Ребенок громко кричал всю дорогу, требуя пищи, а Марта посматривала на него искоса и бежала вперед еще быстрее, понимая, возможно, что ничего не может ему предложить.
Ноги сами принесли женщину обратно к церкви. Она замерла у самой кромки леса, прислушалась к голосу в своей голове и вышла из тени деревьев на торговую площадь у святого места.
Вечерело.
Начало:
Предыдущая глава:
Все прихожане давно разошлись по домам и даже священник, затушив все свечи перед ликами святых, давно ушел к себе.
Деревянный дом святого отца стоял немного поодаль от белокаменной, увенчанной золотым куполом, церквушки. В окнах его горел свет и мелькали тени, из дома доносился немного приглушенный, но все равно очень звонкий детский раскатистый смех, а от вкусных запахов горячего ужина у Марты крутило живот.
А еще ее сковывал страх.
Она боялась, что ее заметят, поймают и снова побьют. За то, что ходит под чужими окнами, за то, что хочет есть, за то, что в руках у нее кричит младенец, ну, или даже просто так, для развлечения, что тоже бывало не редко.
С большим трудом поборов свой страх, Марта подошла к дому священника, положила сверток с ребенком на порог и, отбежав на небольшое расстояние, бросила маленький камушек в окно. Стекло звякнуло, но не разилось. Тень за окном пришла в движение, заслонив собою свет свечи.
- Кто там? - послышался басистый голос священника.
Но Марта не ответила ему, она уже бежала к спасительной тени деревьев, и убегая, махала руками, отгоняя от себя голоса, которые требовали вернуться и забрать ребенка.
***
Простой английский священник, сосланный служить на затворки страны в глухую деревню, Гарри Девис, несмотря на свой строгий и пугающий вид и басовитый зычный голос, был очень добрым человеком. Он любил людей и всегда готов был прийти им на помощь.
Своих детей бог Девису не дал, обделив его жену Агнес способностью к зачатию, зато с лихвой снабдил большим количеством подкидышей, которых несли к его дому со всей округи. Больше десятка детей разных возрастов теснились под крышей его дома. И это нисколько не смущало мужчину, поскольку большую часть времени он проводил в церкви.
Агнес же, в отсутствие мужа, была с детьми довольно строга. С младых ногтей, как только подкидыши вставали на ноги, на них накладывались посильные, но неотвратимые обязанности по дому. Будь то чистка коровника или мытье пола в доме, все должно было быть сделано идеально. Лень и неаккуратность не только не поощрялись, но и строго карались.
И самой излюбленной карой Агнес было отлучение детей от уроков, которые проводились каждый день и занимали по несколько часов. Несмотря на то, что учительницей Агнес была не менее строгой, чем матерью, дети любили проводить время за партами. А тот, кто был наказан, отбывал свою повинность на самой грязной и противной работе, которую только можно было придумать.
Добрый священник Гарри Девис совсем не интересовался судьбой детей, которых подбирал под свое крыло, а точнее сказать, вешал их на шею своей жены без зазрения совести. Впрочем, после того, как она научилась получать от этого странного хобби мужа свою выгоду, ее трудно было назвать недовольной таким положением вещей.
Единственно, что действительно напрягало женщину, это необходимость ухаживать за детьми, пока они были не в состоянии еще работать. Но это было необходимо и временно... Кроме того, старшие девочки уже справлялись с этим почти без ее помощи. И с каждым новым годом, жизнь Агнес становилась все проще.
И в день, когда на пороге оказался очередной младенец, даже такой странный, больше похожий на волчонка, чем на человеческое дитя, Гарри просто не мог поступить иначе, и взял малыша на воспитание в свой дом.
Несмотря на причитания жены о том, что детей уже и так много, что их трудно прокормить и одеть, несмотря на ее страх перед странным видом малыша и ее предположением о его дьявольской природе священик не изменил своему убеждению и буквально заставил Агнес замолчать. Гарри стукнул кулаком по столу, прерывая ее истиричные причитания и громко, тоном не терпящим возражения, пробасил:
- Ребенок останется у нас!
- Да какой же это ребенок? Собака, похоже, - пробурчала жена себе под нос, но мужу перечить не стала.
И, кривя брезгливо нос, взялась ухаживать за очередным подкидышем.
Его окрестили Питером по всем христианским законам, и церковь не разрушилась когда в нее вносили это волосатое чудо, как того ждали некоторые, и небо не упало, и молния не поразила Гарри Девиса за богохульство и еретичество.
Возможно, стало чуть меньше прихожан в той церкви, но это не точно...
***
Ухаживать за младенцем считалось легкой работой в семье священика и каждая девочка, достигшая десяти лет хотела заниматься с малышом, даже несмотря на его странный и пугающий внешний вид. Так что Питер не был обделен ни внимаем, ни заботой. За ним хорошо ухаживали, им занимались, его почти любили.
И он в ответ не остался в долгу, оказавшись очень смышлёным и развитым не по годам ребенком.
Питер рано пошел, рано сказал свое первое слово, к трем годам, вслед за старшими детьми, освоил алфавит и даже пытался самостоятельно читать, чем приводил в небывалый восторг всех вокруг.
Разговаривающая и читающая обезьянка развлекала и умиляла толпу. Всеобщий смех и ликование веселили Питера не меньше, чем он весилил зевак и лишь матушка Агнес была вечно недовольна Питером и его бохвальством. Она поджимала губы недовльно и хватая его за руку, увлекала в укромное местечко, подальше от глаз людей. Строго отчитывала за праздность и даже больно била по попе..
Не понимал еще малыш Питер, что смеются над ним не от радости и счастья, а от злости и страха. Это сейчас они просто показывают пальцем и громко хохочут безобидно над странным существом, но вскоре кто-то из толпы захочет проверить, как крепко держатся у него волосы и больно дернет за них, а там недалеко и до настоящих побоев. Не знал малыш, что матушка, хоть и была строга, но желала ему добра и потому бранилась. Не знал и обижался...
Но Агнес не было дело до детских обид. Ей хотелось, чтобы всё и все вокруг были идеальны, девочки красивы, мальчики подтянуты и стройны. И почти все у нее получалось. Лишь Питер выбивался из общей картины своим странным волосатым видом.
Сначала матушка пыталась срезать постоянно растущие волосы, но на коже все равно оставалась густая щетина, которая делала лицо ребенка пугающе-черным и доставляла мальчику немало неудобств. Матушка пыталась их соскрести, прижечь, выщипать... Но все это не давало ощутимого результата и вызывало лишь крики боли, слезы и мольбы прекратить.
И в итоге, волосы все равно вырастали и покрывали лицо мальчика густым слоем.
Ситуация слегка осложнялась еще и тем, что ребенок отказывался носить одежду. Она не сидела на нем, натирала, защемляла отдельные волосинки и больно драла их во время движения. Кроме того, Питеру было жарко в любой, даже самой тонкой рубашечке. Он потел и от этого постоянно чесался, словно вшивый.
Он хотел ходить босиком, словно дикарь и совсем не желал носить шляпу.