Совсем коротенький по Бунинским меркам рассказ о дорожном приключении поручика и незнакомки. Известность приобрел благодаря одноименному художественному фильму Михалкова Н.С. Казалось бы, в силу этого обстоятельства, и отзывы никакие не уместны. Но перечитал рассказ и не удержался.
Никита Сергеевич накрутил в фильме Бог знает чего, на что, впрочем, пребывая в статусе гения всех времен, имеет полное право. А рассказ-то, в сущности, совсем простой, но с подоплекой: уже на второй странице поручик расстается с незнакомкой, посадив ее на утренний пароход после совместно проведенной ночи, и беззаботно возвращается в гостиницу, полный счастливых воспоминаний об испытанном совсем недавно "наслаждении всей ее женской красотой и прелестью, ее крепким загорелым телом". Остается только дождаться вечернего парохода и плыть дальше по своим делам, предаваясь сладким воспоминаниям и, возможно даже, оставив на десерт предстоящую сцену в офицерском собрании своего полка, когда он, покуривая за послеобеденной чашкой кофе, небрежно обронит: «Да… Было у меня небольшое приключение дорогой…».
И что вместо этого благороднейшего, приятнейшего и, заметим, совершенно неинтересного для читателя времяпровождения вышло?
Войдя в номер и почувствовав запах ее одеколона и увидев недопитую ею чашку чая на подносе и заколку на туалетном столике (не случайно она оставила все это), поручик осознал, что уже никогда не увидит ее, что он не знает о ней ничего, ни имени, ни адреса. Мысль эта изумила и поразила его. Это было дико, неестественно, неправдоподобно! И он ощутил такую боль и такую ненужность всей своей дальнейшей жизни без нее, что его охватил ужас, отчаяние.
И на протяжении оставшихся трех четвертей рассказа длится этот жаркий, душный, бесконечный летний день в пыльном волжском городке, так напоминающем поручику южные приморские города: Севастополь, Керчь и, между прочим, Анапу, именно из которой возвращалась с отдыха незнакомка. День, в течение которого, не знающий, куда себя деть, поручик слоняется с места на место снедаемый тоской и собственной никчемностью.
Вот, собственно, и весь рассказ. Осталось добавить только, что, дождавшись вечернего парохода и взойдя на палубу, несчастный поручик долго сидел под навесом, чувствуя себя постаревшим на десять лет.
Она не оставила ни имени, ни адреса! Но по прошествии времени поручик, возможно, поймет, что воспоминание - это тоже неплохо.
