В январе 1940 года немецкому офицеру пришлось совершить вынужденную посадку в Бельгии. На борту у него были инструкции по запланированному западному наступлению, которое уже нельзя было уничтожить. Союзники немедленно начали контрмеры.
Понятие "трение" восходит к Карлу фон Клаузевицу. Прусский военный теоретик использовал это для описания непредвиденных происшествий и проблем, которые могли сделать лучший план кампании напрасным, например, из-за того, что посыльный опаздывал или внезапный туман закрывал обзор. Одно из самых известных трений Второй мировой войны произошло 10 января 1940 года. Оно показало, что одно совпадение, как домино, может спровоцировать другие, с историческими последствиями.
10 января того же года Гельмут Рейнбергер, офицер генерального штаба парашютно-десантных войск, должен был отправиться в командировку из Мюнстера в Кельн. Накануне вечером он встретил майора Эриха Хенманнса на авиабазе Лодденхайде, который сделал ему заманчивое предложение взять его с собой на самолете. Райнбергер согласился, хотя имевшиеся у него секретные документы фактически запрещали это. Потому что речь шла о планах развертывания «Желтого дела», крупного немецкого наступления на западе, которое Гитлер запланировал на 17 января.
Во время полета ухудшилась видимость. Так как Рейн был замерз, летчик тоже не мог увидеть этот ориентир. Когда Хенманнс наконец понял, что сбился с пути и хочет повернуть назад, двигатель внезапно заглох. К счастью, ему удалось совершить аварийную посадку, в которой оба пассажира остались невредимы. На этом трения не закончились.
После того, как фермер объяснил им, что они высадились на бельгийской территории недалеко от Мехелена, Райнбергер в бешенстве начал жечь свои документы. Однако это было прервано бельгийскими полицейскими, которые арестовали двух немецких офицеров. Вторая попытка в бельгийском полицейском участке также не удалась. В отличие от Франции и Великобритании, Бельгия оставалась нейтральной после немецкого вторжения в Польшу в 1939 году. Но королевство поддерживало тесные контакты с западными союзниками, готовившимися к наступлению вермахта, который, как известно, сосредоточил у границы крупные соединения.
Наполовину сгоревшие бумаги Рейнбергера вызвали ужас и лихорадку во всем штабе. Планы развертывания показали, что немцы планировали крупное наступление с несколькими очагами от Северного моря до Мозеля. Можно было получить даже приказы о воздушно-десантных операциях против мостов через Маас между Динаном и Намюром.
Первоначальная проверка в бельгийской штаб-квартире пришла к выводу, что документы подлинные. Информация была слишком подробной, чтобы считать ее неверной. Бельгийцы тут же передали их голландцам, поскольку в документах говорилось, что, в отличие от Первой мировой войны, на этот раз немцы также нападут на Нидерланды.
Там они были менее уверены. Голландский главнокомандующий Исаак Рейндерс ответил риторическим вопросом: «Вы действительно верите в эту новость?» Информация была передана ему немецкой контрразведкой, начальник которой, адмирал Вильгельм Канарис, пытался помешать военной политике Гитлера. Но Рейндерс остался при своем мнении. Для него это была операция дымовой завесы немецкой секретной службы. К такому же выводу пришли и голландские спецслужбы.
Штаб союзников был другим. Они предполагали, что вермахт возьмет за образец план Шлиффена, согласно которому Германская имперская армия начала свое наступление через Бельгию в 1914 году. Для самообороны несколько французских армий и английский экспедиционный корпус должны были выдвинуться к реке Дейле в Бельгии, где их войска должны были выстроить оборонительный рубеж. Немедленно началась перегруппировка союзников и мобилизация их резервов. Немецкая разведка не только распознала основные черты диспозиции союзников, но даже смогло определить планы маршей отдельных частей.
Тем не менее Гитлер отреагировал приступом ярости. Сначала были уволены два генерала ВВС. Затем он продолжал настаивать на стремительном наступлении, хотя (а может быть, и потому) его генералы призывали его отменить наступление, ссылаясь на погоду, и хотели отдать приказ уже 14 января. Но погода не благоприятствовала. Желтое дело отложено на неопределенный срок. Голландцы пришли к выводу, что они, очевидно, были правы в своем суждении.
«Трение» майора Рейнбергера имели поразительные последствия: стал известен не немецкий, а союзный план развертывания войск для обороны и контрнаступления. Потому что как поведет себя вермахт, было еще неясно.
Очередная цепь трений коренным образом изменила ситуацию. Гитлер, который доверял своим генералам и, исходя из своего опыта на западном фронте Первой мировой войны, считал себя экспертом, не был убежден, что план Шлиффена будет повторен. Генеральный штаб попытался подавить альтернативную концепцию, разработанную генералом Эрихом фон Манштейном, отправив автора на удаленную должность. Но искусная интрига позволила Манштейну донести свои идеи до Гитлера.
После этого немецкое наступление через Нидерланды и Бельгию имело целью лишь отвлечь внимание от реального направления наступления, которое должно было быть совершено через Арденны. С основной массой немецких танков должен был произойти стремительный прорыв, который должен был захватить тылы наступающих на север сил союзников. Этот подход стал основой плана "Удар серпом".
С ним Вермахт открыл наступление 10 мая 1940 года. Лишь четыре дня спустя союзники поняли, что идут в ловушку.