191 год назад, после первой Болдинской осени – в ноябре-декабре 1830 года – Александр Сергеевич Пушкин, проехав сотни вёрст, вынужден был остановиться в холерном карантине. На пути из Нижегородской губернии для поэта он стал по счёту четырнадцатым - на территории Зуевской волости Богородского уезда Московской губернии, в деревне Платава (ныне - Плотава Орехово-Зуевского городского округа Московской области.
В студенческие годы эта тема меня очень взволновала, но в справочниках тех лет о Пушкинских местах России история пребывания поэта в Платаве или вовсе отсутствовала, или о ней было сказано всего несколько строк. Тогда я стал обращаться за разъяснением к пушкинистам. Мне довелось в 1980-е переписываться с легендарным директором Государственного Пушкинского музея-заповедника в селе Михайловском Семёном Степановичем Гейченко; заведующей экспозиционным отделом Государственного музея А.С. Пушкина, крупным знатоком Москвы пушкинской эпохи Ниной Моисеевной Волович (автором путеводителя "Пушкинские места Москвы и Подмосковья"). Я встретился с праправнучкой поэта (по мужской линии) Юлией Григорьевной Пушкиной – с ней мне довелось в июне 1989 г. быть соведущим Пушкинского праздника в Плотаве.
Много дало мне и сотрудничество с подвижником-краеведом, писателем, строителем-реставратором из Ногинска Евгением Николаевичем Масловым. Он – автор замечательной книги: "Пушкин – наше всё. Богородский край в судьбе поэта", в которой есть упоминание и о моём исследовании.
В юности я зачитывался книгами писателя-пушкиниста, историка Натана Эйдельмана. Всё собирался ему тоже написать, чтобы уточнить факты пребывания Пушкина в Подмосковье, в нашем крае. Но… опоздал, писатель преждевременно ушёл из жизни в конце 1980-х. Позже я узнал, что Натан Яковлевич бывал в Орехово-Зуевском районе и наверняка посещал Плотаву. После окончания истфака МГУ – с 1952 по 1954 гг. – он работал преподавателем истории в вечерней школе в соседнем с Орехово-Зуево городе Ликино-Дулёво. По свидетельству его дочери – известного историка, писателя и переводчика, заслуженного учителя России Тамары Эйдельман, в Ликино-Дулёвской школе рабочей молодёжи будущий учёный и писатель помимо истории преподавал также немецкий язык, астрономию и географию, а его бывшие ученики из Ликино-Дулева в благодарность однажды организовали Эйдельману две поездки в ГДР…
Кропотливо, буквально по крохам, в течение нескольких лет я пытался воссоздать картину пребывания в наших местах "солнца русской поэзии". Помогла информация от здравствующих тогда пушкинистов и исследователей минувшей эпохи. К примеру, в своих исследованиях я использовал труды Дмитрия Дмитриевича Благого "Творческий путь Пушкина (1826 – 1830)" и Викентия Викентьевича Вересаева "Пушкин в жизни", а также полное собрание сочинений А.С. Пушкина, академическое издание. Ну, и конечно, радостные открытия меня ждали при встрече с самыми старыми жителями деревни.
Подумалось: смотритель Платавской почтовой станции Иван Черепин, с которым Пушкину довелось пообщаться, чем-то напоминает его литературного коллегу Самсона Вырина из "Станционного смотрителя".
А может, с Черепина и написан портрет пушкинского героя? Ведь повесть написана набело вскоре – через две недели – после первого знакомства Пушкина с Платавой в сентябре 1830-го. Поэт просто не мог миновать её. Правда, документов подтверждающих сей факт не имеется, как, к примеру, через два месяца, в декабре, уже в "платавском карантине", который Пушкин подтвердит и письмами и стихами. Остаётся лишь вообразить, поверить... Плюс еще одно совпадение: Черепин-Вырин, "Вырка"... Так называется здешняя речка. Поэт не мог миновать её, проезжая по знаменитому Владимирскому тракту, легендарной "Владимирке".
Упоминание о пушкинских "рыжем смотрителе и толстой смотрительнице" найдём в записках одного из приятелей поэта — Григория Александровича Римского-Корсакова (1793-1852 гг.), героя Отечественной войны 1812 года, отставного полковника, декабриста. 33-летний отставник-холостяк успел посетить Платаву ещё за четыре года до Александра Сергеевича, осенью 1826 года, возвращаясь в Москву после трехлетнего турне по Европе. Осенью того же года Пётр Вяземский познакомил его с приехавшим в Москву из михайловской ссылки А. С. Пушкиным. В 1826—1827 годах современники встречали Г. А. Римского-Корсакова с поэтом на прогулках по Тверскому бульвару . Пушкина, Вяземского и Римского-Корсакова часто видели вместе, они стали желанными гостями устроителей московских литературных и светских собраний. Мало того, Пушкин на какое-то время увлёкся младшей сестрой Григория красавицей Александрой...
Другой офицер-подполковник, ореховозуевец, мой неутомимый коллега-краевед и поэт Владимир Сергеевич Лизунов (1935-2010 гг.) уже в наши 80-е услышал от одного из местных старожилов о том, что пушкинские "Бесы" (созданные опять-таки в сентябре 1830 г.) навеяны рассказом именно платавского ямщика...
Легенда? И косвенное доказательство того, что всё-таки осенью 1830-го Пушкин не проехал сразу мимо Платавы, а останавливался в здешних местах, беседовал с местными жителями, да и со смотрителем Платавской почтовой станции Иваном Черепиным мог познакомиться, что потом - в начале декабря - сыграло положительную роль для Пушкина в скорейшем разрешении неприятной ситуации с платавским карантином. И вместо "ожидаемых" поэтом "четырнадцать" дней, провёл всего лишь четыре дня, или около того.
Пушкинские биографы обычно цитируют два письма из Платавы (оригинал на французском и современный перевод на русском) поэта к невесте Наталье Гончаровой, а также двадцать строк постскриптума "Моей родословной" - весьма известного стихотворения, имевшего большой общественный резонанс. Написание постскриптума датируется в работе пушкиноведа Д.Д. Благого третьим декабря 1830 г. Упоминаемые письма датируются соответственно 1 и 2 декабря 1830 г. Под самой датой рукой Пушкина выведено слово: ПлАтава (современное написание, напомню, через "о"). "Напишите мне, умоляю вас, в ПлАтавский карантин", – торопил будущую жену Пушкин. Интересно, успела ли Натали ответить нетерпеливому жениху?
В это время на почтовой станции в Платаве, как и на многих ей подобных в Богородском уезде, отсутствовали элементарные удобства – не было ни гостиниц, ни трактиров. Об этом не раз докладывал своему начальству смотритель двенадцатого класса Иван Черепин. Молодому барину (Пушкину) нашли один уголок. В доме местного ткача, видимо, не обременённого семьей. Имя его документально подтвердить сложно, но местные старожилы (в том числе и в беседах со мной) называли по существующему преданию здешнего ткача Данилой Евтеевым…
Известно, что около пяти дней пришлось пожить у него в избе великому поэту. 5 декабря Пушкин уже был в Москве. Вместе с Александром Сергеевичем в Платаве побывали рукописи будущих знаменитых произведений, в том числе и "Повести Белкина".
Реакция Пушкина на предоставленный ему дорожный "комфорт" в подмосковной деревушке не заставила себя ждать? В послании к невесте он пожаловался: "Вот до чего мы дожили, - что рады, когда нас на две недели посадят под арест в грязной избе к ткачу на хлеб и воду". Эту упоминаемую избу на окраине нынешней Плотавы, по рассказам старожилов, разобрали на дрова в 1944-м. Неподалёку находился заветный колодец, выкопанный дедами и прадедами сторожилов Елисовых в конце XVIII века. Вода в колодце многие десятилетия считалась самой вкусной в деревне.
Во время пушкинских праздников, которые начались в Плотаве-Ожерелках в 1979 году, а затем продолжены после небольшого перерыва в 1983-м, участники по традиции приходили к заветному колодцу. Побывала здесь летом 1989 г. и жительница Москвы, инженер по образованию, Юлия Григорьевна Пушкина. Родная дочь знаменитого "Гри-гри", последнего прямого потомка великого поэта по мужской линии, который написал: "Я тоже Пушкин. Не поэт. Писать стихи призванья нет". У правнука Александра Сергеевича, Григория Григорьевича Пушкина, прожившего более восьмидесяти лет, была своя судьба, яркая и тернистая. В 1941-1945-е потомок Пушкина воевал против фашистов. А Ю.Г. Пушкина много лет возглавляла Международный фонд "Наследие и наследники А.С. Пушкина".
В Платаве первой половины XIX века сохранялось немало интересного для Пушкина как историка. Находились ещё в добром здравии свидетели войны с Наполеоном (французские фуражиры появились в здешних местах осенью 1812-го), участники народного ополчения, партизанских отрядов Герасима Курина и Егора Стулова. Местные старики помнили, как в Платаве останавливались герои Отечественной войны граф Михаил Семёнович Воронцов и начальник штаба армии Багратиона генерал-майор Эммануил Францович Сен-При... На здешнем старом кладбище можно было видеть погребения воинов, погибших при столкновении с французами. Местные старожилы помнили и более давние события. К примеру, как везли по Владимирке поздней осенью 1774-го закованного в кандалы Емельяна Пугачёва, ставшего главным героем "Капитанской дочки" Пушкина. Мимо Платавы шли в Сибирскую ссылку декабристы, среди которых – немало друзей поэта. Тема "пугачевщины" вдохновила Пушкина-историка и он в 1833-1834 гг. повторил свою поездку по Владимирке…
Имеются документальные свидетельства, что в конце сентября 1830-го Платавскую почтовую станцию со всеми ямщиками и лошадьми перевели (до особого распоряжения начальства) в соседнюю старообрядческую деревню Микулину (ныне Никулино). Первоначально – в конце XVIII, начале XIX века – почтовая станция находилась именно здесь. Никулино располагалось всего в шести верстах от Платавы на самой границе с Владимирской губернией. По всей вероятности, эту станцию вновь вернули на своё законное место незадолго до приезда Пушкина.
Знаменательно, что родом из старообрядческой деревни Никулино была бабка знаменитого мецената Саввы Тимофеевича Морозова Ульяна Афанасьевна.
Из бесед с платавскими старожилами, и в частности, с Евдокией Михайловной Буравлевой (Карпышовой) (1890-1988 гг.), Клавдией Сергеевной Елисовой (1911-1996 гг.) и Василием Сергеевичем Елисовым (1912-1998 гг.) мне стало понятным, что именно отцы их и деды передали из уст в уста семейные предания о пребывании Пушкина в Плотаве. И именно в ней первоначально планировали установить монумент поэту. Но на всё воля Божья.
Справедливости ради скажем, что бывшая ткачиха Евдокия Михайловна Буравлёва и её сын Валентин Николаевич Буравлёв (как и другие местные энтузиасты) многое сделали по увековечению памяти Александра Сергеевича. Начиная с послевоенных лет, обращались в различные инстанции, писали в центральные СМИ. И - вот результат. Сначала (в конце 1950-х) появилась на стене деревенского клуба мемориальная доска, а затем, в декабре 1962 года, торжественно открыт монумент работы известного орехово-зуевского скульптора Николая Павловича Пустыгина. Поистине "не зарастёт народная тропа".
Родившуюся в Платаве 14 марта 1890 года Евдокию Буравлёву (Карпышову) назвали в честь героини "Станционного смотрителя" — Дуней. Она рано научилась грамоте, любила читать Пушкина, Толстого, Есенина, слыла большой мастерицей по ткачеству. В девяносто с лишним лет она помнила и исполняла старинные песни (и мне довелось ей подпевать). По странному стечению обстоятельств, в год Московской Олимпиады-80 в день 90-летнего юбилея Евдокии Михайловны, напротив ее дома (под номером "один") остановился туристический автобус с иностранцами. У них, как и у Пушкина с каретой, представьте, произошла поломка. Пока чинили автобус, иностранцы пообщались с "бабой Дуней". Заодно и тепло поздравили юбиляра. Узнали от неё много интересного.
Однажды, когда уже не было в живых Евдокии Михайловны, ураганный ветер сломал вековой тополь вблизи её дома. Могло бы всё кончиться печально для хозяев, для сына бабы Дуни. Но стихия пощадила старый дом — огромное дерево свалилось рядом.
Может, это знак свыше, пример бережного отношения к памяти – человеческой, исторической?
#александр сергеевич пушкин #Болдинская осень #платавский карантин #деревня Плотава #наталья Гончарова