Многое делается в эти дни президентства Байдена, по словам экспертов, “терпит неудачу”, “колеблется” или “борется”. Конечно, ученые мужи есть ученые мужи, все это упускает из виду общую картину и реальный смысл. Америка рушится. Мир становится свидетелем — и американцы переживают — чего-то столь же эпического и исторического, как падение и окончательный распад Советского Союза.
Вопрос, который все еще мало понятен, заключается в следующем: почему? Я вернусь к Байдену, Республиканской партии и ежедневному шуму повседневной политики, как только мы поймем более важный вопрос. С точки зрения серьезной политической экономии, почему Америка рушится?
Ответ на этот вопрос в высшей степени прост. Америка - это нация, чьи руководящие принципы потерпели неудачу. В настоящее время это нация, оказавшаяся между наборами несостоятельных руководящих философий. Неспособный двигаться вперед, у него нет иного выбора, кроме как двигаться назад, к регрессу — прямо в авторитаризм, фашизм и теократию.
Позвольте мне объяснить, что я имею в виду под этим. О каких несостоятельных руководящих философиях я говорю? С одной стороны, у вас был “либерализм” в американском стиле, примером которого был Билл Клинтон. С другой стороны, у вас был “консерватизм” в американском стиле, примером которого были, например, президенты Буша, Ньют Гингрич, Митт Ромни и так далее.
Проблема в том, что на практике практически нет никакой разницы между этими двумя полюсами. Что касается политической экономии, то они вполне могут быть одним и тем же.
Как же так? Что ж, подумайте, в чем они оба согласны:
В обществе не должно быть общественных благ — никаких реальных общественных систем или институтов, которые были бы общими для всех. Все, насколько это возможно, должно быть приватизировано, управляться частным образом. Мотив прибыли должен быть первостепенным. Люди должны быть конкурентами во всем-от здравоохранения до доходов и возможности подавать еду на стол. Ничто не должно быть бесплатным в момент использования — как, скажем, государственное высшее образование или государственное здравоохранение — все должно стоить денег.
Теперь для любого другого — европейца, канадца, азиата, африканца — этот выбор политической экономии уже звучит серьезно странно. Общество не должно иметь никаких общественных благ? Тогда как люди могут иметь такие основы, как здравоохранение или образование? Мы еще вернемся к этому. Во-первых, философия, на которой основан этот выбор политической экономии. Зачем кому-то вообще приходить к такому странному, обратному видению общества?
Это видение общества исходит из точки зрения, в которой “экономические свободы” имеют приоритет над всеми другими формами. В любом случае, что такое “экономические свободы"? Право...основать корпорацию. Платить кому-то так мало, как ты хочешь. Неустанно преследовать цель получения прибыли. Для включения с нулевой социальной миссией, целью или точкой.
Сравните это, скажем, со свободами человека или даже политическими свободами. Человеческими свободами было бы право на здравоохранение, образование, выход на пенсию, даже такие абстракции, как достоинство и правда. Вы можете подумать, что все это выдумка, но это конституционные права в таких местах, как Канада и Европа. Во Франции, например, существует право на достоинство. Как это правильно истолковывается? Что ж, это просачивается во французскую систему отраслевых коллективных переговоров — официанты в целом ведут переговоры с владельцами ресторанов с правительством в качестве посредника, более или менее, и это применимо ко всем экономика.
Другими словами, ставя человеческие и политические свободы выше экономических свобод, Европа, Канада и большая часть Азии пришли к радикально иным представлениям о том, что такое общество, чем Америка. Они разработали надежные системы общественных благ и институтов. Они развили, что крайне важно, гораздо более высокий уровень доверия.
Это происходит потому, что в этих местах у всех есть общие базовые институты и системы. Существует чувство коллективной ответственности, сопричастности и подлинного равенства. Но в Америке этого так и не произошло. Что произошло вместо этого?
Мудрый человек мог бы даже спросить: что такое “экономическая свобода", в любом случае? Какая разница для обычного человека? Ответ таков: нет. Это не мое мнение, это факт. Несколько десятилетий назад, когда элиты Америки разрабатывали эту странную философию управления, возможно, нашлось бы место для дискуссий. Но теперь эксперимент закончен. Американцы живут намного, намного хуже, чем канадцы и европейцы. Идея поставить “экономические свободы” на первое место не сработала.
Чего это достигло на практике? Это создало систему, которую американцы называют “корпократия”, а остальной мир просто называет “безумным капитализмом”. Подумайте о том, как Amazon — одна из самых богатых компаний в мире — платит меньше налогов, чем средний учитель или инженер, например, только один. То, как эта стена Ст взрывает экономику каждые десять лет или около того, и выручается за счет государственных средств. Как Facebook может распространять дезинформацию и пропаганду — и никогда по-настоящему не платить за это.
“Экономические свободы”, как выясняется, достаются в основном корпорациям. Почему все могло быть по-другому? Вряд ли среднестатистический владелец химчистки будет обладать таким же уровнем власти, как предприятие стоимостью в несколько триллионов долларов. Но когда эти сущности обладают наибольшей свободой во всем обществе, что ж, все быстро рушится. На практике это равносильно “свободе” никогда не платить налоги, недоплачивать и переутомлять всех, перекладывать расходы на общество и постоянно требовать субсидий и помощи.
Этот выбор политической экономии — “экономическая свобода” до и выше человеческой или политической свободы — должен был оказаться фатальным.
Одна вещь, которую вы должны понять, - это то, насколько поверхностным был и этот выбор. Были столетия тщательных, болезненных размышлений о человеческой и политической свободе. От Локка и Руссо до Юма и Милля, вплоть до Сартра и Камю, идеи политической и человеческой свободы были усовершенствованы, обсуждены, дистиллированы. Они становились все более изощренными, мощными и тонкими. До такой степени, что великие социальные демократии Европы ко второй половине 20-го века фактически институционализировали такие абстракции, как достоинство как права человека.
История “экономической свободы” не является одним из величайших достижений человеческой мысли на протяжении веков. По сути, это история...Айн Рэнд. Она была последней — и единственной, по — настоящему-послушницей Ницше. И она начала эту странную кампанию по продвижению экономической свободы с помощью своих художественных произведений, в которых рассказывалось о таких вещах, как забастовка миллиардеров (LOL) и развал общества в результате. Элиты Америки бешено ухватились за этот материал и начали относиться к нему, глупо, удивительно, как к огромному прогрессу в человеческой мысли. Они думали об этом как о великой философии — когда у нее вообще не было наследия или предыстории в человеческой мысли.
Они игнорировали поистине великие умы истории — направление западной мысли, которое проистекало от аристотелевской концепции эвдемонии, хорошо прожитой жизни, к концепции достоинства и равенства Руссо, столь же важной для нее, к представлениям Сартра и Камю о любви, общности и дружбе как ключах к ней.
Они просто...проигнорировали...все это, потому что американские лидеры, к сожалению, не заинтересованы в таких вещах, как мышление.
Почему Айн Рэнд соблазнила американскую элиту? Над всеми, от Аристотеля до Руссо, Сартра и Камю? Я имею в виду, тебе не кажется, что это смешно, абсурдно и трагично?
Причина, по которой американские элиты были соблазнены Айн Рэнд, заключается в том, что это дало им прикрытие для другого выбора политической экономии, который долгое время был особенно и уникально американским. Верховенство.
Идея “философии” Айн Рэнд состоит в том, что экономические права предшествуют социальным, человеческим и политическим правам. Это почему? Ну, потому что некоторые люди-ублюдки. И некоторые из них недостаточно. Как я уже сказал, она была последней и единственной ученицей Ницше. Единственная роль общества, на самом деле, состоит в том, чтобы убрать недочеловеков, недочеловеков, с пути сверхлюдей, ублюдков. Тогда ублюдки смогут занять свое законное место на вершине — превосходящие по интеллекту, разуму, духу, телу. И недочеловеки тоже выиграют, потому что люди, будучи умнее и сильнее их, заслуживают того, чтобы монополизировать все ресурсы общества. Нижестоящие получат выгоду от использования, на которое они направляют эти ресурсы.
Может быть, вы понимаете, почему элиты Америки уже были соблазнены всем этим. Позвольте мне повторить это еще раз. Верховенство. Это философия, которая согласуется не просто аккуратно, но и точно с сегрегацией и рабством. Андермены и убермены. Сам Ницше буквально называл это “моралью господина и раба” — все, что делала Рэнд, это писала сказки о том, где сверхлюди спасают мир. Высшие - это те, кому все по праву принадлежит. Элиты Америки не просто думали о себе таким образом — именно так Америка уже давно думала о себе: общество, разделенное на людей и недочеловеков, буквально со дня своего создания.
В случае, если эта связь неясна, подумайте о революции Рейгана 80-х годов. О чем это было на самом деле? Это была негативная реакция на завоевания гражданских прав в 60-х и 70-х гг. Рейган и его товарищи изобрели новый кодекс, позволяющий белым отказаться от справедливого общества с экономическими правами. Теперь расизм был замаскирован под нежелание платить за этих “королев социального обеспечения”. Кодированный язык 80-х годов был способом позволить белому населению Америки отказаться от разработки систем общественных благ, которыми пользовались Канада и Европа, потому что белые американцы не хотели “платить” за то, чтобы кто — то еще был образованным или здоровым и так далее.
А теперь вспомните Айн Рэнд — уберманов и сверхлюдей. Видите связь? Связь? Экономическая свобода прошла полный круг. Теперь это использовалось как явный код не для построения справедливого общества — а это то, о чем он всегда говорил, более или менее. У меня есть “экономическая свобода” не платить за ваше здравоохранение или образование, вы “королева социального обеспечения”.
Но что происходит с мужчинами? У меня также нет функционирующих социальных систем или институтов. И в результате происходит нечто еще более разрушительное. Общество никогда не развивает современные нормы. Те, что полны доверия, нежности, дружбы, тепла. Нормам подозрительности, жестокости, эгоизма, жадности и невежества позволено процветать. И они ведут общество в никуда — кроме как, в конце концов, обратно к фашизму и авторитаризму.
Этот беспорядок в философии управления просто называется “либеральной демократией”. И Америка учит нас тому, что это не работает. Когда мы ставим “экономическую свободу” выше и выше политической, человеческой и социальной свободы, общество не может поддерживать демократию. Люди в конечном итоге становятся бедными, невежественными, жестокими, отсталыми и эгоистичными. Их раздирает старая ненависть, которую они никогда не преодолеют. Они остаются необразованными и погрязли в предрассудках и жадности. Это происходит потому, что они никогда не развивают настоящие социальные системы и институты, которые обучают их, расширяют их кругозор, внушают им доверие, объединяют их в коллективной ответственности и опыте. Они остаются маленькими индивидуальными атомами желания, ярости и апатии.
Но как можно создать демократию из необразованных, невежественных, жадных, эгоистичных, предвзятых людей? Этого не может быть. Во всяком случае, не надолго. И если вы считаете, что это несправедливое описание американцев, напомните мне, сколько республиканцев считают, что выборы были украдены, и сколько демократов заботятся о вакцинации планеты.
Это урок, который преподает нам американский коллапс. Либеральная демократия-это несостоятельная форма политической экономии. Это ведет прямо к фашизму. Это потому, что демократия не может быть создана из недоверия, вражды, враждебности, подозрительности, неравенства, жадности. Это не может быть местом сверхлюдей и недочеловеков, каждый в своей отведенной роли, по определению. Это должно быть что-то гораздо более сложное и тонкое, чем это, и именно поэтому великие умы, чем Айн Рэнд, потратили столетия, пытаясь раскрыть его секреты.
На самом деле дело не в Байдене. Речь идет о фатальном выборе, сделанном десятилетиями элитами. Элиты, которые думали, что история началась с Айн Рэнд — и закончилась ими. Этого не произошло. История Америки заканчивается крахом и разорением. Но усвоит ли то, что осталось от Америки — и всего мира, — этот урок?