В восемь часов мы завтракаем в каюте, где я провел ночь, но все окна и двери распахнуты настежь, и сейчас достаточно свежо. В отправке еды нет явной спешки или жадности. Это дольше, чем завтрак в дороге с нами; более упорядоченный и более вежливый.
Вскоре после девяти часов мы прибываем в Потомак-Крик, где нам предстоит высадиться; а затем наступает самая странная часть путешествия. Семь дилижансов готовятся вести нас дальше. Некоторые из них готовы, некоторые из них не готовы. Некоторые водители чернокожие, некоторые белые. В каждой карете по четыре лошади, и все лошади, запряженные или распряженные, находятся там.
Пассажиры выходят из парохода и садятся в вагоны; багаж переносят в шумных тачках; лошади напуганы и им не терпится тронуться в путь.; чернокожие погонщики болтают с ними, как множество обезьян; а белые кричат, как множество погонщиков скота: ведь главное, что нужно делать при всех видах хозяйствования здесь, - это производить как можно больше шума. Тренеры чем-то похожи на французских тренеров, но далеко не так хороши. Вместо пружин они подвешены на ремешках из самой прочной кожи. Между ними очень мало выбора или различий; и их можно сравнить с автомобильной частью качелей на английской ярмарке, крытой крышей, установленной на осях и колесах и занавешенной раскрашенным холстом. Они покрыты грязью от крыши до колесной шины, и их никогда не чистили с тех пор, как они были впервые построены.
Билеты, которые мы получили на борту парохода, помечены номером 1, так что мы принадлежим вагону № 1. Я бросаю пальто на ящик и поднимаю свою жену и ее горничную внутрь. У него всего одна ступенька, и к ней, находящейся примерно в ярде от земли, обычно подходит стул: когда стула нет, дамы полагаются на Провидение. Тренер вмещает девять человек внутри, занимая место напротив двери к двери, куда мы в Англии ставим ноги: так что есть только один подвиг, более сложный в исполнении, чем войти, и это снова выйти. Снаружи есть только один пассажир, и он сидит на ящике. Поскольку я тот самый, я взбираюсь наверх; и пока они пристегивают багаж на крыше и складывают его в нечто вроде лотка сзади, у меня есть хорошая возможность посмотреть на водителя.
Он негр - действительно очень черный. Он одет в грубый костюм цвета перца с солью, чрезмерно залатанный и заштопанный (особенно на коленях), серые чулки, огромные туфли на высоком каблуке без шнуровки и очень короткие брюки. У него есть две странные перчатки: одна из разноцветной камвольной ткани, а другая из кожи. У него очень короткий хлыст, сломанный посередине и перевязанный бечевкой. И все же он носит черную широкополую шляпу с низкой тульей: слегка оттеняющую своего рода безумную имитацию английского кучера! Но кто-то, обладающий властью, кричит: "Вперед!", когда я делаю эти наблюдения. Почта идет впереди в повозке, запряженной четверкой лошадей, и все кареты следуют в процессии: во главе с № 1.