Предыдущая часть
Дейв II
Через три недели я вываливаюсь из машины Дейва. Он позвал нас на воскресную службу и приехал за нами на крошечном обшарпанном фордике с помятыми боками. Нас было шесть человек, и он долго извинялся, что не взял минивэн. Наверное, не ожидал такого ажиотажа в восемь утра в воскресенье. Не то чтобы мы его винили: в захолустье вроде Мэйсона слишком мало развлечений, чтобы пропускать службу и затем — ланч с Дейвом.
Перед нами стелется церковь. Она словно расползается в стороны, приземистая, с еле заметным деревянным крестиком сверху.
Дэйв одет как на прием. Галстук-бабочка гармонирует с нашими рабочими шортами. Потрепанная библия в обложке ежедневника оказывается в моих руках. Страницы пожелтели и обтрепались, на форзаце выведено чёрными чернилами «Библия Дейва».
Лет десять прошло с того момента, как я в последний раз ощущала в руках невыносимую тяжесть священного писания, и почти уверена, что ничего не пойму в английском варианте. Дейв говорит, что во время службы он обычно следит по Библии. Я быстро пролистываю её: поля испещрены карандашом, ручкой, некоторые строки выделены жёлтым маркером. На секунду представляю себе свою бабушку, которая пишет в дореволюционном издании Библии свои мысли, и мотаю головой, изгоняя сюрреалистичную картину.
Мы заходим внутрь и попадаем в уменьшенный вестибюль Лужников, в котором всё почему-то на английском. Под потолком покачивается плакат «Бог любит тебя». Дейв за полминуты берёт стаканчик кофе и находит высокого собеседника в потрепанных джинсах, которому по очереди представляет всех нас. Мы жмём ему руку, заученно улыбаемся и наперебой уверяем, как нам приятно это знакомство. Дейв говорит, что пора – служба уже началась.
Мы входим в одну из дверей, и я подавляю порыв потереть глаза: тёмный зал с мягкими сиденьями, мощные прожекторы выхватывают фигуры музыкантов на сцене; чуть размытыми силуэтами выведены прыгающие и хлопающие в ладоши люди. А потом на меня обрушивается музыка. Я много раз слышала о христианском роке, но у меня никогда не возникало желания действительно послушать его. Строки, пропеваемые солисткой, печатаются на больших экранах по бокам сцены.
«Кем бы ты ни был, Бог любит тебя! Мы все – Его дети, так придём же к Нему!»
Я сажусь на синее бархатное кресло, подергиваю ногой в такт. Через несколько песен двое мужчин встают и начинают обносить зал маленькими рюмочками и кусочками просфор. Мне тоже дают набор. Стаканчик золотистый, пластиковый. В нём налит виноградный сок, не кагор. Дейв поворачивается к нам и говорит, что нам надо поблагодарить Господа и выпить это. Такое чувство, что они все здесь безгрешны, и им не надо исповедоваться. Я глотаю терпкий сок и быстро съедаю просфору. Дейв жестами показывает поставить стаканчик в короб под впереди стоящим креслом.
Музыканты уходят со сцены, и на неё неторопливо поднимается собеседник Дейва. Он щёлкает пультом от проектора, и на экранах появляется заставка: «сверхъестественное: демоны». В другой руке у него Библия. Он начинает рассказывать историю одержимой девочки, пересыпая шутками и цитатами из Библии, говорит, что не надо бояться, что тот свет, который есть в нас, вера и любовь могут защитить нас… Я напряжённо вслушиваюсь в звучание его голоса, пытаясь уловить каждое слово и совершенно не понимаю, где смеяться. Концепция американского юмора всё ещё остаётся для меня тайной за семью печатями, но я уже не перевожу в своей голове с английского на русский и обратно, так что могу понимать большую часть.
Маша, судя по её озадаченному виду, понимает ещё меньше. До поездки я была уверена, что она знает английский лучше меня раза в два. Иллюзия развеялась, когда мне в первый раз пришлось объяснять ей, что же от нас хотят. Словарный запас у неё и впрямь больше, только не в нём дело.
Я ловлю на себе взгляд Лекси, и она шепчет: «Это очень странная служба, да?» Я киваю и спрашиваю, есть ли у них церкви. Она говорит, что у них нет религии, но ей здесь нравится.
Когда познавательная часть службы подходит к концу, свет в зале зажигается и на секунду слепит. Зал пустеет, разношёрстная толпа – кто в вечерних платьях, кто в коротких шортах – шумно выходит в открытые двери. Дейв выводит нас вслед за толпой, и мы кучкой следуем за ним, как цыплята, окружившие свою маму, боящиеся и шагу без неё ступить.
Нам дарят футболки с картой Огайо и символикой церкви, а потом Дейв ведёт нас в другое крыло. Там накрыты столы, улыбчивая женщина передаёт мне завёрнутый в салфетку шоколадный пончик и стакан с апельсиновым соком. Я не успела позавтракать, и аромат горячего кусочка наслаждения заставляет мой живот урчать. Отлучавшийся куда-то Дейв появляется и манит нас за собой, так что я доедаю пончик уже на ходу.
Мы приходим в подобие спортивного зала, где маленькие дети, явно дошкольники, прыгают по матам, играют в лабиринте. Они подбегают к Дейву, как только видят его, дёргают, тормошат, что-то спрашивают. Он улыбается и отвечает всем и сразу, пожимает руки важничающим мальчикам. Он считает их и говорит, что его помощь здесь сегодня не потребуется, так что мы можем уехать пораньше. Обычно он помогает вести занятия для детей, но сегодня их меньше, чем обычно, и он предлагает нам поехать к нему на ланч.
Впервые опубликовано здесь
#литература #повесть #путешествие #сша