Учился Толик так себе. Родители бились-бились, да и махнули на него рукой. Что будет, то будет. А была – колония вместо армии, за драку посадили. А когда вышел, на работу никуда устроиться не мог. Он мало того что с судимостью, так еще и блатного из себя корчил. Вот и подался он в итоге в бригаду шабашников. Те церкви ремонтировали, прицерковные территории обустраивали, а Толик у их на подхвате был.
Так получилось, что хоть и жили мы с ним недалеко друг от друга, но не виделись годами. Однажды смотрю, Толик к воротам нашего дома идет. А сам – старик стариком. Вышла. Посмотрела на него, и сердце сжалось. У него все лицо и руки были покрыты какими-то черными болячками величиной с горошинку. Толик сказал, что и по всему телу так.
- Валюх, - обратился он ко мне. – У тебя ж бабушка типа знахарки. Попроси, пусть посмотрит, что со мной? Сил никаких нет терпеть это все. Помирать уже собираюсь, а не хочется.
Бабушка моя не любила, когда к ней обращались с такими просьбами, но я уговорила. Вышла она к Толику и, только глянула ему в лицо, аж пошатнулась. А потом говорит:
- Сам исцелишься, если сможешь собрать все то, что в землю закопал. А иначе никакие врачи тебе не помогут.
Повернулась и ушла. А мы стоим и ничего не понимаем. И снова я пожалела Толика, догнала бабушку и упросила пояснить, что она имела в виду.
- А то и имела, - сказала она, - что безбожник этот на церковном дворе курил, а окурки на землю бросал. А когда ему служите замечание сделали, он их изругал сильно, а окурки затаптывать в землю начал. Вот на него кара Господня и обрушилась. И только когда он все окурки найдет да выбросит, только тогда болезнь отступит. Да передай, - бабушка погрозила в сторону так и стоявшего у калитки парня, - пусть «Отче наш» выучит и читает, когда окурки ищет. Так быстрее дело пойдет.
Вышла я, сказала все это Толику. Он задумался, а потом подтвердил, действительно, мол, было такое. И что язвы стали после того появляться, как он служителя изругал, и что врачи ничего поделать не могут. Анализы все хорошие, а тело с каждым днем все страшнее и страшнее становится.
В общем, пошел Толик не место, где Бога прогневил, попросил у батюшки прощения и начал искать окурки. Больше месяца с молитвой по двору на коленях ползал, всю землю в ладонях перетер. И видно, нашел все же все окурки до единого. Его тело очищаться начало, и через две недели остались только еле заметные пятнышки. Но они так и не прошли до конца – видно, как напоминание о том, что нельзя святое попирать…
Толик после выздоровления остепенился, на плотника выучился, и оказалось, что руки у него золотые. Женился, и троих замечательных сыновей вырастили они с женой.