Публий Овидий Назон - блистательный древнеримский поэт, перу которого принадлежат такие замечательные работы, как "Метоморфозы", "Любовные элегии", "Скорбные элегии", а также поссорившая его с самим императором дидактическая поэма "Наука любви".
Поэма "Наука любви" (лат. Ars Amatoria) была написана Овидием в начале около первого века нашей эра. В ней, автор выступает в роли наставника в любовных дела, пикап-тренера, и рассматривает процесс поиска и соблазнения женщины как науку. Книга состоит из трех глав. Первая глава содержит советы о том как правильно найти себе женщину, соблазнить, очаровать. Вторая глава рассказывает как сохранить найденную любовь, как следует вести себя со своей прелестницей. Третья глава содержит советы женщинам, как завоевать мужчину.
Предлагаю ознакомиться с основными приемами пикап-тренинга Публия Назона Овидия:
1. Найти объект воздыхания.
Стало быть, прежде всего, пока все дороги открыты,
Выбери – с кем из девиц заговорить о любви.
С неба она к тебе не слетит дуновением ветра —
Чтобы красивую взять, нужно искать и искать.
2. Уделить ей особое внимание при первой встречи.
Овидий приводит пример знакомства с девушкой в римском цирке (место для проведения публичных мероприятий, слушаний). На первой встрече, следует оказать своей избраннице должные знаки внимания, но не раскрывать сразу всех своих намерений.
Овидий описывает интересный лайфхак как прикоснуться к груди девушки, не вызвав у нее непристойных мыслей: «Если девице на грудь нечаянно сядет пылинка — Эту пылинку с нее бережным пальцем стряхни. Если пылинки и нет — все равно ты стряхни ее нежно Ведь для заботы такой всяческий повод хорош». В наше время, подобную уловку назвали бы харасментом.
В емком цирке Амур много находит удобств.
Здесь не придется тебе разговаривать знаками пальцев
И не придется ловить тайные взгляды в ответ.
Здесь ты хоть рядом садись, и никто тебе слова не скажет,
Здесь ты хоть боком прижмись – не удивится никто.
Как хорошо, что сиденья узки, что нельзя не тесниться,
Что дозволяет закон трогать красавиц, теснясь!
Здесь-то и надо искать зацепки для вкрадчивой речи,
И ничего, коли в ней пошлыми будут слова:
Чьи это кони, спроси у соседки с притворным вниманьем;
Ежели хлопнет коню, хлопай за нею и сам;
А как потянутся лики богов и меж ними Венера —
Хлопай и рук не щади, славя свою госпожу.
Если девице на грудь нечаянно сядет пылинка —
Эту пылинку с нее бережным пальцем стряхни.
Если пылинки и нет – все равно ты стряхни ее нежно,
Ведь для заботы такой всяческий повод хорош.
Если до самой земли у красотки скользнет покрывало —
Ты подхвати его край, чтоб не запачкала пыль:
Будешь вознагражден – увидишь милые ножки,
И ни за что упрекнуть дева не сможет тебя.
Кроме того, последи, чтоб никто из заднего ряда
В спину ее не толкал грубым коленом своим.
Мелочь милее всего! Как часто полезно подушку
Под локоток подложить для утомленной руки
Или же, веер раскрыв, на соседку повеять прохладой,
Или поставить к ногам вогнутый валик скамьи.
3. Можно споить.
В винном пылу дозревает душа до любовного пыла,
Тяжкое бремя забот тает в обильном вине,
Смех родится в устах, убогий становится гордым,
Скорбь отлетает с души, сходят морщины со лба,
Хитрость бежит перед божьим лицом, раскрываются мысли,
Чистосердечье звучит, редкое в нынешний век.
4. Но также следует быть осторжным с вином самому.
Ночью, с хмельной головой трудно ценить красоту.
Ночь благосклонна, она прикрывает любые изъяны,
Ночью любую из дев можно красавицей счесть.
О драгоценных камнях, о крашенной пурпуром ткани
И о девичьей красе только при солнце суди.
5. Нет женщин тебе недоступных
Будь уверен в одном: нет женщин, тебе недоступных!
Ты только сеть распахни – каждая будет твоей!
Смолкнут скорее весной соловьи, а летом цикады,
А меналийские псы зайцев пугаться начнут,
Нежели женщина станет противиться ласке мужчины, —
Как ни твердит «не хочу», скоро захочет, как все.
Тайная радость Венеры мила и юнцу, и девице,
Только скромнее – она, и откровеннее – он.
Если бы нам сговориться о том, чтобы женщин не трогать, —
Женщины сами, клянусь, трогать бы начали нас.
Все, что делает женщина, – делает, движима страстью.
Женщина жарче мужчин, больше безумия в ней.
Будь же смелей – и надежды свои возлагай на любую!
Верь, что из тысячи жен не устоит ни одна.
Та устоит, та не устоит, но всякой приятно;
Если и выйдет просчет – это ничем не грозит.
6. Найти союзника.
Оскорбленный Менелай не поплыл в Трою в одиночку возвращать жену. Так и Овидий рекомендует найти союзника себе в помощь в стане врага. Это может быть любой человек из окружения желанной. Следует обратить внимание на служанку возлюбленной, выведать у нее полезную информацию о ней, ее интересы, увлечения, время когда она в настроении и использовать все это.
Однако следует помнить о цели. Иначе можно не останавливать на одной госпоже и овладеть заодно своей союзницей. Но делать это стоит на свой страх и риск.
Но позаботься сперва заручиться подмогой служанки,
Чтоб до хозяйки достичь более легким путем.
Вызнай, вправду ли ей госпожа доверяет секреты,
Точно ли служит она тайных пособницей игр.
Просьб для нее не жалей, не жалей для нее обещаний —
Ей ведь помощь не в труд, если захочет помочь.
Время укажет она, когда сердце хозяйки доступней
Троя в суровые дни защищалась, мечей не жалея, —
Троя в веселье души стены раскрыла коню.
Ты меня спросишь, не взять ли тебе заодно и служанку?
Можно и это, но здесь риск непомерно велик.
Это ей может придать, но и может убавить усердья —
Та для своей госпожи трудится, та для себя.
Случай решает успех; пусть счастье сопутствует смелым, —
Все-таки я бы не стал в этом пускаться на риск,
Я не хочу увлекать молодых на кручи и в бездны,
Я не собью их с пути, дав ненадежный совет.
Если, однако, по нраву тебе пособница ваша
Не за услуги одни, а и пригожим лицом, —
Все же сперва овладей госпожой, а потом уж служанкой:
Не подобает с рабынь службу Венере начать.
7. Не чураться любовных писем.
Воску на гладкой дощечке ты первому выскажешь душу,
Воск для тебя меж глубин верный нащупает брод.
Воску льстивые вверь слова и влюбленные речи —
Что есть сил, умоляй, делу мольбы не вредят;
Если прочтет, а ответа не даст, – подожди, не насилуй:
Ты приучи ее глаз к чтению ласковых строк.
Та, что хочет читать, захочет потом и ответить —
Всюду своя череда, все совершается в срок.
8. Стараться как можно чаще проводить время с возлюбленной.
Или, быть может, она поначалу ответит сурово,
Веско тебе запретит письмами ей докучать?
Знай: боится она послушанья и ждет ослушанья, —
Будь же настойчив и тверд – цель от тебя не уйдет!
9. Ухаживать за собой, но разумно.
Только не вздумай завить себе кудри каленым железом
Или по голеням ног едкою пемзой пройтись:
Будь лишь опрятен и прост. Загаром на Марсовом поле
Тело покрой, подбери чистую тогу под рост,
Мягкий ремень башмака застегни нержавою пряжкой,
Чтоб не болталась нога, словно в широком мешке;
Не безобразь своей головы неумелою стрижкой —
Волосы и борода требуют ловкой руки;
Ногти пусть не торчат, окаймленные черною грязью,
И ни один не глядит волос из полой ноздри;
Пусть из чистого рта не пахнет несвежестью тяжкой
И из подмышек твоих стадный не дышит козел;
Все остальное оставь – пускай этим тешатся девки
Или, Венере назло, ищут мужчины мужчин.
10. Развивать красноречье, это пленяет красавиц.
Действительно, умение красиво говорить может помочь не только выступать в судах, на митингах, но и обольщать женщин.
Римские юноши, вам говорю: не гнушайтесь наукой
Той, что учит в суде робких друзей защищать!
Ибо не только народ, не только судья и сенатор,
Но и подруга твоя сдастся на красную речь.
11. Восхвалять ее так, чтобы завидовала сама Венера.
С ролью влюбленного сладь, словами яви свои раны,
Хитрость любую найди – пусть лишь поверит она.
Это нетрудно: ведь каждая мнит, что любви она стоит;
Даже и та, что дурна, верит в свою красоту.
Часто бывало: притворно любя, притворщик влюблялся,
Взявшись казаться таким, впрямь становился таков.
Так не таите же, девушки, зла на мужское притворство —
Из повсечасной игры часто рождается страсть.
Ты же, о юноша, вкрадчивой речью подтачивай сердце,
Как неустанно река точит нависший обрыв.
Не уставай восхвалять лицо ее, волосы, руки,
Пальцев тонких изгиб, ножки-малютки следок.
Слышать хвалу своей красоте и стыдливая рада:
Каждая собственный вид ценит превыше всего,
Разве Юноне и разве Палладе не стыдно доселе,
Что на Фригийской горе не предпочел их Парис?
Слыша себе похвалу, и павлин свои перья распустит,
А утаишь похвалу – он утаит красоту.
Даже разубранный конь на скачках несется быстрее,
Слыша, как плещет толпа, шею и гриву хваля.
Будь в обещаньях нескуп – обещанья пленяют красавиц.
Всеми богами божись, лишь бы доверья достичь!
12. Не бояться ее обмануть.
Душу храните от лжи и от убийства ладонь, —
Лишь за одно наказания нет: обманывать женщин.
Здесь и только здесь верность стыдней, чем обман.
Будем неверны неверным! Пускай нечестивое племя,
С хитростью выйдя на нас, в свой же силок попадет.
13. Иногда можно подавить на жалость.
Польза есть и в слезах: слеза и алмазы растопит.
Только сумей показать, как увлажнилась щека!
Если же сухи глаза (не приходит слеза по заказу!) —
Маслом пальцы полей и по ресницам пройдись.
14. Счастливое насилие.
Что помешало тебе достичь полноты вожделенной?
Стыд? Совсем и не стыд – разве что серость твоя.
Это насилье? Пускай: и насилье красавицам мило —
То, что хотят они дать, нехотя лучше дадут.
Силою женщину взяв, сам увидишь, что женщина рада
И что бесчестье она воспринимает как дар.
Если ж она, хоть могла претерпеть, а нетронутой вышла,
То под веселым лицом тайную чувствует грусть
15. Действать и не ждать от женщины первого шага.
Право же, тот, кто от женщины ждет начального шага,
Слишком высоко, видать, мнит о своей красоте.
Первый приступ – мужчине и первые просьбы – мужчине,
Чтобы на просьбы и лесть женщина сдаться могла.
Путь к овладенью – мольба. Любит женщина просьбы мужские —
Так расскажи ей о том, как ты ее полюбил.
Сам преклонялся с мольбой Юпитер, сходя к героиням, —
Из героинь ни одна первой его не звала.
16. Любезность и ум важнее красоты.
Прочь, нечестивые, прочь! Будь любезным, и будешь любимым.
Чтобы любовь заслужить, мало одной красоты.
Будь ты хоть сам Нирей, любимец былого Гомера,
Или нежнейший на вид Гилас, добыча наяд,
Чтобы любовь госпожи сохранить и ее не лишиться,
Ты приложи к красоте малую долю ума.
Ведь красота – ненадежная вещь, убывает с годами:
Чем протяженней она, тем ее сила слабей.
Вечно цвести не дано цветам длиннолепестных лилий;
Роза, осыпав красу, сохнет, шипами торча.
Так и в твоих волосах забелеют, красавец, седины,
Так и тебе на лицо борозды лягут морщин.
Дух один долговечен, – да будет тебе он опорой!
Он – достоянье твое до погребальных костров
17. Лесть.
Чтоб оставаться с тобой, должна твоя женщина помнить,
Что от ее красоты стал ты совсем без ума.
Если в тирийском она – похвали тирийское платье
В косском ли выйдет к тебе – косское тоже к лицу;
Ежели в золоте вся, то сама она золота краше,
Если закутана в шерсть – молви: «Чудесная шерсть!»
Если предстанет в рубашке одной – вскричи: «Я пылаю!»
И осторожно добавь: «А не простудишься ты?»
Если пробор в волосах – не надобно лучшей прически;
Если она завита – честь и хвала завиткам.
Пляшет? Хвали ее руки. Поет? Хвали ее голос.
Кончила петь и плясать? Громко об этом жалей.
Самое ложе любви и самые радости ночи,
Все, что любезно вдвоем, – все это можно хвалить.
Пусть она будет мрачней и жесточе Медузы Горгоны —
Слыша такие слова, станет мила и нежна.
Только следи, чтоб она твоего не открыла притворства,
И выраженьем лица не опрокинь своих слов!
Скроешь искусство свое – молодец; а выдашь – досадуй:
Веры тебе поделом с этой не будет поры.
18. Привычка и разлука.
Ветер, от берега вея, увел тебя в дальнее море —
Здесь парусам корабля надобен ветер иной.
Снову любовь некрепка, но привычка ей будет опорой:
Дай ей пищу и срок – станет крепка и сильна.
Бык, ужасный тебе, к тебе же ласкался теленком,
Дуб, под которым лежишь, тонким тянулся ростком;
Мал бывает родник, но куда ручеек ни польется,
Станет полней и полней, новые воды приняв.
Пусть же подруга привыкнет к тебе: привычка всесильна!
Ради привычки такой не поленись поскучать!
Пусть она видит и пусть она слышит тебя постоянно,
Ночью и днем перед ней пусть твое будет лицо.
А как уверишься в том, что она без тебя затоскует,
Что и вдали от нее будешь по-прежнему мил, —
Тут-то и отдых устрой. Отдохнувши, земля урожайней,
И пересохшим полям в радость бывают дожди.
Рядом дыша с Демофонтом, Филлида о нем не страдала,
А как отчалил он вдаль, – вспыхнула жарким огнем.
Дальним скитаньем Улисс тревожил тоску Пенелопы,
И, Лаодамия, твой был вдалеке Филакид.
Но берегись, не просрочь! Угасают со временем страсти,
Дальний забудется друг, новая встанет любовь
19.Заставить ее ревновать.
Женщины есть и такие, кому наша преданность в тягость:
В них угасает любовь, если соперницы нет.
Изнемогает порою душа, пресытившись счастьем,
Ибо не так-то легко меру в довольстве хранить.
Словно огонь, в горенье своем растративший силы,
Изнемогая, лежит, скрывшись под пеплом седым,
Но поднеси ему серы – и новым он пламенем вспыхнет,
И засияет опять ярко, как прежде сиял, —
Так и душа замирает порой в нетревожимой лени:
Острым кресалом ударь, чтоб разгорелась любовь!
Пусть изведает страх, пусть теплая станет горячей.
Пусть побледнеет в лице, мнимой измены страшась!
О, четырежды счастливы, о, неисчетно блаженны
Те, чья обида могла милую деву задеть,
Чтобы она, об измене твоей услыхав боязливо,
Бедная, пала без чувств, бледная, пала без слов!
Мне бы такую любовь, чтоб, ревнуя, меня не жалела,
Чтобы ногтями рвалась и к волосам, и к щекам,
Чтобы взглянула – и в плач, чтоб яростным взором сверкала,
Чтоб ни со мной не могла, ни без меня не могла!
Спросишь, а долго ли ей о тебе стенать и метаться?
Нет: подолгу томясь, слишком накопится гнев.
Ты ее пожалей, обвей ее белую шею,
Пусть она, плача, к твоей жаркой приникнет груди;
Слезы уйми поцелуем, уйми Венериной лаской —
Так, и только так, миром закончится брань.
Вволю побуйствовать дай, дай ненависть вылить воочью
И укроти ее пыл миром на ложе утех.
Там – согласия храм, там распря слагает оружье,
Там для блага людей в мир рождена доброта.
Так, побранясь, голубок и голубка сольются устами
И заворкуют вдвоем, нежную ласку суля.
20. А вообще, можно присмотреться к женщинам постарше.
По мнению Овидия, взрослым женщин не присущ страх близости, а поэтому они в полной мере могут насладиться любовью в отличии от робких, стыдливых, незрелых девушек. Овидий писал, что у зрелой женщины сладострастие подобно спелому плоду.
Женщина к поздним годам становится много искусней:
Опыт учит ее, опыт, наставник искусств.
Что отнимают года, то она возмещает стараньем;
Так она держит себя, что и не скажешь: стара.
Лишь захоти, и такие она ухищренья предложит,
Что ни в одной из картин столько тебе не найти.
Чтоб наслажденья достичь, не надобно ей подогрева:
Здесь в сладострастье равны женский удел и мужской.
Я ненавижу, когда один лишь доволен в постели
(Вот почему для меня мальчик-любовник не мил),
Я ненавижу, когда отдается мне женщина с виду,
А на уме у нее недопряденная шерсть;
Сласть не в сласть для меня, из чувства даримая долга, —
Ни от какой из девиц долга не надобно мне!
Любо мне слышать слова, звучащие радостью ласки,
Слышать, как стонет она: «Ах, подожди, подожди!»
Любо смотреть в отдающийся взор, ловить, как подруга,
Изнемогая, томясь, шепчет: «Не трогай меня!»
Этого им не дает природа в цветущие годы,
К этому нужно прийти, семь пятилетий прожив.
По настоятельной просьбе автора, добавлю: когда вы покорите женщину при помощи этих советов, то не забудьте воскликнуть: 'Naso magister erat!" (рус. Был мне наставник Назон).
Почему поэма не понравилась императору Августу?
Казалось бы, содержание поэмы не отличается излишней пошлостью, а советы Овидия звучат вполне современно. Однако, назревает вопрос, почему же тогда поэт был отправлен императором Октавианом Августом в ссылку в далекий от Рима город Томис (современная территория Румании) за столь безобидные наставления?
Общественные нравы в Риме времен Овидия категорично разделяли любовь на пассивную и активную. Пассивность в сексе считалась непозволительным преступлением для свободнорожденного римского гражданина. Взаимную любовь, как считалось лишенную полного владычества мужчины, относили к одной из форм проявления пассивности.
Французский писатель Паскаль Киньяр в своем эссе "Секс и страх" исследовал метаморфозы сексуальности, происходящие во времена Овидия. Он писал: "Единственной моделью римской сексуальности является владычество (dominatio) властелина (dominus) над всем остальным. Насилие над тем, кто обладает низшим статусом, есть норма поведения. Наслаждение не должно разделяться с объектом наслаждения, лишь тогда оно — добродетель".
Публий Овидий Назон был первым римским поэтом, который посмел противоречить официальной морали. Его поэма пронизана идеей взаимного наслаждения партнеров. Овидий пишет: "Я ненавижу объятия, в коих один или другой не отдается полностью".
Созданный Овидием образ всегда уступчивого, покорного женщине раба-любовника возмутил современников. Он никак не вязался с сформированным на протяжении веков образом римлянина, чье dominatio должно простираться от брачного ложа до всей покоренной им Европой. Несложно увидеть, что автор опередил свое время. Подобное отношение к любви воникнет в истории только через 1000 лет и станет называться "куртуазной любовью".
В 8-ом годе нашей эры Цезарь издает приказ о высылке Овидия из Рима на самый "север" империи - город на берегу Черного моря. В изгнании, поэт пишет 10 произведений, в том числе объёмные «Скорбные Элегии» и «Письма с Понта».
Как посмотрю я вокруг – унылая местность, навряд ли
В мире найдётся ещё столь же безрадостный край.
А на людей погляжу – людьми назовёшь их едва ли.
Злобны все как один, зверствуют хуже волков...
(Овидий. Скорбные элегии. Книга V.)
Изгнанный из центра Рима, а то есть центра культурного мира, Овидий скорбит и печалиться. Поэт также лишился семьи, друзей, вынужден скитаться среди "варваров" не знающих латинский. Он неустанно пишет прошения к императору о помиловании, умоляет своих друзей ходатайствовать перед императором о его возвращение.
В 14-ом году нашей эре, Август умирает, но и его приемник не отвечает на мольбы Овидия. Он так и умер в изгнании через 4 года. Забавно, но указ императора был все же отменен властями Италии в 2017 году на основании решения суда города Сульмоне в регионе Абруццо, по которому Овидий был признан невиновным. Сделано это было к 2000-летию смерти поэта.