Почти никто не знает о том, что с приходом к власти большевиков частная собственность на средства производства ими не отменялась (кроме как на землю) и не запрещалась предпринимательская деятельность частников, а национализация до начала гражданской войны была очень ограниченной и выборочной. В настоящей статье речь пойдет о политике Советского государства в экономической области со времени образования правительства во главе с В.И.Лениным в октябре (ноябре) 1917 года до июня 1918 года, то есть до начала масштабной гражданской войны. В массовом общественном сознании фактически отсутствуют знания о принципах экономической политики и мерах по её осуществлению руководством партии большевиков и советским правительством в указанный исторический отрезок. Бытует мнение, что с приходом к власти большевики сразу экспроприировали всю собственность помещиков и капиталистов и начали жесткими административными способами решать вопросы организации производства и распределения промышленных товаров и продуктов питания только на основе общественно-государственной собственности. Подобные суждения не редко приходится слышать даже от многих современных историков-обществоведов и политиков. В действительности экономическая политика в первые месяцы советской власти была иной. Данная статья представляет собой лишь начальную часть работы по исследованию нэпа 20-х годов прошлого столетия, и при прочтении это надо иметь в виду.
Введение
Изучение истории советского общества происходило под различными углами зрения, но в основном доминировали две позиции: официальная советская, основанная на генеральной линии правящей партии в СССР, и противоположная ей, основанная на негативной критике существовавшего в Советском Союзе политического режима. В силу противоборства обе они грешили необъективностью, приводившей даже к фальсификации исторических фактов. Первая позиция идейно базировалась на постулатах сталинского «Краткого курса истории ВКП(б)», подготовленного в 30-е годы прошлого века и значительно искажавшего историю партии большевиков и страны в предыдущий период. Приверженцы второй позиции исходили из отрицания коммунистических идей, причем, особенно не утруждая себя проникновением в их суть и не видя особой разницы между положениями названного краткого курса и тем, что было наработано вождями большевизма до утверждения культа личности Сталина. К сожалению и в настоящее время доминируют эти же две позиции. Только первая сейчас представлена оппозиционными политическими силами, сохранившими приверженность сталинизму.
И лишь некоторые ученые подходили и подходят к исследованию истории СССР с позиций, основывающихся на глубоком изучении теоретического наследия большевизма, уходящего своими корнями к трудам К.Маркса и Ф.Энгельса. Именно на марксизме идейно сформировалась большевистская партия и руководствовалась им на практике до тех пор, пока не была выхолощена сущность этого учения в период сталинизма. Добросовестно изучавшим революционное движение в России и СССР, хорошо известно, что на протяжении 20-х годов прошлого века в партии шла упорная идейно-политическая борьба, в результате которой (как бы это ни показалось странным) победу одержала наиболее бедная в теоретическом отношении группировка во главе со Сталиным. Но не многие знают, что идеология сталинизма, которая была монопольной в СССР с конца 20-х годов, существенно отличается от идейных принципов большевизма первых лет существования советского государства, а также ещё более раннего периода существования этого идейно-политического течения.
НЭП (новая экономическая политика), как известно, проводилась именно в 20-е годы. Её историю невозможно понять и правильно описать без знания тех идеологических основ, на которых эта политика изначально базировалась, а также тех социально-политических условий, в которых она осуществлялась. Поэтому мы откажемся от первых двух, обозначенных выше позиций, и для проникновения в суть нэпа прибегнем к иной точке зрения, позволяющей, во-первых, увидеть проблему в свете теоретических взглядов большевистского руководства, во-вторых, учесть общественное состояние того времени, в-третьих, произвести оценку, исходя из исторического опыта и идейных наработок, имеющихся на сегодняшний день.
Теоретические основы экономической политики большевиков.
К. Маркс своими исследованиями доказал, что капитализм как эксплуататорский строй, предполагающий свободу товарообмена, как и свободу конкуренции предпринимателей, достигнув путем эволюционного развития стадии революционных преобразований, станет преобразовываться в качественно иной общественный уклад, который по своим атрибутам будет противоположен капитализму. На смену анархии и свободе рынка придут плановость и строгий учет, конкуренция обособленных товаропроизводителей и торговцев сменится полным монопольным производством и распределением товаров и услуг и т. д. Будущий общественный строй был назван коммунизмом, а процесс замены им капитализма – коммунистической революцией.
На рубеже 19-го и 20-го веков капитализм превратился в планетарную по масштабу систему, состоящую из стран, различающихся по уровню развития и своему месту в этой системе. В мировом капитализме стали проявляться черты, противоречащие его исконной природе, прежде всего монополистические образования и государственное регулирование экономических процессов. Весь Земной шар был поделен колониальными державами, борющимися между собой за сферы влияния с целью получения всё больших прибылей союзами крупнейших капиталистов. В среде обществоведов того времени такой капитализм получил наименование империализма.
В.И. Ленин определил его как высшую и последнюю стадию капитализма, охарактеризовал его как строй «паразитический», «загнивающий», «умирающий», канун социалистической (то есть коммунистической – Ч.С.*) революции». В этих словах заключена суть сходящего с исторической сцены, отживающего отпущенное ему историей время общественного строя, основанного на разделении труда, частной собственности и эксплуатации.
(*Термины «социалистическая революция» и «коммунистическая революция» также, как «социализм» и «коммунизм» Лениным и другими социалистами-марксистами в первой четверти 20-го века часто употреблялись в одном и том же значении. Это связано с трудностями в развитии международного революционного движения, сопровождавшегося внутренней идейной-политической борьбой, желанием отмежеваться от идейных противников, в том числе и в терминологии, что приводило часто к обозначению одного понятия как старым, так и новым термином. К сожалению это создало и трудности для понимания сути некоторых ленинских произведений теми, кто не знает истории смены терминов).
Как система мировой капитализм гибнет, распадаясь поэлементно. Изживая себя, мировая капиталистическая система в результате внутренних противоречий теряет наиболее слабые свои составные части: страны или блоки стран. Процесс перехода от мирового капитализма к такому же по масштабу коммунизму не может быть мгновенным, напротив, он занимает длительный исторический период. Происходит он диалектически, в борьбе старого, отживающего свой срок капиталистического качества с нарождающимся новым коммунистическим качеством. Борьба эта пронизывает все сферы общественной жизни, в том числе и экономическую.
В работе «Экономика и политика в эпоху диктатуры пролетариата» Ленин так говорил по этому поводу: «Теоретически не подлежит сомнению, что между капитализмом и коммунизмом лежит известный переходный период. Он не может не соединять в себе черты и свойства обоих этих укладов общественного хозяйства. Этот переходный период не может не быть периодом борьбы между умирающим капитализмом и рождающимся коммунизмом; - или иными словами: между побежденным, но не уничтоженным капитализмом и родившимся, но совсем еще слабым коммунизмом.
Не только для марксиста, но для всякого образованного человека, знакомого так или иначе с теорией развития, необходимость целой исторической эпохи, которая отличается этими чертами переходного периода, должна быть ясна сама собою. И однако все рассуждения о переходе к социализму, которые мы слышим от современных представителей мелкобуржуазной демократии (…), отличаются полным забвением этой самоочевидной истины.» (В.И. Ленин. ПСС, 5 изд., том 39, с. 271-272)
Исходя из такого общего понимания процесса мировой коммунистической (социалистической) революции, вожди большевиков и пытались строить свою экономическую политику после выпадения в октябре 1917 года Российской империи как слабейшего звена из цепи мирового капитализма.
При этом в первые годы после завоевания власти они надеялись на успешное развитие мировой революции, на дальнейшее отпадение от капиталистической системы других стран. Особые надежды возлагались на Германию, как одну из наиболее развитых держав и имеющую довольно многочисленный и организованный рабочий класс. В случае успешного пролетарского переворота в Германии, а также возможной победы рабочего класса в некоторых других европейских странах, мыслилось создать крепкий политический и экономический союз и с помощью мощной немецкой индустрии и ее высококвалифицированного пролетариата поднять до высокого уровня и промышленность России, тем самым сделать серьезный задел для успешного закрепления и дальнейшего развития коммунистической революции.
Об этом Ленин так писал в мае 1918 года: «…История (от которой никто, кроме разве меньшевистских тупиц первого ранга, не ждал, чтобы она гладко, спокойно, легко и просто дала «цельный» социализм) пошла так своеобразно, что родила в 1918 году две разрозненные половинки социализма, друг подле друга, точно два будущих цыплёнка под одной скорлупой международного империализма. Германия и Россия воплотили в себя в 1918 году всего нагляднее материальное осуществление экономических, производственных, общественно-хозяйственных, с одной стороны, и политических условий социализма, с другой стороны.
Победоносная пролетарская революция в Германии сразу, с громадной легкостью, разбила бы всяческую скорлупу империализма (сделанную, к сожалению, из лучшей стали и потому не разбивающуюся от усилий всякого… цыплёнка), осуществила бы победу мирового социализма наверняка, без трудностей или с ничтожными трудностями, - конечно, если масштаб «трудного» брать всемирно-исторический, а не обывательски-кружковый.» (О «левом» ребячестве и мелкобуржуазности. ПСС, 5 изд., с.300-301)
Как известно, надеждам большевиков не суждено было сбыться, не смотря на то, что попытки революций в ряде европейских стран были, в том числе и в Германии. Советское государство оказалось в изоляции, что расценивалось лидерами большевиков как принципиально негативное положение. И этот факт при рассмотрении их экономической (да и не только экономической) политики необходимо учитывать. Кроме того, надо иметь в виду, что свою политику в любой области большевистские руководители обязательно оценивали через призму борьбы общественных классов. И НЭП они рассматривали не просто как хозяйственно-организаторскую деятельность, а скорее как стратегию и одновременно тактику классовой борьбы в переходный период, что важно понимать при исследовании этой проблемы.
Наконец, следует уделить хотя бы некоторое внимание предыстории нэпа 20-х годов. И кроме традиционного обращения в этом случае к периоду так называемого «военного коммунизма», попытаемся увидеть и понять, что делало в экономической области советское правительство в первые месяцы своего правления. Ведь политика «военного коммунизма» стала осуществляться не сразу после октябрьского (1917 года) переворота, а спустя семь месяцев относительно мирного существования советской власти, то есть с началом гражданской войны летом 1918 года.
Первоначальная экономическая политика советского правительства (октябрь 1917 г. – июнь 1918 г.). Краткий обзор.
Бытует мнение, что придя к власти в октябре 1917 года большевики сразу экспроприировали и национализировали всю помещичью и буржуазную собственность, ввели централизованное государственное планирование, производство и распределение. Однако, это не так.
Обратимся снова к В.И.Ленину, как самому авторитетному вождю партии большевиков, так и председателю правительства, сформированному сразу после октябрьского переворота. Полемизируя с группой левых коммунистов, вот что он писал в мае 1918 года об экономике тогдашней России: «Не было еще, кажется, такого человека, который, задаваясь вопросом об экономике России, отрицал переходный характер этой экономики. Ни один коммунист не отрицал, кажется, и того, что выражение «Социалистическая Советская Республика» означает решимость Советской власти осуществить переход к социализму, а вовсе не признание данных экономических порядков социалистическими.
Но что же значит слово переход? Не означает ли оно в применении к экономике, что в данном строе есть элементы, частички, кусочки капитализма и социализма? Всякий признает, что да. Но не всякий, признавая это, размышляет о том, каковы же именно элементы различных общественно-экономических укладов, имеющихся налицо в России. А в этом весь гвоздь вопроса.
Перечислим эти элементы:
1) патриархальное, т.е. в значительной степени натуральное, крестьянское хозяйство;
2) мелкое товарное производство (сюда относится большинство крестьян из тех, кто продает хлеб);
3) частнохозяйственный капитализм;
4) государственный капитализм;
5) социализм.
Россия так велика и так пестра, что все эти различные типы общественно-экономического уклада переплетаются в ней. Своеобразие положения именно в этом» (О «левом» ребячестве и о мелкобуржуазности. ПСС, 5 изд., том 36, с.295-296).
Выводы из этой выписки следующие: экономика России переходная к социализму (в данном случае под социализмом понимается коммунизм) и, следовательно, смешанная, то есть состоящая из элементов старых укладов и нового социалистического. Эти уклады по причине их разной принадлежности, находятся в противоречии и борьбе между собой.
Исходя из этого, большевистское правительство, начало осуществлять практическое руководство в экономической области.
Основная ставка делалась на государственный капитализм, подобный германскому, но при ином характере государственной власти. По мнению Ленина госкапитализм помог бы обуздать мелкобуржуазную спекулятивную стихию, в первую очередь крестьянства и мелких торговцев, наживающихся на спекуляции хлебом, затем постепенно перейти к экономике с ведущей ролью крупной промышленности. В целом он считал, что в то время в России преобладал «мелкобуржуазный капитализм, от которого и к государственному крупному капитализму, и к социализму ведет одна и та же дорога, ведет путь через одну и ту же промежуточную станцию, называемую общенародный учет и контроль над производством и распределением продуктов».
Таковы основные черты экономики России и направления ее организации, обрисованные вождем большевиков.
Теперь посмотрим, как обстояло дело на практике. Для этого возьмем Энциклопедический справочник «Хронология Российской истории», подготовленный под руководством Франсиса Конта, профессора русской истории и культуры Университета Париж-Сорбонна, президента Французской ассоциации руссистов (Москва, Международные отношения», 1994), и сделаем соответствующую выписку из него о мерах Советского государства в первые месяцы его существования:
26 октября 1917 года на втором съезде Советов принят декрет о земле: помещичья собственность на землю отменена без всякого выкупа, все земли переданы в распоряжение волостных земельных комитетов и уездных советов крестьянских депутатов. Каждой крестьянской семье предоставлена дополнительно десятина земли.
29 октября 1917 года – декрет об установлении 8-часового рабочего дня.
14 ноября 1917 года принято Положение о рабочем контроле на предприятиях (на них избираются фабзавкомы, создан их орган – Всероссийский Совет рабочего контроля).
2 декабря 1917 года создан Высший Совет народного хозяйства (ВСНХ) для регулирования всей экономической жизни в стране. Органами ВСНХ на местах стали советы народного хозяйства (совнархозы).
14 декабря 1917 года национализированы банки.
15 декабря 1917 года национализировано Русско-Бельгийское металлургическое общество.
27 декабря 1917 года национализированы Путиловские заводы.
21 января 1918 года аннулированы внешние и внутренние долги Российского государства.
23 января 1918 года национализирован торговый флот.
19 февраля 1918 года принят закон о социализации земли.
22 апреля 1918 года национализирована внешняя торговля.
Как видим из вышеперечисленного, частные предприятия промышленности почти не затронуты национализацией, не говоря уже о взятие их в непосредственное государственное управление.
Но это скорее юридическая сторона вопроса. А как происходило в действительности?
29 мая 1918 года председатель ВСНХ А.И. Рыков в докладе на первом Всероссийском съезде советов народного хозяйства сообщал: «Первые месяцы после Октябрьского переворота целиком проникнуты тем, что борьба непосредственная, баррикадная борьба рабочим классом и буржуазией переносится на отдельные фабрики и заводы. Национализация предприятий часто имела не хозяйственное, а чисто карательное значение». В силу финансовых и других экономических трудностей, а также, саботируя новую власть, буржуазия «бросала свои предприятия, рабочие же хотели во что бы то ни стало вести их при всяких условиях, и создавалась обстановка стихийной национализации». И далее: «Этот совершенно неоформленный метод перехода отдельных предприятий в руки рабочих стал исчезать только в последнее время. Первые месяцы прошли в борьбе, в столкновениях на каждой фабрике, на каждом заводе между администрацией и рабочими. Национализация проводилась независимо от вопросов снабжения, от хозяйственных соображений, исходя исключительно из необходимости непосредственной борьбы с буржуазией, ибо фабрика и завод – это были последние баррикады, за которыми хотели окопаться буржуазные классы». (А.И. Рыков. Избранные произведения. Москва, «Экономика», 1990, с.37-38).
Конечно, национализацией такой процесс можно назвать лишь с большой долей условности. Скорее это следует назвать проявлением анархо-синдикализма, вызванного революционным напором. В революции вообще очень силен фактор стихийности, часто преобладает радикальность и скоротечность в преобразованиях.
О таком весьма распространенном стихийном переходе к прямому рабочему управлению предприятиями в первые месяцы после октябрьского переворота говорит Джузеппе Боффа в своей двухтомной «Истории Советского Союза». Однако, он указывает, что, несмотря на саботаж со стороны администрации и сопротивление владельцев предприятий, большевики в целом на протяжении нескольких месяцев не стремились форсировать события с конфискацией и национализацией. Наиболее тщательные подсчеты говорят о 1222 предприятиях, экспроприированных до июня 1918 года, не считая Урала и Донбасса. К этому времени контроль ВСНХ распространялся лишь на 500 предприятий. Примечательно, что там, где в дело вмешивалась центральная власть, экспроприации подвергались преимущественно крупные предприятия тяжелой промышленности и мелкие предприятия пищевой промышленности, поскольку они служили местным советам для удовлетворения неотложных нужд населения. (Дж. Боффа «История Советского Союза», Москва 1994, том 1, с. 76).
Что касается числа национализированных предприятий, то в разных источниках они сильно расходятся. Тот же А.И.Рыков в докладе на пленуме ВСНХ в сентябре 1918 года сообщал, что до 15 мая национализированных предприятий насчитывалось всего 234, но это без учета тех, которые к тому времени входили в число национализированных отраслей. (А.И. Рыков. Избранные произведения. Москва, «Экономика», 1990, с. 41).
По данным из Статистико-документального справочника Института Российской истории РАН в 1913 году насчитывалось 27566 предприятий с числом рабочих более 15-ти или при меньшем их количестве, но с механическим двигателем. И это только в фабрично-заводской промышленности, то есть без учета предприятий транспорта, связи, электроэнергетики, торговли и прочих. (https://istmat.info/node/181,табл.3). Даже если исходить только из этого числа предприятий, то доля национализированных из них до начала гражданской войны была всего лишь около 5%.
По вопросу же централизованного руководства экономикой А.И.Рыков в докладе на первом съезде Высшего совета народного хозяйства в мае 1918 года говорил: «…Одной из многих отраслей деятельности ВСНХ является создание таких органов, которые регулировали бы и контролировали бы ту промышленность, которая еще не конфискована и не национализирована. И действительно, значительная часть деятельности ВСНХ сводится к тому, чтобы централизовать и поставить под контроль диктатуры рабочих главные отрасли нашей промышленности. Поэтому мы создаем и поддерживаем всеми средствами такие органы, как Центросахар, Автоцентр и т.п. До настоящего времени (29.05.1918 г. – Ч.С.) ВСНХ национализировал только две отрасли: водный транспорт и сахарную промышленность» (24.11.1917 г. – судоходные предприятия, в марте 1918 г. – торговый флот, 2 мая 1918 г. – сахарную промышленность; освобождались от национализации промысловые суда и суда мелкого типа – Ч.С.). «Для решения вопроса о сахарной промышленности был созван специальный съезд всех работников сахарной промышленности, которые единогласно высказались за её национализацию. Сахарная промышленность как по числу предприятий, так и по самому администрированию и управлению ею необычайно легко поддается переходу в руки государства, тем более, что распределение и выпуск сахара с завода уже давно были монополизированы государством». И здесь же: «На Главный нефтяной комитет возложена теперь обязанность разработать план национализации всех нефтяных промыслов…»
«Наряду с… объединениями национализированных отраслей промышленности ВСНХ создал целый ряд организаций для регулирования различных отраслей промышленности, которые еще не перешли в руки государства: Главкожа, Центрорезина, Центроспичка, Центромыло и др.» То есть эти отрасли промышленности еще не настолько сильно были монополизированы, чтобы можно было их взять в непосредственное государственное управление. Главкожа была создана еще до октябрьского переворота. Другие указанные главки были образованы уже советским правительством для ведения учета, контроля и регулирования в соответствующих отраслях промышленности, но не для управления производственными процессами в них.
Центротекстиль является организацией, контролирующей и регулирующей целую систему предприятий, из которых только небольшая часть перешла в собственность республики, большинство же находится в руках частных и кооперативных объединений». (А.И. Рыков. Избранные произведения. Москва, «Экономика», 1990, с. 38-42).
И далее Рыков разъясняет, что национализация для советского правительства не является самоцелью и не требует скорейшего и неотвратимого осуществления: «… Национализация отдельных предприятий при современной системе хозяйства ни в каком случае не может быть решающим моментом в борьбе с разрухой и в организации всей системы производства и распределения (Заметим, что полномасштабная гражданская война ещё не началась – Ч.С.). Поскольку вопрос о национализации касается отдельных отраслей промышленности, постольку в этих отраслях как неизбежная предпосылка должны быть осуществлены учёт, контроль и полная планомерность как производства, так и распределения.
В отношении контроля нам удалось сделать многое, в отношении же организации управления, кроме водных путей и сахарной промышленности, нам до сих пор достигнуть больших успехов не удалось. Между тем надежная система управления национализированными отраслями промышленности и отдельными предприятиями является также совершенно необходимой предпосылкой национализации».
А.И. Рыков поясняет, что управление должно быть таким, «которое обеспечивает интересы всей Советской Республики, … и крепко спаивает все предприятия как отдельные организационные звенья в общую систему крупного хозяйства…» (А.И. Рыков. Избранные произведения. Москва, «Экономика», 1990, с. 45).
Полемизируя с товарищем Смирновым, который призывал организовать отдельные социалистические предприятия (как «оазисы») на отдельных фабриках при управлении рабочими же этих фабрик, Рыков говорит: «Я до сих пор думал, что можно организовать социалистическое общество и считать его совершенно прочным лишь при условии международного социалистического переворота, но организовать социалистическую отрасль промышленности, социализировать отдельную фабрику или завод – до сих пор ни один социалист таких предложений не делал и не может делать!» (там же, с.46).
Из цитированного хорошо понятно, что верхами большевиков отвергалась огульная и стихийная национализация, а напротив, предполагалась и проводилась выборочная и заранее подготовленная. Просматривается своеобразная схема национализации: сначала наведение полного учета и контроля за деятельностью крупнейших предприятий страны, на основе этого налаживание их регулирования (в первую очередь через финансовую систему, в основе которой была проведенная национализация всех коммерческих банков и их слияние с государственным банком); при возможности, организация управления ими через специально создаваемые главки в масштабе целой отрасли и только после этого - национализация.
При всем этом А.И. Рыков в заключительном слове на съезде ВСНХ подчеркивает: «…Мы в состоянии национализировать и в состоянии управлять национализированными предприятиями только в части промышленности. По отношению ко всему национализированному производству это будет незначительная часть». (Там же с.52).
Таким образом, и национализированными предприятиями далеко не всеми планировалось управлять непосредственно государственными органами. Предполагалось некоторые предприятия отдать в управление бывшей администрации. Даже в монопольные структуры были попытки допускать на долевом участии бывших капиталистов, используя их как специалистов по управлению под контролем центральных властей. Однако, это не получилось. Причины этого требуют отдельного изучения.
Если соотнести приведенные сведения со взглядами Ленина, обозначенными выше, то можно сделать вывод о том, что его план по руководству многоукладной экономикой страны начинал осуществляться на практике уже в первые месяцы советской власти. Акты выборочной национализации и терпимое отношение к среднему и мелкому частному капиталу, попытки введения централизованного учета, контроля и регулирования в сочетании с рабочим контролем на местах, - в отношении как государственных, так и частных предприятий, - свидетельствуют о начале внедрения в Советской России государственного капитализма на основе диктатуры пролетариата с целью постепенного перехода к коммунистическому способу производства при условии успешного развития мировой революции.
Что касается сельского сектора, удельный вес которого в экономике тогдашней России был очень большим, то можно со значительной степенью уверенности сказать, что в отношении крестьянских хозяйств в первые месяцы новой властью не предпринималось никаких существенных мер по регулированию их деятельности, если не считать таковыми принуждение к продаже хлеба по твердым ценам и его сборе специальными отрядами по причине наступившего зимой и весной голода в крупных городах. При этом, конечно, не следует забывать, что конфискация помещичьих и удельных земель, объявленная советским декретом в пользу крестьян, явилась целым социально-экономическим переворотом в деревне.
Итак, исходя из изложенного, видно, что первоначальная экономическая политика советского правительства являлась политикой по руководству многоукладной экономикой, в которой доля государственного сектора планировалась быть относительно не большой. Разрешалась частнособственническая экономическая деятельность, и сохранялись рыночные отношения. И хотя первый съезд ВСНХ, закончившийся 4 июня 1918 года, и наметил определенное расширение национализации, однако, она не предполагалась столь широкой, каковой вынужденно стала в последующие годы так называемого «военного коммунизма» и какой была после периода нэпа в эпоху сталинизма вплоть до ликвидации СССР.
январь 2022 г.