"Вот Грозник, Страдник, Сенозарник* *названия июля
Жарой иссушит степь и Дон.
Гром гулкий, молнии напарник,
То явит бас, то баритон.
Промчится ливень быстротечный
И следом снова зной беспечный
Просушит степь за два часа
И, молча, робкая роса
Под утро в душный сон крадётся,
Ползёт по стеблям на листву,
Но зной к росе, как к баловству
Щадящей влаги отнесётся:
Её иссушит, испарит
И степь увянет и «сгорит».
Глубоких трещин паутина
Покрыла землю вдоль реки.
Ревёт натужено скотина;
Пыхтят натружено быки.
Гудит, шумит переволока:
Суда по Волге издалёка
Пришли - и, за канатный жгут,
Их к Дону дружно волокут.
С людей ручьями пот струится,
А тут ещё одна напасть –
Мошка летит, разинув пасть,
И в тело норовит вцепиться
И всех грызёт «почём зазря»:
Скотину, свиту и царя.
Царь Пётр, в мундире бомбардира,
Со всеми вместе «держит путь».
Он подал возглас командира: -
«Привал! Пора передохнуть».
И на курган легко взобрался,
В трубу на степь залюбовался:
Под ним клубится шлях в пыли,
А Дон волной манит в дали.
Лефорт к царю наверх поднялся,
Мошку усердно разогнал
И ждал, чтоб Пётр подал сигнал.
Царь вкруг себя заозирался: -
«Канал здесь надобно прорыть,
Чтоб с Волгой Дон соединить».
Спустя два года, но не сразу,
Сюда, к протокам славных рек,
Согласно царскому указу
Пригонят сотни человек.
Лопаты, заступы вопьются
В степную твердь и разобьются
Куски земли, упав в отвал;
Взметнутся на высокий вал,
Который назовут Петровым.
Строитель Бреккель Иоганн –
Ловчила, хам и хулиган,
Что стал там фаворитом новым,
В канал воды не напустил –
Казну украл и укатил.
И Перри* там озолотился, *английский инженер
Но то случится позже чуть…
Пока ж с кургана Пётр спустился –
Звучит приказ: - «Продолжить путь!»
Опять галдёж и шум поднялись.
Кнут щёлкнул – вскоре оказались:
Канат на спинах бурлаков,
Ярмо на шее у быков.
Катки и брёвна мажут салом
И в рёве, в гомоне, в пыли
В степи «поплыли» корабли –
Царь едет к собственным вассалам.
А в авангарде – фаворит
«Ляксашка» Меньшиков пылит." (из моего романа "Переволока")