Читать книгу бесплатно с начала можно здесь.
Прошло еще несколько дней с того момента, как Виктория прибыла в лагерь археологов. За это время она успела сдружиться с рыжеволосой Сашей, нежно по-дружески полюбить своего напарника Ивана и проникнуться организационным талантом Павла, начав, как и все здесь называть его Нахимовым. Она даже попривыкла к угрюмому Гаврилычу и его верному хвостику Насте, которая ходила за руководителем, буквально наступая ему на пятки. Вика так и не смогла понять, замечает он свою поклонницу или нет — прилюдно он этого не показывал. Члены же экспедиции, от которых не скрылась сия любовная ситуация, вовсю подтрунивали и над Настей, и над Гаврилычем. Над последним, впрочем, подтрунивали куда более осторожно, чем над девушкой. Настя мужественно терпела подколки команды, стараясь никак на них не реагировать — она просто молчала и улыбалась в ответ.
К этому времени Вика убедилась в том, что категорически не нравится Кате — она общалась с девушкой сквозь зубы и при каждом удобном случае старалась ее поддеть. Что стоит за таким отношением Вика не понимала, однако не обращать на это внимание становилось все труднее и труднее.
Практически со всеми Вика легко перешла на «ты». Казалось, что она живет здесь не несколько дней, а как минимум несколько недель.
Вместе с остальными она с удовольствием посещала костры, выучив успевшие полюбиться песни и тихонько подпевая разноголосому хору. Виктория даже сама пару раз бралась за гитару для того, чтобы спеть несколько любимых романсов. Такого не происходило вот уже несколько лет, ее гитара лежала на шкафу с двумя оборванными струнами. Взяв в руки инструмент, девушка с удивлением обнаружила, что ее пальцы еще помнят аккорды и переборы, а слова по-прежнему легко ложатся на мелодию.
В пятницу был первый день, когда Виктории доверили дежурство вкупе с готовкой. Взяться за приготовление еды для шестнадцати человек дело непростое, требующее не только определенных знаний, но и решимости. До сих пор в свое дежурство она занималась только камералкой — в основном мыла находки.
Накануне Саша под запись проинструктировала ее относительно пропорций, рассказала, что в какой последовательности надо делать, а также показала, где лежат продукты и кухонный инвентарь. Еще вчера Вика была вполне уверена в своих силах, однако сегодня, встав в полшестого утра, пока лагерь досыпал свои последние часы перед работой, девушка растерялась. Тем не менее, она попыталась собраться с мыслями, взяла блокнот с подробной инструкцией и приступила к работе.
«Оказывается, все не так страшно, как показалось мне в начале», — подумала девушка, когда процесс приготовления завтрака на отряд археологов подходил к концу.
Оставив гречку с тушенкой и пережаренными овощами на плите, Виктория позволила себе расслабиться и присесть на крылечко. Она достала телефон, вставила в уши наушники с любимой музыкой и прислонилась щекой к деревянным перилам.
Вика смотрела на просыпающуюся природу — на солнце, которое постепенно проникало в каждую травинку, каждую веточку и листочек. И тихо радовалась возможности вот так сидеть рано утром в одиночестве и встречать новый день. Ее веки становились все тяжелее, и поначалу Вика боялась закрывать глаза, чтобы не заснуть и не пропустить время, когда придется будить лагерь к завтраку. Однако эта битва была ею позорно проиграна — через несколько минут она крепко спала, подперев щекой деревянное крыльцо. Ей приснилось, что она в магазине выбирает новый спальник. Тот, который ей выдали, когда она приехала, был ватным и очень тяжелым. В качестве продавца почему-то выступала Катя, которая убеждала ее, что ей не нужен спальник, что ей в принципе надо уехать из экспедиции:
— Девушка, поезжайте домой! Девушка, вам не нужен спальник, проснитесь! Девушка! Девушка! Девушка, проснитесь!
Последнее слова Катя почему-то сказала мужским голосом и зачем-то начала теребить рукав Виктории.
— Девушка! Девушка, проснитесь!
Она медленно открыла глаза и попыталась сообразить, где находится. Вика по-прежнему сидела на крыльце, шея затекла от того, что девушка заснула в неудобном положении. Над ней стоял мужчина, видимо деревенский, и дергал за футболку, стараясь разбудить:
— Девушка, скажите мне, здесь археологи обосновались?
Вика была четко проинструктирована Павлом относительно общения с местными. Одним из непреложных правил было то, что никогда нельзя пускать аборигенов на территорию лагеря. Начинается все с обыкновенного интереса, а закончиться может по-разному, в том числе ссорами, драками, а иногда банальным воровством или прочими неприятностями.
— Зачем вы меня трогаете?! — возмутилась Вика.
Она осторожно начала разрабатывать затекшую шею, поворачивая ее из стороны в сторону.
— Что значит трогаю? Вы спите! А я вас бужу!
— Зачем меня будить?! Сплю себе и сплю. Что вы вообще здесь делаете? Это частная территория, уходите!
— Гхм… Что же я здесь делаю? — задумчиво спросил мужчина и достал из кармана желтую пачку сигарет. — Так здесь археологи или нет?
— Здесь археологи, здесь. Мужчина, повторяю, вам, уходите, пожалуйста!
Вика начала по-настоящему волноваться. Лагерь спит, вряд ли кто-нибудь услышит ее крики — оказалось, что Сашин способ будить сотрудников с помощью половника и крышки был вполне оправдан — по утрам уставшие археологи спали как убитые, и разбудить их можно было, только приложив нечеловеческие усилия.
— Бдительная девушка, успокойтесь. Я из института археологии. И Гаврилыча я предупреждал о своем приезде заранее, вам не сказали? Я Тимур.
— Ти...Тимур?
— Да, Тимур.
— Тимур Алексеевич?
— Алексеевич, да. Но можно просто Тимур.
«Точно, — подумала Вика, — Тимур Алексеевич. Это руководство из института, Гаврилыч же говорил еще тогда, что он приедет, а я спросонья не сообразила. Господи, стыдно как…»
Она украдкой еще раз посмотрела на приехавшего. Он был хорошо сложен, коренаст. Черная футболка с длинными рукавами туго обтягивала широкую спину. Глаза смотрели внимательно, немного настороженно и насмешливо одновременно.
— Действительно, Тимур, Леонид Гаврилыч говорил, что вы приедете. Извините, я не ожидала…
— А ваше имя?
— Виктория. Вика.
— Вика, значит. Ну что ж, Вика. Провожайте меня в дом, давайте кофе варить. Я вчера вечером перед отъездом намолол немного свежего. Когда подъем?
Вике все еще было неудобно от ее непреднамеренного хамства. Она достала телефон, чтобы посмотреть который час и неожиданно вскрикнула так, что Тимур дернулся:
— Ой, подъем! Мне же воду кипятить на чай надо, а я заснула! Через сорок минут подъем, надо быстрее идти!
Они потихоньку проскользнули на кухню, где Вика поставила чайник. Потом она выдала Тимуру кастрюльку, в которую он щедро насыпал кофе из жестяной банки с изображением кофейных зерен на боку. Вика отправилась расставлять тарелки и нарезать хлеб для завтрака, а Тимур Алексеевич остался около плиты. Когда хлеб был нарезан, тарелки, кружки и столовые приборы заняли свои места, Вика вернулась на маленькую кухню. Тимур стоял спиной к ней, держа руку на ручке регулировки подачи газа и, казалось, совсем не замечал ее присутствия.
— Я чайник выключил. Кофе будет через две минуты. Вы кофе пьете, бдительная Виктория?
— Пью.
— Давайте чашку. Вам с молоком?
— У нас нет молока.
— У нас есть молоко. Я привез. Я не могу без кофе. А кофе я не могу пить без молока. Крепкий-крепкий кофе и много молока. И ни капли сахара.
Тимур Алексеевич так говорил, как будто Вика нанималась к нему работать секретарем, и он инструктировал ее, какой кофе она должна будет для него варить. Вика протянула металлическую кружку, и Тимур начал разливать кофе половником по чашкам. Девушка заметила, что рядом с той кружкой, которую она только что ему подала, стояла чашка из толстого фарфора. Она была нежно кремового цвета и на боку красовались такие же кофейные зерна, как и на коробке, в которую был насыпан молотый кофе.
— Идите на крыльцо, я принесу кофе. Сахар?
— Нет.
Вика молча повернулась и пошла на улицу. Она по-прежнему испытывала крайнюю неловкость перед этим человеком за агрессивную встречу и не знала, как исправить ситуацию. Вика села на ставшее уже привычным место на крылечке, а через минуту появился Тимур и протянул ей чашку с кофейными зернами.
— Берите эту чашку, — сказал он в ответ на вопросительный взгляд девушки, — из металлических пить кофе совершенно невозможно.
— Спасибо.
Кофе был сварен прекрасно, особенно приятно было пить его из нормальной чашки, не обжигая губы и руки, и Вика молча наслаждалась напитком. Тимур Алексеевич тоже не нарушал тишины. Через некоторое время Вика, снова глянув на часы, отправилась будить участников экспедиции. Стоя около кастрюли с завтраком и накладывая в тарелки к подходящим археологам гречневую кашу, Вика с интересом разглядывала Тимура, который что-то горячо обсуждал с Леонидом Гаврилычем, Павлом и Катей. Теперь, когда она точно знала, что этот человек не представляет угрозы, его внешность не казалась устрашающей. На вид ему было слегка за тридцать, невысокий, скорее коренастый. На голове короткий ежик. Одет по-походному — футболка с длинным рукавом и спортивные брюки с карманами на коленках. Улыбается хорошо, открыто.
После завтрака к Виктории подошел Павел.
— Вик, ты список продуктов составила?
— Да, мне Саша еще вчера помогла с ним, — сказала Виктория, протягивая Павлу листок с необходимыми продуктами.
— Сегодня на рынке тебе Вячеслав поможет, мы дежурного с собой на раскоп заберем. Тимур Алексеевич приехал, хочу, чтобы наша работоспособность сегодня на уровне была.
— Стремимся поразить начальство? — улыбнулась Вика.
Павел улыбнулся ей в ответ какой-то вымученной улыбкой, как будто эта тема была для него болезненной.
— Стараемся, да. От него много чего зависит, от Тимура. Деньги он нам выделяет. Ну, не лично он, конечно, платит-то заказчик, но бюджетом Тимур Алексеевич занимается. Может и меньше дать, а это чревато для экспедиции, у нас и так каждая копейка на счету. Да и Гаврилыч...
Павел со вздохом замолчал, но Вика понимала, почему ее собеседник упомянул Гаврилыча — руководитель каждый день ходил в деревню за самогоном, частенько тем, кто ехал на рынок, заказывал то пиво, то еще что-то явно не для нужд экспедиции. Саша пояснила Вике, что сейчас такое поведение крайне неосмотрительно, так как выделенные институтом археологии деньги уже потрачены, а текущие расходы на еду и бензин ведутся на средства, занятые лично у Павла. Теперь же, когда приехал Тимур, необходимо обосновать все произведенные траты и обеспечить дополнительное финансирование.
— Да, ничего лишнего, — сказал Нахимов, возвращая Виктории список, — Сашка как всегда молодец.
В эту секунду раздался громкий возглас Тимура Алексеевича. Видимо, Леонид Гаврилович начал обсуждение бюджета.
— Да вы что здесь, совсем обалдели?! Леня! Я все понимаю, но это ни в какие рамки…
Послышалось нервное бормотание Гаврилыча, но что именно он сказал, Виктория не расслышала.
— Почему я об этом узнаю только сейчас? Это что, мелочи?! Так, — перебил Тимур принявшегося вновь бормотать Леонида, — сейчас все на раскоп, потом мы с тобой и с Павлом разбираемся с бюджетом и финансами. Все.
Члены экспедиции собрали необходимый инвентарь и уныло поплелись на работу. Тимур, Гаврилыч и подошедший к ним Павел какое-то время тихо переговаривались, сидя на крыльце, а потом тоже удалились в сторону раскопа. Вика же занялась грязной посудой, которую работники просто свалили на стол рядом с плитой. Когда все уже почти ушли, к Вике подошел русоволосый Миша. Излишняя полнота придавала чертам его круглого лица ощущение рыхлости, однако взгляд молодого человека был цепким и немного жестким. Он смотрел пристально, как будто изучающе, и под его взглядом собеседнику зачастую становилось неловко. Вика по мере возможности старалась держаться от него подальше.
— Вик, тебе деньги на продукты дали уже?
— Нет еще, забыл, наверное, Нахимов, закрутился с начальством…
— На вот, тебе он передал, — Миша с улыбкой протянул Виктории несколько мятых тысячных купюр.
Она засунула их в задний карман.
— Вик, привет, — Настя вошла в маленькую кухню и с опаской посмотрела на Михаила, — меня Леонид Гаврилыч попросил тебе помочь с посудой.
— С чего это? — удивилась Виктория, которая помнила, что обычно в лагере остается одна девочка.
— Камералка, — уныло ответила Настя, — он сказал, что до отъезда Тимура Алексеевича надо как можно больше находок обработать, чтобы он их забрал. Девушка со вздохом присела на корточки рядом с тазами и взялась за работу.
— Я смотрю, тебя камералка не вдохновляет, — улыбнулась Вика.
— Точно, не вдохновляет, — Настя подняла голову от таза с мыльной водой, — но, как говорил Марк Аврелий, каждое дело надо делать, как будто оно последнее в жизни. Так что будем делать.
— Хорошая мысль.
— Правильная, — согласилась Настя, — у Марка Аврелия много правильных слов.
— Надо будет потом посмотреть его цитаты.
— Ты не цитаты смотри. Цитаты это, конечно, хорошо, но зачастую не отображают общего смысла. Знаешь, когда говорят, вырвано из контекста. Лучше возьми целую книжку и прочти, больше пользы будет.
Настин голос, когда она говорила о любимом авторе, стал гораздо более твердым, и впервые Виктория ощутила какую-то внутреннюю силу, таящуюся в этой девушке.
— Если хочешь, я тебе дам почитать. У меня эта книга с собой, я специально в букинисте купила, чтоб всегда под рукой была.
— Ну-у-у, — Вика не была уверена, что хочет прямо сейчас начинать читать рекомендуемую ей книгу, но отказать Насте было неудобно, — давай.
«Если что отдам ей, когда буду уезжать», — подумала Виктория, забирая у девушки темно-зеленый потрепанный томик.
Перемыв посуду, Вика направилась к водителю Вячеславу, который сидел в экспедиционной машине в народе называемой «буханкой». Вероятнее всего, она была серого цвета, однако, за грязью, которая щедро облепила машину со всех сторон, этого было не разглядеть.
— Ну что, поехали? Мне только переодеться, и я готова.
— Приходи, — в своей манере коротко бросил ей водитель.
После того, как Вика быстро переоделась и залезла в неудобную машину на переднее сиденье, они тронулись. Вячеслав сосредоточенно вел автомобиль. Они ехали по сельской дороге, которая после того, как была размыта дождем, подверглась усиленному воздействию какой-то строительной техники или тракторов — повсюду видны следы от мощных протекторов. После того, как машина выехала на асфальтированную дорогу, Вячеслав спросил:
— Заедем на заправку? Павел дал деньги.
— Ага, он говорил, что надо заправиться и машину помыть бы…
— Заправимся, а помоем сами, где-нибудь схоронимся около речки, и незаметно помоем красавицу нашу.
Вика невольно заметила, как Вячеслав, обычно немногословный и даже косноязычный, когда говорил о машине, стал выражаться на каком-то поэтическом языке.
«Схоронимся, красавица — надо же, — с улыбкой подумала Вика, — любит, видать, мужичок свою машину».
Они подъехали к заправке, с территории которой только что выехала единственная машина. Вячеслав отправил Вику оплачивать бензин, а сам завозился с заправочным пистолетом. Девушка назвала кассиру номер колонки, сумму и положила деньги, переданные ей Михаилом, на специальную тарелочку. Женщина в форме переложила купюры поближе и нажала на кнопку пуска топлива. Вика уже собралась уходить, как ее остановил громовой голос:
— Стой! Мошенница! Ворюга! Тварь!
Вика невольно оглянулась, уверенная, что к ней эти возгласы не имеют никакого отношения. Обернулась из чистого любопытства, не более. Однако она ошиблась — женщина кричала ей.
— Ты что, обдурить меня решила? Прошмандовка!
— Вы… что вы себе позволяете!? — Вика немного оторопела от такого обилия ругательств, однако попыталась защититься.
— Я что позволяю! Да я щас не только это позволю! Я тебя! — женщина в порыве гнева начала пробираться из-за стойки.
Вика была уверена, что ее сейчас ударят, только вот не понимала, за что. Женщина мгновенно, практически одним прыжком преодолела несколько метров, разделявших ее и перепуганную Викторию, вцепилась ей в волосы и начала колоссальным усилиями раскачивать девушку из стороны в сторону, словно пытаясь завалить ее на пол. Вика начала задыхаться, она знала, что надо закричать, но из ее рта выходили только судорожные всхлипы.
В это время из двери, на которой было написано «Только для персонала» выскочили еще две женщины в такой же одежде, как и бешеная кассирша. Следом за ними медленно вышагивал мужчина в форме охраны. Вика, которая мысленно распрощалась с половиной своих волос, подумала, что сейчас все кончится, и подошедшие сотрудники заправки оттащат от нее эту сумасшедшую. Вопреки ожиданиям, они остановились неподалеку и стали с любопытством разглядывать разворачивающееся перед ними действо. Потом одна лениво спросила:
— Шур, что случилось?
Женщина перестала мотать Викторию из стороны в сторону, но при этом волосы не отпустила. Она с ненавистью уставилась на свою жертву и прошипела:
— Эта тварь… эта… дала мне деньги… фальшивые… сука! — она опять покрепче перехватила волосы в своей руке, но Вика, справившись с первым изумлением от столь яростной атаки, сделала мощное усилие и вырвалась.
Другие бабы тоже ощетинились:
— Попалась, голубушка! Вот из-за таких, как ты, мы свою зарплату теряем! Как не стыдно! Мы сейчас вызовем полицию, будешь знать!
— Нет, Шура, мы ее сейчас сами накажем, чтобы потом неповадно было!
Охранник почему-то решил не вмешиваться. Вика, наконец, обрела дар речи:
— Вы что, с ума сошли! Это я сейчас полицию вызову!
В это время в дверях появился встревоженный Вячеслав.
— Я заправился. Нам пора.
Затем он, оценив замершую сцену и увидев растрепанную Викторию и стоящих около нее враждебно настроенных женщин, подбежал к девушке и встал спереди от Вики. С его появлением пыл орущих немного поутих.
— Заправился он! А платить кто будет? Деньги-то фальшивка! Плати быстро, а бумажки свои забери! — женщина, которая только что таскала Викторию за волосы, подбежала к стойке, схватила злополучные бумажки, смяла их и кинула прямо в лицо Вячеславу.
Он, медленно нагнулся, поднял, расправил и стал внимательно их изучать. Вика, тяжело дыша, пыталась осознать произошедшее. Только что ее чуть не убила какая-то сумасшедшая из-за нескольких тысяч рублей. Что она там сказала? Это фальшивка? «Надо же, а я как-то с недоверием относилась к героям многочисленных сериалов, которые то и дело повторяли пресловутую фразу о том, что «сейчас и за меньшее убивают»». Тем временем, водитель произнес:
— Точно, фальшивые. Тебе Павел их дал?
— Нет, Миша.
— Миша, значит… Успокойтесь. Мы заплатим. Вика, у тебя есть еще деньги?
— Те же, что Миша дал, он сказал, что это Павел передал, — Виктория достала из кармана деньги и протянула их Вячеславу.
— Те же… и у меня нет с собой. Поехали, заберем у Нахимова деньги.
— Никуда вы не поедете! Поедут они! Сейчас уедете и поминай, как звали! Один езжай! А девка пусть остается!
— Я здесь с ними не останусь! — перепугалась Виктория.
— Я ее одну с вами не оставлю!
Водитель позвонил Павлу, и коротко описал ситуацию, в которую они невольно попали. Затем он отвел Викторию в угол торгового зала, где стоял стол и три ободранных стула и усадил на один из них. Девушка затравленно молчала, она никак не могла прийти в себя и остановить биение бешено стучавшего сердца. Она постоянно оглядывалась на персонал заправки, невольно снова ожидая нападения. Вячеслав сочувственно смотрел на нее, но молчал.
Минут через сорок к заправке подъехал большой внедорожник, так же как и экспедиционная буханка, обильно заляпанный грязью. С удивлением, Вика увидела за рулем ее нового знакомого — Тимура Алексеевича. Взвизгнули тормоза, машина остановилась. Тимур распахнул дверь и лихо выскочил на асфальтированную площадку. Он быстро преодолел расстояние между припаркованным автомобилем и стеклянными дверьми и требовательно спросил:
— Что здесь произошло?
Он подошел к стойке кассы и вопросительно посмотрел на сгрудившихся там женщин — охранник к этому времени куда-то пропал. Тетка, которая только что смело таскала беспомощную Вику по всей заправке, сейчас как-то стушевалась и стала как будто меньше ростом.
— Вот… деньги…фальшивка… а эта… тварь…
Тем временем Вячеслав, шепнув Вике, чтобы она оставалась на месте, подошел к начальнику и протянул ему смятые фальшивки.
— Фамилия ваша! — рявкнул Тимур.
На его лице отразилось еще большее бешенство.
— В смысле, — проблеяла тетка.
— В прямом смысле, представьтесь!
— Ко-ко-козлова… — женщина почему-то стала заикаться.
— Так вот, гражданка Козлова, о ваших действиях будет доложено начальству, и вы понесете соответствующее наказание за оскорбление клиента. За бензин мы заплатим, сколько там получилось?
— Но, — залепетала женщина, — начальство требует... потом… спрашивает… недостача… кражи… все на нас… — ее бормотание постепенно становилось все тише и тише.
Виктория с любопытством наблюдала за происходящим у стойки кассы. Тимур Алексеевич не кричал, он просто констатировал факт — о действиях будет доложено, однако что-то в его голосе и мимике заставляло эту страшную женщину робеть и заикаться.
— Сумма! — снова потребовал Тимур.
— Полторы…
— Вика, пойдем — позвал он, кидая деньги на стол, и теперь уже обращаясь к кассирше, — вы проверили?
— Д-да, — сказала женщина, едва глянув на купюры.
Вика бочком, так, чтобы оказаться как можно дальше от обидчицы, подошла к ожидающим ее мужчинам. Вместе они вышли за раздвигающиеся двери, и остановились возле машины.
— Как ты себя чувствуешь? Переволновалась?
— Д-да… — Вика, как несколько минут назад «гражданка Козлова» тоже стала заикаться.
— Вячеслав, давай сегодня сам на рынок, хорошо? Справишься? — водитель коротко кивнул. — Я Вику забираю, — он открыл дверь, подтолкнул девушку к пассажирскому сиденью и поддержал ее под локоток, пока она неуклюже забиралась в высокий салон автомобиля.
Виктория с благодарностью откинулась на спинку удобного кресла и закрыла глаза. Ее начинало знобить и одновременно подташнивать. «Действительно, переволновалась», — подумала она; такое частенько случалось у нее перед экзаменами, хотя там за волосы никто никого не таскал.
Дверь открылась, и до девушки донесся обрывок фразы, предназначавшийся Вячеславу:
— Успокоительное какое-нибудь купи и снотворное. Вика, список дай.
Девушка, не открывая глаз, вытащила из кармана список и протянула его в сторону открытой двери. Через несколько минут Тимур сел на соседнее сиденье и завел мотор, не нарушая молчание. Вика, по-прежнему сидела, сложив руки на груди, и тщетно пытаясь согреться. Мужчина рядом с ней зашуршал чем-то, и вскоре она почувствовала на своих ногах теплый мягкий плед.
— Выпей, — тихо произнес Тимур.
Вика медленно открыла глаза, он протягивал ей флягу, украшенную берестой. Она послушно сделал глоток, содержимое непривычно обожгло горло, дыхание сбилось, и девушка закашлялась.
— Что это? — отдышавшись, произнесла Вика.
— Самогон, мне Гаврилыч выделил из своих запасов, — в его голосе слышалась улыбка. — А ты ничего так, не закусывая пьешь и не дрогнешь.
— Это от стресса, — Вика слабо улыбнулась и еще чуть глубже укуталась в плед, который на нее заботливо накинул Тимур.
— И фляжка пригодилась, мне ее давно уже подарили, все в машине валялась, — сказал мужчина, и они опять погрузились в молчание.
Тем временем Тимур аккуратно вырулил на трассу. После выпитого алкоголя Вика смогла немного расслабиться. Было ощущение, что она какое-то время не могла вздохнуть полной грудью, теперь же девушка как будто оттаивала.
— Тимур Алексеевич… — начала Вика.
— Тимур, — перебил он ее, — просто Тимур и можно на ты, мы же договаривались.
— Тимур, спасибо тебе, — она немного помолчала, — спасибо.
— Пожалуйста, — он тоже помолчал, — у тебя ничего не болит?
— Нет, особо нет. Голова чуть, но это ничего, пройдет. Тимур, я в порядке, правда.
— Не люблю, когда обижают моих людей. Ты очень бледная, так что не говори, что все в порядке. Сейчас со мной на раскоп, дождемся Вячеслава, и он тебя заберет в лагерь.
— Не надо, я…
— Вика, — твердо прервал ее Тимур, — пожалуйста, не спорь, мы сделаем так, как я сказал.
«Не люблю, когда обижают моих людей... Как быстро я стала своим человеком в этой экспедиции, — подумала Виктория, — не стоило только проверять это таким способом».
Машина плавно двигалась по шоссе, и Виктория сквозь туман в голове наблюдала, как солнце поднимается все выше и выше на практически безоблачном небе, как едва шелестит листва, и как в просветах между кустами и деревьями иногда мелькает серо-зеленая рябь воды.
Они приехали на раскоп, где в это время царила небольшая суматоха. Все сгрудились в круг вокруг Виталика, который что-то держал в руках. Как оказалось, прямо перед приездом Виктории с Тимуром, Виталик нашел монету, которая теперь переходила из рук в руки.
— Это первая монета на раскопе!
— Класс!
— Посмотри на датировку!
Вика тоже взяла ее. Это была первая, по-настоящему ценная находка на этом раскопе — не просто обломки керамики или гвозди, а монета — то, что для каждого человека определенно связано с материальными ценностями. Для археолога даже простой кусочек керамики играет большую роль — он может быть подтверждением догадки исследователя или свидетельством его научного открытия, он может быть массовым материалом, или быть кусочком целого сосуда, который старательные лаборанты потом склеят и бережно отправят в хранилище. А, возможно, этот сосуд поставят в музее под стекло и направят на него яркую лампу, и посетители, проходя по просторным залам, будут восхищаться его стариной. Для обычного же человека интерес находки зачастую зависит от ее стоимости. В этом плане монета всегда будет находиться в более приоритетном положении, нежели массовый материал, такой, например, как керамика.
На аверсе, лицевой стороне монеты, был изображен мужчина в военной форме, согласно надписи это был Александр I — она гласила: «Б.М. Александр I Император и Самодер. Всерос.»
На обратной стороне, реверсе, орел. Здесь была надпись, которая свидетельствовала о том, что это монета — рубль. И цифры — 180.
«Наверное, это дата, последняя цифра которой стерлась. Если на монете изображение императора Александра I, — размышляла Виктория, припоминая по школьной программе, что он правил как раз в девятнадцатом веке, — то она и должна быть как раз тысяча восемьсот какого-то года».
— Девятнадцатый век, Александр первый, — задумчиво, в тон ее мыслям прозвучал голос Гаврилыча, — первая монета на этом раскопе.
И тут же закричал, раздавая дальнейшие указания.
— Настя, неси рейку, Виталик, покажи ей, где ты нашел монету. Только точно. Я пойду, нивелир поправлю, и на план нанесем ее сейчас.
— Что они будут делать? — спросила Вика, отдавая Кате находку.
— Надо измерить, на каком уровне культурного слоя находилась монета, для этого используется нивелир или теодолит, я с теодолитом еще ни разу не работала — все время нивелиром измеряем, — Катя кивнула в сторону прибора на треноге, вокруг которого топтался Гаврилыч, что-то там настраивая.
Виктория хотела было спросить Катю, чем нивелир отличается от теодолита, однако она уже повернулась спиной и пошла в сторону раскопа.
Чуть позже, когда суматоха немного стихла, к Вике подошел Павел.
— Вик, что у вас там произошло? Вячеслав сказал, что-то не так с деньгами…
— Да, деньги, которые ты мне передал через Мишу, оказались фальшивыми.
— Постой, какие деньги? Я вообще про деньги забыл… Миш, подойди! — громко крикнул он.
Через минуту к ним подошел археолог, который утром передал Вике фальшивые купюры.
— Что за деньги ты Вике дал сегодня?
— Какие деньги?
В этот момент Вика почувствовала себя идиоткой.
— Ты мне сегодня сунул деньги и сказал, что Павел их мне передал через тебя, — вмешалась она.
— Какие деньги, — искренне удивился он, — Вик, ты что-то путаешь, я ничего не передавал.
Павел вопросительно смотрел то на Викторию, то на Михаила. Второй раз за этот сложный день Вика была сильно удивлена. Первый раз, когда поняла, что пара тысяч рублей могут стать поводом для проявления высшей, на ее взгляд, степени враждебности. Второй раз — сейчас, когда оказалось, что Павел, который как она думала, невольно ее подставил, вообще ничего об этих деньгах не знает, а Миша отрицает даже то, что отдал ей банкноты. Внезапно Виктория почувствовала, что больше не хочет не только разговаривать на эту тему, но и вспоминать события сегодняшнего утра. Послышался шум мотора — приехал Вячеслав.
— Давайте потом все выясним, — тихо сказала Вика, не глядя на своих собеседников, чтобы они не увидели слезы на ее глазах, — позже.
— Да, конечно, — сказал Павел, — мы соберем находки, погрузим в «буханку» и поедете. Тимур Алексеевич сказал, что у тебя сегодня выходной. Монету положишь отдельно, в чемоданчик в комнате Гаврилыча, там, в углу увидишь его, не ошибешься.
«Как противно, — думала Виктория, сидя в буханке, которая везла ее в лагерь, — зачем Миша дал мне эти деньги, а потом соврал. Я бы поняла, если бы Павел случайно дал мне фальшивки, мало кто проверяет каждую купюру, которая оказывается у нас в кошельке. А Миша, похоже, подонок и трус».
До конца поездки Вике так и не удалось прийти к какому-либо более логичному выводу, кроме того, что Миша специально дал ей эти купюры в надежде на то, что никто не заметит подмены. Если бы все прошло удачно, то Павел вернул ему эти деньги, и парень остался бы в выигрыше. Сидя в качающейся машине, погруженная в свои мысли, Вика и представить себе не могла, что утреннее происшествие всего лишь одно из звеньев цепочки из тревог и волнений, которые ей еще предстоят.
***
— Да ну, вряд ли он нарочно дал тебе эти фальшивки, — с сомнением произнесла Саша, которую отправили в лагерь, чтобы она приняла у Вики дежурство и, по совместительству, присмотрела за пострадавшей в утреннем происшествии, — скорее всего, получил их где-нибудь на сдачу…
— Да, специально он это сделал. Когда Нахимов его спросил про деньги, он соврал, что вообще никаких денег мне не передавал. С чего ему вообще это делать? Я же не сумасшедшая, Саш…
— Конечно, нет! — горячо воскликнула Саша. — Я тебе верю. Что же, он тебе их дал специально. Решил, так сказать, слить фальшивки, чтоб самому не попадать.
— Ладно, не бери в голову, просто забудь. А этот Миша мне никогда не нравился, скользкий какой-то, и взгляд постоянно у него такой... как будто изучает под микроскопом…
Девушки сидели в волосатой комнате, пристроив горячие чашки с чаем на доски, вдоль которых обычно были разложены спальники. Они по глоточку отпивали обжигающий напиток и обсуждали события дня — и то, что произошло с Викой и Вячеславом, и то, как Тимур Алексеевич спас ее, и, конечно, первую ценную находку на раскопе, когда их прервал Вячеслав:
— Тимур Алексеевич сказал проследить, чтобы ты поспала. Выпей снотворное и ложись.
— Куда ложиться, время день! Ночь придет и посплю. Все нормально со мной, — слукавила Вика, которую по-прежнему немного трясло и подташнивало.
— Нормально с ней! Саша, ну ты-то посмотри! В каком она порядке!?
— Да, Вик, лучше отдохни сегодня, а завтра проснешься и с чистого листа… Завтра же выходной, если все хорошо будет, в Рыбинск поедем. Давай же!
— Ну ладно, пойду, полежу, только снотворное пить не буду. А то проснусь посреди ночи.
Вячеслав протянул ей небольшую таблетку, которую только что вытащил из блистера.
— Успокоительное. Пей.
В конце концов, Виктория поддалась уговорам водителя и Саши. «Раз Тимур Алексеевич велел…»
Она забралась внутрь спальника на своем месте в волосатой комнате, устроилась поуютнее, и постепенно заснула. То ли таблетка так быстро подействовала, то ли слишком много душевных сил отняло у нее сегодняшнее происшествие. А может, просто сказалась рабочая неделя, наполненная тяжелым физическим трудом. Как бы то ни было, Вика погрузилась в сон, незаметно продлившийся до самого утра.
Открыв глаза, она долго не могла понять, где находится, сколько сейчас времени и вяло таращилась на дощатый потолок с разнокалиберными точками сучков-родинок. Постепенно к Виктории начало приходить понимание времени и пространства. Настя и Василиса — ее соседки по комнате — видимо, уже встали и отправились по своим делам. Спальники на их местах лежали так, как будто в них всю ночь спали огромные гусеницы, которые с наступлением утра просто выползли из своего убежища, оставив в напоминание о себе только сохранивший форму кокона спальный мешок. Неохотно пришло и воспоминание о том, что произошло вчера, особенно благодаря ощущениям на коже головы, которая сильно саднила. «Видимо, действительно крепко эта баба в меня вцепилась. В остальном, вроде, все хорошо, никаких синяков и ссадин на самых видных местах быть не должно.
«Потери минимальные, — Вика про себя даже смогла улыбнуться, — странно, еще пару недель назад после такого происшествия меня, наверное, пару месяцев бы откачивали, а потом дружно лечили от депрессии, пожалуй, еще годок, не меньше. Похоже, что эта экспедиция всего за неделю смогла закалить меня вместе с моими шаткими нервами». Ее неожиданным размышлениям положил конец телефонный звонок.
— Что, подруга дней моих суровых, совсем меня забыла?! — голос Никиты звучал весело, что было необычно.
С того момента, как Вика оказалась здесь, ее друг находил все больше и больше поводов, чтобы на нее сердиться. Как правило, разговоры оканчивались если не ссорами, то взаимным неудовольствием и обидами. Виктория не понимала, почему он так себя ведет, так как перед отъездом она все объяснила ему предельно честно. Она хотела, чтобы он понял и принял ее решение, но этого не случилось. Сейчас девушка обрадовалась такой перемене в настроении — видимо, Никиту тоже утомили их постоянные разногласия, на основе которых строились все разговоры в последнее время.
— Что, соскучился? — с улыбкой поддержала Вика его тон. — Как у тебя дела?
— Все хорошо, зай. Эта коза драная, никак не успокоится…
«Козой драной» звалась Никиткина начальница. С тех пор, когда повысили ее, а не Никиту, тема «козы» была постоянной в их беседах о его работе. Она всегда делала все, с точки зрения Никиты, чуть хуже, чем это сделал бы он сам.
— …взялась, так делай, что робеть-то…
— Да, точно, — снова поддакнула Виктория, в который раз не зная, что сказать, чтобы не повторяться.
— Ай, ладно, ну ее в пень. Ты как? Покоряешь недра?
— Покоряю, а как же, — улыбнулась Вика, как раз собираясь рассказать собеседнику о своем впечатляющем приключении, и, самое главное, о тех выводах, которые она из него сделала.
— Ладно, подруга, я рад, что у тебя все хорошо, — перебил ее Никита, — давай, пока тогда!
— Ага, пока, — слегка растерялась девушка, в то время как из телефонной трубки понеслись короткие гудки.
Несмотря на то, что сегодня они не поссорились и даже ни разу не поспорили, от разговора остался неприятный осадок. В это время в комнату, со словами «Можно?» ввалился Тимур, держа в руках свою чашку с кофейными зернами на боку. Комнату наполнил запах кофе.
— Ну как, оклемалась? Сашка сказала, что улеглась ты рано, правильно сделала! Как спала? — он пристально посмотрел на нее.
— Ммм… — промычала в ответ Вика, она никак не могла сообразить, на какой вопрос отвечать.
— Бледновата, — тоном заправского доктора провозгласил Тимур, — температуры нет? — неожиданно он припал губами к ее лбу — ну прямо как любящая бабушка, которая печется о здоровье внучки. Вика, не ожидая такого тесного проявления заботы, густо покраснела.
— Вот, так уже лучше, температуры вроде тоже нет, — Тимур Алексеевич, ничуть не смутившись, отхлебнул из своей чашки.
— Зачем вы… ты мне температуру меряешь? Я же не в колодец вчера провалилась…
— Точно подмечено, ха-ха, — без тени улыбки произнес он. — Хотя, по правде сказать, я не очень умею так температуру определять. Вставай давай быстрее, там для тебя еще кофе остался. Если дежурные его еще не прикончили…
«Странный он, этот начальник, ведет себя как мальчишка, кофе предлагает, в лобик целует. Приятно, конечно, даже немного жаль, что ничего не получится…» — подумала Виктория, поглубже запихивая ноги в спальник, чтобы невзначай не обнажить нижнюю часть своего спального комплекта.
— Ну что, пойдем? Вставай уже, — нетерпеливо повторил Тимур.
— Я встаю, только ты не мог бы… — она попыталась подергать ногами в спальнике, чтобы обозначить причину своего промедления — получилось немного по-русалочьи.
— Ах, да, — спохватился он, по-прежнему без тени смущения, и проворно вышел, оставив Вику одну в волосатой комнате выбираться из спального мешка и одеваться к завтраку.
