Простой парень из Барнаула с первой попытки попал на самый престижный проект страны, стал финалистом «Фабрики звёзд» и звездой молодёжной группы «Челси», но жизнь подготовила ему немало испытаний. Арсений Бородин честно рассказал «Жизни» о личных трагедиях, депрессии и проблемах с алкоголем...
Вторая часть интервью с Арсением Бородиным...
- Взлёт был быстрым. А когда Вы поняли, что популярность уходит?
– В 2009-м году, а в 2013-м всё сошло на нет. Стало мало концертов.
– Почему так получилось, как Вы думаете?
– Мы были безответственными, возлагали надежды на продюсера, который почему-то должен был нас кормить и одевать, как нам казалось. За себя скажу: у меня нет претензий к Виктору Дробышу – он подарил мне потрясающий опыт, которым я пользуюсь до сих пор. Закончился контракт, и в 2013 году я спросил у парней из «Челси»: «Что делать? Это наш хлеб». Мы решили пойти к Дробышу, но я пришёл один на разговор… «Мы будем продлевать контракт?» – спросил я. В общем, мы пообщались, и я понял, что у него нет мотивации. Он сказал, что у него есть Ваенга, Михайлов, Лепс. Мол, ничего личного, только бизнес. Раз так, я попросил сто процентов «Челси» и весь репертуар. Сначала он долго мялся, говорил, что я наглая морда, но потом согласился: «Работайте, пацаны. Вы заслужили, вы меня ни разу не подвели, но с условием: если будет нужна помощь, вы придёте», – сказал он. И мы пришли спустя несколько лет.
– Новую реальность, что «Челси» больше никому не нужен, Вы как приняли?
– Я взял всё на себя. Начал заниматься продажей концертов, назвался фейковым именем Михаил, работал концертным агентом, встречался с организаторами. Те были в шоке, что артист всем этим занимается, но мы ни разу никого не подвели и стали зарабатывать значительно больше – 100 процентов.
– Сейчас у Вас есть свои проекты, «Челси» живёт своей жизнью. Это уже не тот «Челси»?
– Мы ничего не выпускаем, но если нас приглашают куда-то, то с удовольствием выступаем. Это такое «ностальжи». Раньше было так: были люди, которые ненавидели «Фабрику», были те, кто любил, были те, кому плевать. Сейчас, спустя годы, ушёл негатив, остался позитив. Даже те, кто негативно относился, переменились, подпевают. Люди поют наши песни от начала и до конца, и это главный показатель успеха артиста.
– Вы прошли через проблемы с алкоголем. Когда Вы поняли, что у Вас эти проблемы есть?
– Когда случился сердечный приступ в аэропорту. Я набрал работы очень много, решил, что я супермен, и это меня сломало.
– Вам же было всего 24 года…
– Да, я должен был лететь на детскую «Новую Волну» в Крым. Это случилось в Домодедово, я кладу вещи на ленту и понимаю, что в одной ноге полностью пропали силы, падаю на одно колено, а потом и из другой ноги ушли силы – и я уже стою на двух коленях. Я понял, что не контролирую ситуацию. Ко мне подходят и спрашивают: «Эй, ты чего?» Я сразу попросил вызвать «скорую». А началось всё с тупого удара изнутри груди. Я благодарен «скорой» аэропорта. Они моментально появились с каталкой, забрали меня и спасли…
– Успели испугаться?
– Да, у меня вся жизнь перед глазами пронеслась! И я ответил себе на все вопросы, которые накопились за жизнь. Например, не знаю, готов ли я к семье, какую женщину выберу, какую музыку я буду играть – поп-музыку или рок-музыку. А тут я получил все ответы, прошёл молниеносный блиц-опрос…
– Это отразилось на дальнейшем образе жизни?
– Я долго проходил терапию, были проблемы со здоровьем, но это не дало мне мозгов. Через месяц после этого погиб мой брат, и это снова затащило меня в болото саможаления…
– Расскажите о нём…
– Я дал ему слово, что, когда начну сольную карьеру, мы будем вместе играть до седых волос, обещал, что заберу его в Москву с семьёй, женой и дочкой, но не получилось. Он был замечательным барабанщиком, отличным семьянином. Он безумно любил свою семью...
– Как Вы узнали о трагедии?
– Я проходил терапию после случая в аэропорту. У меня же был ещё один приступ – мне помогли врачи из 13 больницы, привет им. Я не хотел возвращаться к тому образу жизни, думал, что ничего такого не произойдет. А это было начало сольной карьеры… В общем, надо было взлетать, а меня обратно: «Стоять». Эта ситуация окончательно меня остановила. На год. Мне ничем не хотелось заниматься…
– Вас мучило чувство вины. Но при чём тут Вы?
– Если бы это можно было объяснить, люди не испытывали бы чувства вины. Это необъяснимое чувство, которое не имеет логики. Есть установка, что мы можем повлиять на события в жизни, что мы могли понять какие-то вещи, догадаться. Я не поговорил с ним лишний раз, когда почувствовал, что что-то не так, не выслушал его.
– Вы стали более внимательным к родным с тех пор?
– Я стал супервнимательным ко всем, до шизофрении.
– Вы стали всех спасать?
– У меня есть такая дебильная черта – я спаситель. Сейчас уже намного лучше, я это проработал, осознал в себе и стал это контролировать.
– Вы работали с психологами. Какую мысль они Вам вложили в голову, чтобы Вас отпустило?
– Там не всё так просто. Не так, что вложили мысль, и я оп – и не виноват. Там был целый конструктор. Помогло, но не до конца. Когда ты проходишь такие терапии, начинаешь понимать, как всё работает, начинаешь понимать слишком много. От этого как легко, так и тяжело становится. Понимаете, есть события, на которые нельзя повлиять, нельзя лезть в чужую жизнь. Это я усвоил на 100 процентов, и это помогло мне ситуацию с братом чуть-чуть спустить на нет.
– А ситуацию с алкоголем? Как Вы её проработали?
– Это была история сознательного пути на дно с проверкой себя на прочность. Типа, ага интересно, насколько низко ты можешь упасть на дно, а потом встать. Это такой мазохизм.
– Как низко Вы смогли упасть?
– Максимально…
– Максимально – это как бомж?
– Нет, люди уходят из этого мира, не только превратившись в бездомного. Есть успешные люди, которые вот так уходят, просто это не разглашают близкие люди. От этого никто не защищён, это не определяет социальный статус, это про твоё разложение моральное и физическое. Я набрал вес, перестал зарабатывать. Это такое тупое, отвратительное жаление себя. Не понимаю, где я его нарыл, зачем его на себя нацепил. Я даже не стал в этом разбираться. Я от этого ушёл, и слава богу.
– От Вас кто-нибудь отвернулся?
– Могу сказать, что я был человеком-праздником всё-таки, не был смурным типом, который лежит на остановке. Это какие-то твои внутренние установки, которые запускаются и идут к точке самоуничтожения. И ты либо справляешься с этим, либо нет, есть ли люди рядом, которые готовы подать руку помощи, или нет… У нас же принято осуждать, но чужая душа потёмки. Пройдя весь этот путь, я по-другому смотрю на таких людей. Я не оцениваю, хорошо это или плохо. Как можно показать на бездомного пальцем и сказать: «Фу! Мерзость какая». У него борода седая, и вы не знаете, какую жизнь он прожил. Не нужно оправдывать вредные привычки, но и оценивать чужую жизнь нельзя.
– Кто Вам помог выкарабкаться?
– Помощь пришла, откуда не ждали. От подруги из США, с которой мы много лет не общались. Она увидела мои фото в Сети и спросила: «Что с тобой случилось? Что за лицо?» И стала тем человеком, который познакомил меня с моим внутренним миром. Я ей благодарен за это… Однажды она прилетела в Москву, мы пошли на вечеринку, я выпивал коктейли, в общем, она посмотрела на всё это и сказала: «С вами всё понятно!» Потом мы много разговаривали. Для меня это был просто разговор, но на следующий день я проснулся и подумал, что надо выжить, бросил взгляд в сторону алкоголя и понял, что не хочу. Это был ноябрь 2017 года. С того момента я не пью.
– Даже на Новый год не выпиваете?
– Ни капли!
– Вы не пьёте потому, что понимаете, что сорвётесь?
– Нет, просто потому, что не хочу. Это не стоит жизни, моего музыкального успеха, здоровья моих будущих детей. Это про ответственность, которой у меня никогда не было раньше.
– Человек, который пьёт, наверняка сейчас удивляется: «Как он так смог?»
– Я понимаю, что для него это, возможно, набор слов, но вот что я скажу. Первое: не поддавайся осуждению. Даже суперлюбящий человек может осуждать. Второе: ты должен понимать, что ты не один. Третье: ты должен понимать, что ты нужен этому миру. Одна из причин, почему я попал в это всё – это жаление себя. Мол, я такой классный, а меня никто не любит. Помни, что ты нужен, кем бы ты ни был. Даже если ты бездельник. Ты нужен. Четвёртое: если ты искренне хочешь справиться с проблемой – это 50 процентов успеха. Если ты не хочешь справиться с этим, то проблему не решить. Я хотел. Я понимал, что надо заканчивать. Если все четыре пункта в тебе срезонировали, не стесняйся, обращайся к специалистам, у нас замечательные врачи, они помогут.
– Когда я спросила про то, кто Вам помог, я ожидала услышать об отце и бабушке?
– Я максимально скрывал всё от них. Я не мог любимых людей погрузить в эту гадость – любимых людей надо защищать от всего. Они видели, что мне плохо, но я говорил, что всё под контролем.
– Насколько я знаю, Вы ещё участвовали в шоу «Голос» в Германии…
– Это была ужасная история. Я прилетел в Дюссельдорф, не выспался, а девушка устроила мне сюрприз, записала на кастинг. В общем, выглядел не очень. Ну да ладно! Я пришёл, и на последнем этапе кастинга на меня посмотрела продюсер и спросила: «Почему Вы говорите по-английски?» «Не могу иначе», – сказал я. Она попросила подтянуть язык, чтобы общаться с ведущим, за пару месяцев. А ещё мне решили придумать легенду, что я учусь где-то в Германии, так как надо было объяснить зрителям, почему место в проекте занимает не немец, а какой-то русский парень из Москвы. Но в итоге язык и стал камнем преткновения. Знаете, что я вынес из этой истории. Нигде в Европе не знают английский язык, кроме Британии. Английский язык – это не абсолют. Везде его знают примерно на том же уровне, что и мы.
– Вам 32 года. Мы видели в прессе многих Ваших девушек. Почему до сих пор никто не стал Вашей женой?
– Первый год все девушки классные. А потом всё куда-то магическим образом начинает улетучиваться. И это другой человек. Красивая история куда-то уходит. Во-вторых, человек познаётся и в беде, и в радости. Считаю, что надо вместе прожить какие-то жизненные потрясения. Я не могу сделать предложение и идти плечом к плечу с человеком, в котором я не уверен. Третье: девушка – это прежде всего друг, друг на всю жизнь. Не просто женщина, которая должна родить тебе детей и полюбить тебя такого бестолкового. Ты должен понимать, что это друг, которого ты не подведёшь. Если ты не испытываешь таких чувств к человеку, зачем это надо? Одно дело, когда гормоны хлещут, ты всех любишь, готов горы свернуть. Но сейчас любовь для меня – это вот эти три пункта.
– То есть, к примеру, если у Вас есть любовь и девушка Вам говорит: «Я хочу замуж», а Вы ей пункты…
– Если у вас есть отношения, которые отравляют вам жизнь, спросите себя, зачем вам это нужно. Никто не виноват в том, что вы выбрали человека. Это больно и неприятно, но это так. Характер не важен, мы не идеальны…
– В общем, Вы просто пока не хотите жениться.
– Пока нет…
– Ваша цитата: «Самое важное поставить вопрос, как я хочу прожить эту жизнь, ответить на него, и тогда станет намного легче определиться, готовы ли вы пойти на всё ради мечты и цели. Или же для вас это непомерная задача».
– Я до сих пор живу по этим словам. Моя мечта – это стать успешным артистом в России и взять несколько «Грэмми» со своей англоязычной рок-группой.
– На что Вы готовы пойти ради этого?
– На всё! Без крайностей, но на всё!
КОНЕЦ
Автор: Юлия Ягафарова (@bianzel)