Случается, сводит судьба двух людей на житейских перекрёстках. Сердце одного вспыхивает и начинает гореть, пытаясь зажечь и другого, но только не всегда это получается, тем более, если тот, другой, понимает, что пламя это греховно, в помощь сердцу, которое молчит, приходит ещё и разум. Об этом история моей героини Ольги.
Было начало сентября, город раззолотила листва клёнов, которые щедро усыпали все улицы. Дворники не справлялись с этим золотым листопадом и потому прохожие так и брели по ним, утопая по колено.
Ольга возвращалась с работы, предварительно совершив поход по магазинам. Сегодня на календаре её жизни был особенный день - день её рождения, но она особо никуда не торопилась.
В этом городе она жила недавно, а потому друзьями обзавестись ещё не успела, дома её ждали мама и маленький сынишка. Ольга, натура поэтическая, полной грудью вдыхала аромат прелой листвы, уносясь мыслями куда-то в древность, когда на этом месте ещё не было этого города, не сновали по улицам люди и машины, а гуляли свободные ветра, паслись дикие кони и люди тоже были свободны от разных условностей, любили, кого хотели, и на любовь отвечали только тем, кого отмечало сердце…
На этой мысли она споткнулась, удивившись, что чуть не прошла мимо калитки собственного дома, вернее, так бы и прошла, если бы не увидела неподалеку дорогую, знакомую ей иномарку, принадлежавшую человеку, который чуть ли не с самого их приезда упорно добивался её внимания и расположения.
Ольга дёрнула на себя дверь калитки и увидела на крыльце растерянную маму, которая держала в руках огромный букет алых роз и маленькую коробочку, завёрнутую в золотую бумагу, сверкавшую на солнце. А от крылечка к калитке уже спешил водитель иномарки Сергей.
Оля, всё поняв и сердцем почувствовав непоправимое, почти бегом подбежала к маме, схватила букет и успела сунуть его обратно в отъезжавшую машину. Сергей как-то двусмысленно улыбнулся, но ничего не сказал, только покрутил пальцем у виска, а мама растерянно проговорила:
- Зачем ты, дочушка, так? Человек от души решил тебя поздравить, соседское дело. Теперь обидится. Как мы без него, ведь то и дело чем-нибудь помогает…
- Мама, я знаю, что делаю. Приняв от него подарок, я дам понять, что сдалась на его ухаживания и готова для встреч, греховных встреч, мама! Ты этого хочешь?
- Какие встречи, Олюшка? Он же тебе чуть ли не в отцы годится, да и Маргарита Михайловна у него вон какая модница, она так к нам хорошо относится…
- Вот именно, мама, Маргарита Михайловна у него и дочка. Не забыла об этом? А я помню, ты же сама меня учила, что на чужом несчастье счастья не построить. А я, согласившись на его ухаживания, должна буду, как воровка, красть у них покой и счастье, чтобы построить своё. Нет, мама, я к этому не готова…
- Ну и правильно, Олюшка, ты права, на чужом несчастье, и впрямь, своего счастья не построить, это не нами с тобой придумано. Пойдем пить чай, я пироги испекла, да и Сашок тебя заждался…
В этот город Ольга с сыном и мамой переехали в начале зимы. Дом достался им в плачевном состоянии, требовались руки и руки, чтобы привести его в надлежащий вид, а мама была уже неважной помощницей, да и руки всё чаще требовались мужские.
И вот однажды, когда Ольга безрезультатно пыталась укрепить пошатнувшуюся и повисшую на одной петле калитку, появился он, их сосед, крепкий, спортивного вида, но уже пожилой мужчина. Подкрался неслышно, как кошка, взял у неё из рук молоток и проговорил: «Отойди-ка в сторону, дружок…Сейчас Василий Николаевич всё устроит…» - и так широко и открыто улыбнулся, что у Ольги как-то разом потеплело на душе.
Потихоньку, по птичьему шажку, но быт их постепенно налаживался. Помогал в этом не только сам Василий Николаевич, но и его жена Маргарита Михайловна, которая имела в городе все нужные связи, хороший вкус, житейский опыт и золотые руки.
Совершенно серьёзно она говорила Ольге: «Ничего не делай на скорую руку, обустраивайся медленно, но основательно, ты ещё в это гнездышко и мужа приведешь…»
Прошло время. Вот уже и зиме наступила середина, и солнце повернуло на лето, и дом Ольги хотя бы изнутри стал похож на вполне цивильное жилье. А внешнюю сторону она знала, что обустроит весной. Посадит много цветов, ягодников, а яблони, вишни и сливы достались им от прежних хозяев, сад был ещё не старый, хотя и запущенный.
Василий Николаевич с улыбкой выслушивал мечтания Ольги, обещая всяческую помощь и поддержку. А однажды догнал её на узенькой тропинке и, слегка приобняв за плечи, сказал, что любит её, что влюбился сразу, как только увидел. Ольга вспыхнула и, растерявшись, не нашлась, что ответить, потому что она и сама уже догадывалась об этом, часто ловя на себе его восторженные взгляды.
- Ты с ума сошёл, Василий Николаевич… А Маргарита Михайловна?
- А что Маргарита? Мы с ней давно не живём, нас связывает только дочь, так она уже взрослая, у неё своя жизнь.
- Вот именно, у тебя есть дочь, и она тебя никогда не поймет и не простит, как ты можешь? Да и я не люблю тебя…
- Полюбишь, я всё для этого сделаю, у меня крепкий характер, от меня не выскользнешь…
- Знаешь, я ведь тоже не слабая, ничего у нас не получится, запомни это. И помощи твоей мне больше не надо, раз на неё такая высокая цена назначена. Как это тебе никто не объяснил простую истину: у своих не крадут. А Маргарита Михайловна мне уже как старшая сестра. Неужели ты думаешь, что я воткну ей нож в спину?
- Глупая, это всё слова. Она же тебе не родня…А я подожду, проверю тебя на прочность. Мне ещё ни одна баба не отказывала, посмотрим, сколько ты продержишься. Может, на колени перед тобой встать?
- При чем тут твои колени? Сердце моё молчит, понимаешь? А ты что, на две семьи жить собираешься или я буду твоим запасным аэродромом, как ты себе представляешь наши отношения?
- Пока никак не представляю, - жарко выдохнул он ей в лицо, обгоняя прямо по снежной целине, - а ты думай, договаривайся пока со своим сердцем…
Долгая и томительная зима заканчивалась. Стояли последние дни февраля. Ещё по утрам юлила позёмка, а днём на пригреве уже вовсю капало и звенело. Солнышко жёлтым кружочком меди всё дольше висело над притихшими домами. Сердце Ольги жило ожиданием скорой весны, работой на земле, которую она, человек от рождения сельский, очень любила. Ничего не предвещало беды.
А тут звонок от Маргариты Михайловны:
- Оля, я в больнице. Предстоит операция, плохо всё. Ты побывай у меня.
Ольга всю ночь не спала, слышала, как за окном гуляет метель, как скребёт по крыше куском ржавого железа, будто плачет и молит о помощи.
На другой день была суббота, и Ольга, проснувшись пораньше и собрав гостинцы, побежала в больницу. Войдя в палату, она увидела распластанное на кровати тучное тело Маргариты Михайловны. Без пышной прически, без привычного, тщательно наложенного макияжа, она показалась ей постаревшей и жалкой.
Присев на край кровати, она взяла Маргариту Михайловну за руку, подбирая нужные для утешения слова. Но та опередила её:
- Оля, я знаю, что мой муж любит тебя, как знаю и то, что ты ни в чём передо мной не виновата. Он всю жизнь кобелирует, я привыкла, если только женщина к этому может привыкнуть, - и из её глаз двумя дорожками потекли слёзы. – Оля, я, наверное, умру, поэтому ты, когда всё закончится, выходи за него замуж. Он мужик неплохой, добытчик, только вот слаб на это место. Но ты в отличие от меня, молодая, удержишь его в узде. Может, хоть с тобой перебесится. И за Леру мне будет спокойно, она любит тебя, поддержишь её, если какие-то проблемы появятся, она у меня ребёнок поздний, набалованная, трудно ей в жизни будет…
Пораженная такой просьбой, Ольга не знала, что ответить, так и вышла из палаты в полной растерянности, не зная точно, какой ответ больше бы устроил больную.
Но, к всеобщему удивлению, Маргарита Михайловна не умерла. Невероятная жажда жизни заставила организм бороться и сумела победить болезнь. Правда, все видели, что от прежней жизнерадостной красавицы почти ничего не осталось.
Узнав, что Василий Николаевич уехал в очередную командировку, Ольга стала приходить к ней, всякий раз она помогает Маргарите Михайловне снять платок и надеть красиво причёсанный паричок. Они пьют чай, сплетничают, обсуждая разные городские новости, но никогда не возвращаются к тому разговору в больнице.
Василий Николаевич по-прежнему преследует Ольгу, обещая, что будет ждать её до последних дней. Иногда Ольга даже мысленно жалеет его: «А вдруг он ни в чем не виноват? Вдруг у человека и в самом деле такая любовь? Но почему же молчит моё сердце?»