весям как вшивого по бане. Только под утро, поняв всю бесперспективность и тщетность попыток избавиться от хлама, взбешённый водитель подогнал свою «Газель» к Лёшкиному дому и, невзирая на все причитания хозяина, приказал вываливать шины прямо перед его воротами. После чего, наконец получив сумму за самый неудачный в жизни рейс, он с матюгами скрылся в сиреневой дали подползающего утра, под проклятия и вопли Лёшика, а также проснувшихся его мамы и отчима...
Ну а оставшиеся деньги за погрузо-разгрузочные работы та бригада ещё в течение двух месяцев выколачивала с Лёшика Жмотенко… тут бы и истории конец…
Да Лёшик не был бы Жмотенко, если бы не ввязался в очередную авантюру, но уже со стеклотарой. Ну помните, как мы раньше все сдавали стеклотару в специальные пункты приёма или в магазины. Пустую посуду мыли, стерилизовали и пускали во вторичный оборот. Ну вот Лёшик опять, но уже с другой бригадой, тоже насобирал бутылок – мама, не горюй! Забил стеклотарой весь гараж, сарай и прилегающую к ним территорию. И тут, вдруг вышел какой-то страшный указ, о запрете вторичного использования стеклотары. Отныне принимать можно только стеклобой. И за стеклобой теперь тоже надо было платить сдатчику. Ну что же за напасть такая?! И опять Лёшику досталось на орехи не только от бригады и нанятого водителя, но теперь уже и от мамы с отчимом. Большую часть бесполезной стеклотары Лёшику всё-таки удалось как-то сдать, слить и спихнуть, а вот остальное… Часть пустых бутылок, которые он скупал в те времена у населения за копейки, и по сей день бережно хранят на своих замшелых боках паутину в забитом всяким неактуальным хламом Лёшкином гараже…
Говорят, что Лёшик и по сей день всё также неустанно ищет свою золотоносную жилу и совсем недавно он нащупал тему с куриными яйцами... Но про это он никому не говорит и ищет бригаду... Ждём новостей.
© Алексей Сафронкин 2022
Если Вам понравилась история, то не забывайте ставить лайки и делиться ссылкой с друзьями. Подписывайтесь на мой канал, чтобы узнать ещё много интересного.
Текст в публикации является частной интеллектуальной собственностью автора (ст.1229 ГК РФ). Любое копирование, перепечатка или размещение в различных соцсетях этого текста разрешены только с личного согласия автора.