Читать книгу сначала бесплатно можно здесь.
В доме никого не было, даже Тимур куда-то подевался. Вика умылась и налила себе кофе — на завтрак кроме него ничего не было, по случаю выходного дня дежурным тоже дали послабление и завтрак разрешили не готовить. Тимур зашел в гостиную, когда Вика в одиночестве допивала кофе. Рядовой завтрак в ее обычной «городской» жизни был несколько непривычным для экспедиционного утра, здесь душа требовала макарон с тушенкой.
— Ну что, поехали?
— Куда? В смысле поехали?
— Вика, выходной! Все уже уехали в Рыбинск, даже Вячеслав! Только мы с тобой проспали.
Девушка машинально посмотрела на время — было девять тридцать утра.
— Ну…
— Иди, переодевайся, — тоном, не терпящим возражений, сказал он. — Иди же! — и, видя, что она медлит, добавил: — Вика, ну я же тебя жду, и автобусы тут по расписанию ходят! Или ты хочешь лишних сорок минут на солнце жариться?
В конце концов, Виктория сдалась. Она покорно отправилась обратно в волосатую комнату, чтобы переодеться в одежду, в которой не стыдно было выйти в люди. Девушка достала полосатую футболку, в которой приехала сюда и попыталась ее разгладить — в сумке она изрядно помялась. «Ай, и ладно, больше ничего у меня нет — либо стирать надо, либо гладить. В конце концов, не на свидание иду, просто прогуляться по городу». К футболке она вынула спортивную ярко-зеленую юбку-солнце, которая по причине того, что ни разу не надевалась здесь, имела более или менее человеческий вид. Волосы, которые неплохо было бы помыть, убрала в хвост.
«Пусть так, — ворчливо подумала Вика, разглядывая себя в маленькое зеркальце пудреницы, — ничего лучше все равно не смогу сделать». Чуть тронув лицо макияжем, она вышла на тропинку перед домом, где ждал Тимур. Он внимательно оглядел ее образ и пошел в сторону дороги. «Хорошо, что хоть не сказал, что я отлично выгляжу, — улыбнулась про себя Вика, даже в мыслях не желая признаваться в том, что ей хотелось бы сейчас услышать эту дежурную фразу. Выйдя на дорогу, они добрели до пыльной остановки, куда через некоторое время, отчаянно тарахтя, прикатил старый «пазик», внутри которого жутко пахло бензином. Тимур постоянно посматривал на Вику, как будто ожидая, что она вот-вот бросится наутек, от чего она чувствовала себя неуютно. Девушка уже давно поняла, что нравится ему, это волновало и раздражало одновременно.
Автобус, нервно рыча, въехал на мост через Волгу. Им открылся вид на город — невысокие здания вдоль набережной, некоторые из них почти до крыши были скрыты за деревьями и величественный пятиглавый собор с примостившейся рядышком колокольней.
— Это главный собор Рыбинска, — Тимур, наконец, нарушил молчание, которому они предавались с начала поездки. Виктория от того, что почему-то не могла преодолеть чувство неловкости. Тимур помалкивал по каким-то своим соображениям.
— А вот там, видишь, красивое здание — это новая хлебная биржа, там еще старая есть, по-моему, это она рядом стоит, светлое здание такое, — неуверенно добавил он.
Они вывалились из автобуса, прибывшего на конечную остановку маршрута, и огляделись.
— Зайдем? — спросил Тимур, кивая на собор, стоявший неподалеку. — В рамках экскурсии по городу, так сказать.
— Давай, — с радостью отозвалась Вика, и они двинулись в сторону высоких ступеней, ведущих к тяжеловесным воротам — входу в собор.
— Я тут уже был, в Рыбинске, только внутрь церкви зайти не удалось. Кстати, эта колокольня одна из самых высоких в России, почти сто метров, девяносто с чем-то... — Тимур уверенно поднимался по ступенькам, крепко держа Вику за руку.
— Надо же…
— Раньше она стояла отдельно, это потом, в девятнадцатом веке ее соединили с основным собором трапезной, ну, это значит столовой.
— Тимур, я знаю, что такое трапезная, что ты меня совсем за темную держишь, — Вика высвободила руку и завела ее за спину, так, чтобы он ее не достал.
— Ну, кто же тебя знает. А, кстати, кто тебя знает? В смысле, кто ты, Вика? Чем занимаешься? — еще раз поправил себя Тимур, стараясь правильно сформулировать вопрос. Вика едва заметно усмехнулась.
«Мне самой неплохо бы понять, кто я… и зачем я…» — подумала она, но ответила совсем другое.
— Ничего особенного, я бухгалтер в коммерческой организации.
— Магия цифр, значит? — он улыбнулся немного лукаво, дотянулся до ее руки, спрятанной за спину, и крепко схватил ее.
— Да, можно и так сказать.
Он с любопытством разглядывал Вику, совсем не стесняясь, открыто демонстрируя свое отношение к ней. Тимур смотрел, как ребенок, впервые попавший в зоопарк, с интересом и даже чуть-чуть с удивлением, словно ожидая от нее чего-то неожиданного. Поднявшись по ступеням, Тимур осторожно толкнул тяжелую дверь, пропуская Вику вперед, и наконец, отпуская ее руку.
Они оказались в прохладе храма. Внутренние стены были не до конца оформлены росписью, где-то стояли леса, но он был пропитан атмосферой спокойствия и умиротворенности. «Намоленности, сказала бы мама», — подумала Вика.
Девушка купила свечку и подошла к иконе Божией Матери. Поставив свечу, Вика долго стояла перед иконой, не находя нужных слов для молитвы.
«Ты знаешь мое единственное желание, помоги мне… нам всем».
Когда Виктория обернулась, то увидела Тимура. Он, не решаясь потревожить ее, в ожидании присел на лавочку, рассматривая какую-то церковную брошюру.
Они прошлись по набережной, нашли и новую, и старую хлебные биржи. Виктория совсем, казалось, освоилась в обществе нового знакомого, только изредка вспыхивала, когда он особенно пристально на нее смотрел.
— Пойдем в тень, — предложила Виктория.
Полуденное солнце безжалостно обжигало открытые участки кожи, асфальт раскалялся сильнее и сильнее, и вторая по счету бутылка воды очень быстро опустела. Они с трудом нашли лавочку в пустынном дворе. Не потому, что не было свободных мест, просто лавочек во дворах было не так много. Если бы не развешанное на веревках белье, могло показаться, что здесь никто не живет.
— Смотри как пусто. Наверное, все на пляже, — Вика поудобнее устроилась на две уцелевшие доски, оставшиеся от лавки.
Тимур ничего не ответил. Девушка заметила, что он часто оставляет без ответа некоторые ее слова — в нарушение правил ведения светской беседы, он просто замолкает и смотрит, смотрит на нее.
— Что у тебя случилось? — внезапно спросил он. Вика удивленно подняла брови. — Что случилось у тебя? Кто-то ушел? Умер в смысле…
— С чего ты вообще… — Викторию, несмотря на знойный день, пробрала дрожь. Неужели ее состояние, которое, как она думала, так хорошо скрывала, все равно вылезает наружу. Она подняла глаза на собеседника и вдруг поняла, что перед ним ей не хочется юлить, уходить от ответа, придумывать складные слова о том, что у нее все хорошо.
— Я… нет, никто не умер… — голос стал тише, она как будто охрипла, — просто… болеет.
— Кто? — так же тихо спросил Тимур.
— Мама. Рак, — Виктория отвернулась от него и стала смотреть на белую простыню, развевающуюся по ветру, словно белый флаг.
— Рак лечится, если его не запустить.
— Да, если начальная стадия.
— А у нее…
— Не в этом дело. Просто она уехала.
— В смысле уехала? Куда? — не понял Тимур.
— Она сказала, что не хочет быть нам с папой обузой, что мы еще слишком молоды для того, чтобы ухаживать за лысой старушкой и уехала, как она сказала, лечиться. Одна. Сказала, что когда закончит, то вернется и все у нас будет хорошо. А если нет, чтобы мы сразу привыкали жить без нее.
Тимур не перебивал, размышляя о том, что девушка очень долго держала в себе эту боль.
— Она сказала, что мы с папой будем ей мешать, — девушка резко повернулась к Тимуру, так что он вздрогнул.
— И ты не знаешь, куда она уехала?
— Точно нет. Предполагаем, что она выбрала какую-то клинику в Германии, говорят, что там очень высокий уровень медицины, особенно это касается лечения онкологии.
— Вы с папой пытались ее найти?
— Она звонит иногда, но чаще шлет сообщения, что у нее все хорошо, что чувствует себя прекрасно и возможно, скоро вернется. А я… я места себе не нахожу. И папа тоже.
— Так, может, надо было ее найти, вернуть как-то… Или просто остаться с ней…
— Нет, — на этот раз твердо сказала девушка, — надо уважать чувства другого человека. Ей надо побыть одной. Она приведет мысли в порядок, пройдет курс лечения и вернется. Живая и здоровая.
— Ты поэтому сама уехала? Чтобы отвлечься?
— Да, мне надо было что-то сделать, невыносимо думать обо всем этом и ничего не предпринимать. Мне хотелось сменить обстановку, и папа поддержал меня, сказал, нужно найти что-то мне совсем несвойственное. Я выбрала экспедицию и вот я здесь, — она слегка улыбнулась.
Тимур помедлил немного и взял ее руки в свои. Девушка немного дернулась, как будто хотела отодвинуться, но оставила все как есть.
— А ты… — хотела в ответ задать какой-то вопрос Вика.
Но в этот момент Тимур положил ее руки в свою одну и поцеловал. Очень настойчиво, одной рукой он придерживал ее шею, а другой крепко сжимал обе ладони. Как будто ожидал, что она будет сопротивляться. С ужасом Виктория поняла, что отвечает ему с каким-то беззастенчивым удовольствием, которого никогда за собой не замечала. Сделав усилие, она высвободила руки и, положив их Тимуру на грудь, отстранила мужчину, который с упоением целовал ее.
— Тимур, не надо…
Он вопросительно посмотрел на Вику, как будто пытаясь прочитать ответ в ее глазах.
— Не надо, — повторила она.
— Ты отвечала мне сейчас, — упрямо сказал он.
— Нет. Я не хочу, — ее голос дрожал.
— Но ты отвечала мне? — теперь вопросительно проговорил он.
— Тимур, я несвободна.
Он молча отвернулся от нее, и, чуть помедлив, тихо произнес:
— И все равно ты мне отвечала. Пошли, — и снова взял ее за руку.
Из чего Виктория поняла, что Тимур не откажется от дальнейших попыток. А еще она совсем не была уверена, что сможет сопротивляться его напору.
«Я несвободна, — повторила она на этот раз самой себе, — я несвободна и точка».
— Перекусим? — Тимур указал на первую попавшуюся на пути пиццерию, и они зашли внутрь небольшого помещения, украшенного необычными картинами.
Виктория с Тимуром с интересом рассматривали их, пока ждали официанта.
— Ты посмотри, — сказала она, — эти картины сделаны из макарон!
— Да ну?! — Тимур стал приглядываться более внимательно, и обнаружил, что Вика права.
На стенах висели настоящие произведения искусства из макаронных изделий — цветы самых различных форм и расцветок, рыбки в аквариуме, бабочки и даже птицы.
Подошедшему официанту Вика заказала тарелку спагетти болоньезе, а Тимур большую острую пиццу и бокал светлого пива.
— Чем только люди не занимаются! Надо же!
— Если руки есть, многое можно сделать. Вот у меня никогда ничего подобного не получится, — улыбнулась Вика.
— Почему же?
— Не знаю. Руки не заточены, наверное. Надо мной даже в школе на уроке труда учительница смеялась, потому что я ровную линию не могла отрезать.
— Да, смешно, — серьезно сказал Тимур.
В это время в пиццерию ввалились Гаврилыч, Настя, Павел, Миша и Саша.
— О, привет, — радостно воскликнула Саша, — а я думала, ты в лагере останешься! Тимур Алексеевич сказал…
— Да, мы приехали, Виктории надо развеяться — перебил ее Тимур, казалось, он не хотел, чтобы Саша заканчивала фразу.
Мужчины сдвинули столы под неодобрительные взгляды официантов, и все они уселись рядом с Викой и Тимуром.
— А вы где были? — спросил Тимур, ни к кому, по сути, не обращаясь.
Ответила опять Саша.
— Ой, мы ездили на водохранилище, там… — девушка защебетала, описывая подробности их прогулки.
Вика расслабилась. Неудобство, вызванное внезапным порывом Тимура, прошло, и она с удовольствием включилась в общий разговор — обо всем и ни о чем.
— Смотрите, Катя идет, — сказал Павел, вставая, — надо ее позвать к нам.
Он скрылся за дверями кафе, и через несколько минут Вика увидела, как он размахивает руками и что-то кричит Кате, которая в одиночестве прогуливалась по улочке. Еще через некоторое время Катя присоединилась к компании.
— Сейчас Николай Николаевич подойдет, — сказал Гаврилыч, обращаясь больше к Тимуру, чем ко всем остальным.
— Кто это? — спросила Катя, болтая трубочкой в стакане с молочным коктейлем. — Не тот ли коллекционер…
— Да, — ответил Тимур Алексеевич, — он, помимо того, что коллекционер, еще и эксперт, каких мало. Хорошо, что ты до него дозвонился. Как раз на месте все и обсудим…
Через некоторое время к археологам присоединился сухонький старичок с живыми глазами и открытым морщинистым лицом.
— Что, поймали рыбку? — с коротким смешком произнес он. — Ну, показывайте!
— Так в лагере монета, — сказал Гаврилыч, — Николай Николаевич, съездите с нами, вас Славик потом прямо до дома довезет.
— Сейчас могу фотографию показать, — предложил Тимур, доставая телефон.
Николай Николаевич принялся рассматривать экран, то увеличивая, то уменьшая изображение. Все молчали, затаив дыхание, а эксперт едва слышно бормотал.
— Александр первый… Да… Тысяча восемьсот шестой год… Новодел…
— Новодел? — разочарованно протянул Миша.
Эксперт поднял глаза и внимательно оглядел сидящих перед ним людей.
— Да, скорее всего это новодел. Если все так, как я думаю, то эта монета была выпущена при императоре Александре I как пробный экземпляр. Эти монеты так и не попали в оборот. Но! — Николай Николаевич повысил голос и еще раз строго оглядел присутствующих, как преподаватель, который требует к своим словам максимум сосредоточенности, — вы должны понимать, молодые люди, что новодел новоделу рознь. Если он изготовлен недавно, с помощью незадолго до этого изготовленного штемпеля, то цена такой монеты очень низка. А бывает, что новодел изготавливается сотни лет назад, да с помощью оригинального штемпеля. Так вот, такое изделие будет стоить действительно дорого. И новодел этих рублей, произведенных, по-моему, в одна тысяча восемьсот двадцать седьмом году оригинальным штемпелем, стоит очень больших денег. Такой вот новодел, но не подделка.
— Сколько же стоит такая монета? — с благоговением спросила Катя.
— Кто ж вам так по фотографии скажет-то, барышня! Это смотреть надо, изучать…
— Ну если говорить о той монете, о которой вы рассказывали… Которая новодел восемьсот двадцать седьмого?
— О, несколько лет назад ее продали, кажется, за пару миллионов рублей. Сейчас же она стоит дороже, гораздо дороже… Может, даже в два раза. Хотел бы я иметь ее у себя… — задумчиво закончил он.
Археологи с нетерпением добрались до лагеря, суетливо зашли в дом и расположились в гостиной. Гаврилыч пошел за чемоданчиком, в который еще вчера Вика аккуратно положила найденную монету. Он вернулся через минуту, неся открытый чемодан, с весьма растерянным видом.
— Вика, куда ты монету засунула, что-то не могу ее найти…
Виктория подошла к открытому чемоданчику и указала на то отделение, где в специальном пакете должна была лежать монета.
— Но ее тут нет…
— Как нет?
— Ты точно туда ее положила? Не себе в карман? — с подозрением произнесла Катя.
— Ну да, как только приехали с раскопа, я сразу положила ее вот в этот кармашек.
— Катя, а ты не брала, чтобы этикетку посмотреть там или еще что-нибудь? Может, на план нанести надо было?
— Гаврилыч, мы на план еще вчера прямо на раскопе все нанесли. Я монету не видела с тех самых пор… — Катя еще раз с подозрением глянула на Вику, — может, кто-то еще, — с нажимом уточнила она, — ее взял?
— Так, — вступил Тимур, — все ищем монету! Куда она могла деться? Катя, Саша, Настя, идите, смотрите на камералку, может, она среди массового материала… Вик, ты уверена, что именно сюда положила?
— Тимур, я тебя уверяю… — начала Вика, но ее перебил всеми слышимый Катин шепот:
— Уже и на «ты» перешла с начальством, ну-ну…
— … что я положила монету именно сюда, — закончила девушка.
Гаврилыч суетился в своей комнате, в поисках монеты рядом с тем местом, где лежал чемоданчик, Катя, Настя и Саша искали пропажу на камералке — там, где обычно находки проходили первичную обработку. Павел даже умудрился сбегать на раскоп. Вывод, к которому через некоторое время пришли сотрудники археологической экспедиции, был единогласен — самой ценной находки больше у них нет. И где она никто сказать не может. В подавленном настроении все разошлись по спальным местам — даже костер сегодня не делали. Эксперт разочарованно уехал домой, так и не увидев вожделенной монеты.
Гаврилыч, Тимур и Нахимов еще долго никого не пускали в гостиную — обсуждали сложившуюся ситуацию.
Вика с Сашей украдкой пробрались на костровое место и тихонько разговаривали о событиях еще одного насыщенного дня.
— Что же происходит такое, Вик, — с грустью заметила Сашуня, — вчера с тобой этот ужас случился, сегодня монета пропала, у нас такого никогда еще не было…
— Как думаешь, монета просто потерялась, или ее кто-то украл?
— Вик, как она могла просто потеряться, ты же ее сама в чемодан положила. Я ужасно не хочу думать плохо о ком-то из ребят, но факт остается фактом — монета была, ее все видели. А теперь ее нет…
— Да уж… Слушай, я же тебе еще не все рассказала о сегодняшнем дне, — вспомнила Вика и поведала подруге историю о первой части их прогулки с Тимуром — экскурсии по городу и поцелуе.
— Ну дела, Вик. Ты и Тимур Алексеевич… Он мне всегда таким хмурым казался. Хотя, видно было, что ты ему понравилась. Так вы теперь встречаетесь?
— Нет же, у меня есть Никитка, мы с ним уже почти четыре года вместе. Я Тимуру сказала об этом, но он, похоже, не очень-то проникся.
— Зачем ты вообще тогда поехала с ним вдвоем? Неужели не понимаешь, что сама дала ему надежду, хотя бы тем, что согласилась на эту поездку.
— Сама не знаю…
Саша проницательно посмотрела на подругу и, казалось, еле удержалась от того, чтобы не хмыкнуть. Виктория трусливо отвернулась, не в силах вынести понимающе улыбающийся взгляд подруги. В это время девушки услышали шаги — несколько человек пробирались мимо них то ли к кострищу, то ли мимо и переговаривались, думая, что их никто не слышит.
— Леня, с этим надо что-то делать. Я завтра уезжаю, ты уж проконтролируй...
— Что проконтролировать, Тимур? Ты хочешь, чтобы монета нашлась, а виноватый понес наказание? Как ты себе это представляешь?
— Не знаю как, но монету надо найти!
— Давай тогда полицию вызывать. Я что тебе, Эркюль Пуаро Агаты Кристи, что ли? У меня других забот хватает…
Звук шагов прекратился, похоже, что собеседники остановились.
— Леня, ты отдаешь себе отчет в ситуации? Это, — с нажимом произнес Тимур Алексеевич, — как раз твои заботы. Твоя команда накосячила…
— А не твоя, команда-то?
— Моя… Но твоей она от этого меньше не становится.
— Ну-ну, мужики, — вступил Павел, — не горячитесь. А полиция, кстати, ничем нам помочь не сможет, поэтому в любом случае надо разбираться самим.
— Почему не поможет?
— Потому что цена монеты не доказана, ни один эксперт ее не видел. Слышали, что Николай Николаевич сказал — никто вам по фотографии заключение не даст. К тому же сама монета тоже толком не оформлена… Подумаешь, на план нанесли…
— Да, Паш, скорее всего, ты прав…
— Так что от нас зависит все расследование. Вам не кажется, что эта Вика врет? Предлагаю обыскать ее вещи хорошенько. Все складывается логично, она последняя держала монету в руках, в чемодан никто не лазил после нее.
— В чемодан, Паша, кто угодно мог залезть, у нас здесь проходной двор, тем более выходной был, все приходили и уходили когда хотели.
— Я бы устроил все-таки обыск. Человек она новый, да и у нас такого никогда не было, чтобы находки пропадали!
— Если уж и обыскивать, то всех, Паша. Мне, если честно, как-то не верится, что это Вика.
— Само собой, тебе не вериться, но, Тимур, личные симпатии никакой роли не играют! Леонид Гаврилыч, что скажешь?
— Не знаю я… Видимо, конечно, разбираться придется, но как, я по-прежнему не имею представления.
Вика почувствовала, что ее затошнило от всего услышанного. Подозревают ее! Павел вообще собирается ее обыскивать. Саша положила руку девушке на плечо, но она дернулась и сбросила её, а потом двинулась по тропинке в сторону мужчин.
— Хотите меня обыскать — вперед, — мужчины дружно вздрогнули, не ожидая, что здесь есть кто-то еще, — давайте, обыскивайте, пока я не перепрятала украденное! Или вообще не перепродала!
— Вика, это не то… — тихо начал Тимур.
— Нет, Тимур, это именно то, что я думаю. Вам надо искать монету, вот и ищите. Хотите меня обыскать — обыскивайте, — повторила она, — но у меня монету вы не найдете, это я вам обещаю! Потому что я ее не брала! — девушка постепенно перешла на крик.
Подошла Саша и опять попыталась взять ее за руку, которую Вика резко отдернула.
— Как ты докажешь, что действительно положила артефакт в чемодан? После тебя никто ее не видел, — возмутился Павел.
— Она положила, — сказала Саша.
— Ты видела это?
— Нет… Паш, я не видела, но Вика точно положила, я уверена, — Саша яростно воззрилась на Павла, уперев руки в бока.
— Ах, ты уверена…
— Стоп, — это вступил Тимур. Все послушно замолчали, — мы будем разбираться и обязательно докопаемся до правды. То, что случилось, недопустимо в команде. Вора мы найдем, я пока не знаю, как, но найдем. Найдем и накажем.
— Вот здорово, — Вика никак не могла успокоиться, — ну что, пойдем обыскивать меня? И сразу же накажете! Чтоб уж не откладывать!
— Вика, да что ты… — опять начал Тимур, но девушка уже не слушала его.
Она резко повернулась и побежала в сторону дома. Ей было противно от того, что люди, которых она по какой-то глобальной ошибке, посчитала своими друзьями, так о ней думают. Только потому, что она здесь новый человек. Она бежала, как будто пытаясь скрыться от своих мыслей, от той гадости, которую она только что слышала. Кто-то бежал следом за ней, но в темноте никак не мог остановить ее порыв.
— Вика, постой! — послышалось сзади, но у нее не было сил остановиться, и Вика продолжала бежать.
Внезапно она почувствовала, что ее нога зацепилась обо то-то упругое, и девушка с неприятным шлепком плюхнулась на землю. Рядом с ней, тяжело дыша, опустился Тимур.
— Растяжки, — тихо сказал он.
— Что? — Виктория потерла ушибленную ногу.
— Растяжки, от палатки. Ты споткнулась об растяжку.
— Тимур, я… — ей хотелось заплакать, но от злости она, кажется, даже говорить не могла, — я…
— Вика, я не верю, что ты могла взять эту монету.
Он не знал, как объяснить этой бледной — даже в своем ярком полосатом наряде — девочке, что он действительно не представляет ее в роли воровки. Она не могла. Не могла и все тут! И дело даже не в том, что она ему нравится, очень нравится. Он вспомнил сегодняшний разговор с ней на лавочке в пустынном Рыбинском дворе.
«Надо уважать чувства другого человека», — сказала она ему. Она не стала разыскивать мать, давая ей шанс поступать так, как та считает нужным, она решила изменить себя, привычный образ жизни и отношение к ситуации. Она получает сообщения от матери, которая находится неизвестно где и надеется на то, что та образумится, и примет правильное решение, не навязывая его ей. Решение, с которым самой Виктории будет легче переносить болезнь близкого человека. О том, что Виктория могла ему просто солгать, Тимур почему-то не подумал.
Они так и сидели на земле около палатки со злополучной растяжкой. Виктория, казалось, в момент падения растеряла все силы, не хотелось даже шевелиться.
— Ты можешь встать?
Вика не ответила.
— Вика, нельзя сидеть на голой земле, ты простудишься.
— Да, хорошо, — Вика собрала все силы в кулак и попыталась подняться.
Как только она оперлась на ногу, которая зацепилась за растяжку, ее пронзила острая боль, и девушка осела обратно на землю.
— Что? Больно? Вывихнула?
— Н-не знаю…
— Что ж с тобой происходит! Сначала на заправке, теперь сейчас… Горе луковое… Давай я тебя донесу.
— Нет-нет, я сама дойду.
— Я донесу тебя до дома, и мы попьем кофе, хорошо? Или чай, что там лучше ночью пить…
— Ночью лучше спать, Тимур.
— Да, но не этой.
Он помог ей подняться, обхватил за талию и взвалил себе на плечо, как мешок с картошкой — никакой романтики, просто транспортировка объекта из пункта А в пункт Б.
Пунктом Б послужила гостиная, где Тимур отпустил Вику и отправился варить кофе, несмотря на протесты. Пока он колдовал над кастрюлькой с вкусно пахнувшим напитком, Виктория умудрилась уснуть, примостившись на разложенных спальниках. Тимур выпил две чашки кофе — свою и приготовленную для Вики и тихо тронул ее за плечо:
— Пойдем спать. Пойдем, девочка.
Вика, не просыпаясь, доплелась до своей комнаты, плюхнулась прямо поверх спальника и погрузилась в нервозный и тревожный сон.
Проснувшись рано утром, она долго боролась с двумя противоречивыми желаниями. С одной стороны ей хотелось еще поспать, забравшись все-таки внутрь мешка, а с другой надо было встать и донести себя до «дамской комнаты».
Необходимость вскоре пересилила, и девушка вышла, зябко кутаясь в накинутую куртку. По тропинке, ведущей от дома, туда-сюда ходил Леонид Гаврилыч, разговаривая по телефону.
«Кому можно звонить в такую рань, сейчас, наверное, около пяти утра». В утренней тишине ей отчетливо были слышны все его слова.
— Надя, я все сделаю, я тебе обещаю. Я уже предпринял некоторые шаги, — он сгорбился, стоя спиной к девушке, видимо, прикуривая сигарету — через секунду из-за его фигуры поплыл сероватый дым, — не важно, какие. Важно, что предпринял и скоро ты получишь деньги. Счет у тебя? Можешь сказать, что скоро мы его оплатим.
Вика замерла. «Ты скоро получишь деньги»? Он сейчас сказал про деньги, которые кто-то скоро получит? То есть Леонид Гаврилыч предпринял какие-то шаги, благодаря которым его собеседник, который, по-видимому, остро нуждается в деньгах, их получит. Так может, это Гаврилыч взял ту монету, сразу догадавшись о ее стоимости. Взять из чемоданчика, не вызывая подозрений он мог — ведь это его чемодан. Плюс нежелание участвовать в расследовании. Она вспомнила опять же ненароком подслушанный разговор, состоявшийся между Леонидом Гаврилычем, Павлом и Тимуром. Гаврилыч явно не хотел затевать никакого расследования. Естественно, если он вор, то никакие расследования ему не нужны. Лучше всего убедить всех, что дело безнадежное и пытаться даже не стоит. И спустить на тормозах.
Леонид Гаврилыч развернулся, увидел Вику и слегка замедлил шаг.
— Ладно, я тебе все сказал. Нос не вешай там. Все, отбой.
Вика двинулась по тропинке ему навстречу. Странно, они с руководителем экспедиции, несмотря на то, что жили в одном доме, вместе работали ели и проводили досуг, друг другу не сказали практически ни одного слова. Вика сторонилась угрюмого начальника, а он, вообще мало что замечал вокруг себя. Виктория более пристально всмотрелась в лицо Леонида. Солнце, ветер и, вероятнее всего алкоголь, подарили его лицу красно-багровый цвет. Огрубевшая кожа свисала под глазами сиренево-синими кругами, изъеденными глубокими морщинами. «Он же не старый, — внезапно с жалостью подумала она, — просто какой-то… потрепанный что ли». Гаврилыч так же хмуро прошел мимо Вики, не сказав ей ни слова, и, казалось, не обратив никакого внимания на девушку, из-за которой ему пришлось посторониться, чтобы разойтись на узкой дорожке.
Виктория вернулась в дом, но заснуть у нее так и не получилось — невеселые мысли так и лезли в голову. В конце концов, она решила рассказать Тимуру все, что услышала сегодня. Не Нахимову же, в самом же деле, ведь он ее в первую очередь подозревает и, скорее всего, не поверит. Она опять вышла из дома и побрела в сторону машины, в которой, по словам Саши, ночевал Тимур. Она, не заглядывая внутрь, тихонько постучала в стекло. Внутри Вика заметила какое-то шевеление и откуда-то из глубины, вынырнуло небритое недовольное лицо, которое неслышно шевелило губами. Вика показала на уши и развела руками:
— Я не слышу тебя.
Тимур опять нырнул внутрь и через некоторое время вывалился из машины — как спал, в трусах и футболке. Виктория тут же отвернулась и приказала себе ни в коем случае не оборачиваться.
— Что случилось? Я проспал что ли? — он повернулся и начал шарить в глубине автомобиля в поисках телефона, — пять часов! — он вопросительно посмотрел на Викторию, внезапно став серьезным, — что-то случилось?
— Ничего, — Вика, забыв, что решила не оборачиваться, посмотрела прямо на него, — кофе захотелось.
— Ха-ха, — с каменным лицом произнес Тимур, — а на самом деле?
— Может, ты оденешься сперва, и мы поговорим, — Вика демонстративно отвернулась.
— Поговорим, — бурчал мужчина, надевая брюки, — пять часов, надо же! В пять часов!?
— Ладно тебе ворчать…
— Я ворчу? Я не ворчу! Еще чего… — продолжал бубнить он, — я что, по-твоему, ворчун?
— Ну, может, и нет, но немного зануда, это точно, — улыбнулась Вика. — У меня важный разговор, пойдем, надо найти место, где нас не услышат.
Они шли в сторону раскопа, и Вика надеялась, что никому из археологического отряда не придет в голову мысль в этот час отправиться в ту сторону. Когда Вика с Тимуром вступили под тень деревьев, стайка птиц, услышав посторонние шаги, дружно унеслась прочь, стряхнув с веток росу прямо на них.
— Душ уже не нужен, — поежившись, проговорил Тимур.
— Пойдем, вон там полянка.
Они свернули с проторенной тропинки и пошли по утренней траве. Викины ноги, обутые в открытые босоножки, тут же намокли.
— Ну, что у тебя там за тайны мадридского двора? — произнес Тимур, останавливаясь. — Давай, рассказывай.
— В общем, — вдохнула Вика, — Тимур, я знаю, что монету украл Гаврилыч.
Он вмиг посерьезнел.
— Ленька не мог, — мгновенно отреагировал он. — Но с чего ты это взяла?
— И все-таки это он. Я только что случайно подслушала его разговор по телефону.
Она подробно, стараясь ничего не упустить, пересказала разговор Гаврилыча с неизвестной женщиной. Тимур выслушал ее молча, только напряженно сощурил глаза и прикусил верхнюю губу, а потом произнес.
— Да, такое игнорировать нельзя.
— Ты знаешь, кто такая эта Надя? — Тимур, не говоря ни слова, оперся спиной о широкое дерево на краю полянки и сполз по нему вниз, зависнув в таком положении над землей — боялся промокнуть. Вика переминалась с ноги на ногу и выжидательно смотрела на него.
— Тимур, кто эта Надя?
— Я, кажется, знаю, с кем он разговаривал, но Вика… Я не хочу верить в это. Он хороший мужик, — Вика презрительно хмыкнула, — да, хороший, хотя сейчас по нему этого не скажешь. И разбираться, конечно, надо, иначе как дальше работать? А работать придется. Я не могу допустить, чтобы среди моих ребят был вор.
Вика, молчала, понимая, что прерывать эти размышления вслух нельзя.
— Ленину жену зовут Надежда. Точнее, звали.
— В смысле звали?
— Они разошлись. Не знаю, развелись или нет. Но с тех пор у Леньки начался полный бардак.
Он опять помолчал, как будто принимая решение.
— Вика, мне нужна будет твоя помощь здесь, я сегодня уезжаю, мне на работе надо завтра по-любому быть, продлить эту командировку я не могу. К сожалению. Я буду разбираться там, а ты мне поможешь здесь. Поможешь?
— Что я могу сделать? — пожала плечами Виктория, — меня саму подозревают, ты забыл? К тому же я скоро уеду, всего неделя осталась.
Тимур с силой поднялся и подступил к Вике совсем близко.
— Можно мне тебя поцеловать? — спросил он очень тихо.
Утренний пока еще прохладный ветерок старательно пробирался сквозь деревья, шумно шевеля кроны. Вика посмотрела вверх, как будто пытаясь увидеть, кто это там озорничает в листве и твердо произнесла:
— Нет, — девушка где-то в глубине души жалела, что он решил спросить у нее разрешения, а просто не поцеловал, как тогда.
— Вика, ты мне очень нравишься… Ты мне так нравишься, что я просто теряю голову, — Вику мгновенно бросило в жар, и она стала отступать назад, бормоча что-то невнятное.
Внезапно Тимур схватил девушку за руку и дернул на себя.
— Что такое? — спросила Виктория, оглядываясь.
— Видишь это растение? — он указал на высокие стебли с куполом белых цветков на вершине. Это борщевик, он очень ядовит, до него нельзя дотрагиваться. Дай посмотрю, — он повернул Вику так, чтобы посмотреть место, где ее рука соприкоснулась с опасным растением. — Не вижу ничего. Ты коснулась его?
— Не знаю, вроде бы нет…
Вика попыталась своими глазами посмотреть, как выглядит ее кожа на задней части руки — место, где возможно был контакт с ядовитым растением, но ничего не вышло. Она только напомнила себе собаку, которая пытается поймать собственный хвост.
— Да ладно тебе, все нормально, я ничего не чувствую, — отмахнулась она и попыталась выдернуть руку.
— Ничего не видно… Хотя, может, вот здесь немного покраснело, — Вике стало неудобно от того, что он так крепко ее держит, и она с силой вырвала руку.
Тимур посмотрел на нее удивленно.
— Вот что, пойдем-ка обратно. Ты должна срочно вымыть этот участок с мылом.
На подходе к лагерю они, как назло, встретили Катю, которая одарила их понимающе-злорадным взглядом. Вика почувствовала себя так, будто попалась на месте преступления и залилась краской, Тимур же выглядел совершенно невозмутимым. Вика вымыла руку несколько раз с мылом и поспешно нырнула в свою комнату, решив до завтрака не высовываться. Она достала из сумки телефон и с надеждой посмотрела на экран — сообщений от мамы не было, зато был пропущенный звонок от папы, которому Вика тут же перезвонила.
— Папочка, я так рада тебя слышать? Ты как, не болеешь?
— Ничего, дочь, все хорошо, — голос отца был уставшим, но Вика слышала, что он улыбается. — Давай быстрее рассказывай, как дела.
Вика вкратце рассказала всю — или почти всю — эпопею последних дней.
— Представляешь, они меня подозревают. Так обидно.
— Что, прямо все подозревают?
— Не все. Сашка верит мне. Тимур, руководитель из института археологии, тоже, он даже просил меня помочь разобраться. Надо найти человека, который украл монету. А я не знаю, стоит ли браться за это дело. Ты как думаешь?
— Как ты будешь искать этого человека? — скептически произнес отец.
— Надо будет просто понаблюдать, — ответила Вика и внезапно осознала, как глупо все это звучит.
— Ну, смотреть по сторонам вроде не сильно обременительное занятие, — хмыкнул Дмитрий Владимирович.
— Не знаю, не знаю. Ощущение, что это все глупость и ребячество.
— Вик, мне моя мама — твоя бабушка — любила повторять одну поговорку, знаешь какую?
— Какую?
— Назад бежать — бежать, и вперед бежать — тоже бежать. Понимаешь?
— Понимаю. Но я вообще-то раздумывала над тем, чтобы вернуться домой пораньше.
— То есть назад… Вик, пойми, я не прошу тебя ввязываться в сомнительные мероприятия. Если ты считаешь, что это опасно или причиняет тебе боль, то собирайся, прыгай в поезд и приезжай. Если же это просто очередная жизненная ситуация, которую надо решить, то мой совет ты получила.
— Ты мне предлагаешь бежать вперед?
— Почему нет?
— Как думаешь, если я прыгну в поезд, как ты сказал, не будет это выглядеть, как будто это я вор, который теперь сбегает.
— Может и будет, только тебе не об этом думать надо, — серьезно сказал отец и вздохнул, словно сожалел, что ему приходится объяснять дочери очередную прописную истину.
— А о чем?
— О том, как тебе, именно тебе правильно поступить. Что будут делать и думать другие люди — это их личные проблемы, а как думать тебе — твои.
— Может, ты и прав. Ладно, я еще поразмышляю и решу. Тебе мама не звонила?
— Нет, а тебе?
— И мне нет.
— Ладно, милая, пойду я. Ты там отпишись, как решишь, хорошо? В смысле, ждать тебя или не ждать?
— Жди меня, и я вернусь, — пропела Вика, — я позвоню тебе. Пока, папуль.
Через десять минут, попивая кофе из чашки с кофейным зернами на боку, Вика приняла решение. Она глазами нашла Тимура, который находился в другом конце комнаты, и едва заметно кивнула ему. Он благодарно улыбнулся в ответ.
«Ну что ж, идем вперед, — подумала Виктория, — интересно, как Тимур будет разбираться в ситуации из Москвы. И что мне нужно будет делать? Потихоньку обыскивать вещи членов экспедиции? На это я уж точно способна».
