Концерт начался, исполняли классические произведения русских композиторов. Чарующая игра оркестра заполнила зал, проникая в души зрителей. Вдруг сосед справа осторожно коснулся локтя мужчины и почти в самое его ухо прошептал: «Уважаемый, не могли бы Вы ваш костыль определить по другому. Он сползает по полу и упирается в меня.» Мужчина взял свою вынужденную опору и поставил ее между ног, вернее, между протезом и здоровой ногой. Пожилой сосед слева очень похожий на школьного учителя тихо проговорил: «Та давайте положим его под кресло, там он точно никого не будет раздражать. Я помогу». В антракте учитель совсем по доброму улыбнулся и спросил: «А как вас зовут?» Мужчина тоже улыбаясь неожиданно брякнул: «Псих». «Как – как» недоуменно переспросил сосед. Мужчина повторил: «Псих.» Учитель на миг задумался и осененный догадкой, усмехнулся: «А, это позывной у вас, наверное, такой, а настоящее имя как?» «Игорь.» «А я Владимир Петрович - пенсионер, а в прошлом учитель музыки.» Игорь усмехнулся: «Я, правду сказать, сразу про вас так и подумал.» Учитель сокрушенно протянул: «Правду говорят, что у меня это на лбу написано – затем помедлив, со вздохом проговорил – Ты, Игорек, не сердись на эту глупую публику. У большинства из них вместо души бездонный кошелек, а кожа, пусть даже крокодиловая чувствовать не умеет. Жизнь сейчас такая пошла. Зато дочурка у тебя огонь, а не девка.» «Да Аня у меня горячая, душевная и чистая, как жена. Боюсь, что – бы время это ее не испортило.»
«Да, время сейчас нехорошее настало – с жаром согласился учитель – мерзкое и гнусное какое- то. Большинство людей безразличными и злыми стали, каждый за пол копейки готов продать и подставить другого.»
Он говорил с глубокой тоской и болью. Казалось, что чувства эти давно уже мучали и рвали его душу, дожидаясь возможности излиться понимающему человеку. Учитель разволновался. Толстая нижняя губа его дрожала, от внутреннего переживания неприятный озноб пробежал по его телу, от которого седеющие волосинки на дряблой шее встали дыбом. Немного отдышавшись, он продолжил: «Прав был тот парень в очереди, что про Захара говорил, тогда нам укроповские снаряды на головы сыпались, пацаны наши погибали, народ голодал, но все жили честнее и чище и помогали друг – другу, как могли!» Игорю не хотелось развивать больную и для него тему. Желая успокоить этого хорошего человека, в знак понимания он сжал худую руку учителя своей горячей сильной ладонью. Затем тихо, мягко без всякой злобы проговорил: «Вы правы, но я верю – Господь милостив и когда – нибудь и до этих монетных душ дойдет истинный смысл жизни на земле. Сейчас начнется второе отделение и давайте послушаем дорогое для меня произведение, которое я сильно жду.» От необыкновенного тепла руки «психа» учитель успокоился и словно ребенок, счастливо улыбнулся.
Продолжение следует...