Автор — Вячеслав Самоходкин, к.и.н., научный сотрудник Музейного комплекса в Разливе
21 января 1924 года умер Владимир Ильич Ленин. Произошло это в 18 часов 50 минут в подмосковной усадьбе Горки, где Владимир Ильич проживал постоянно с декабря 1922 года. В Москве, где тогда заседал XI Всероссийский съезд советов, скорбное известие получили по прямому проводу во время заседания. Огласил его делегатам председатель ВЦИК СССР М.И. Калинин. В зале послышались испуганные возгласы, несколько человек заплакали. Л.Б. Каменев и Г.Е. Зиновьев, «уронив головы на стол плакали, как дети». О том, что происходило после этого, Зиновьев написал в статье «Похороны Ильича: шесть дней, которых не забудет Россия», опубликованной в газете «Ленинградская Правда» 30 января 1924 года:
«Давно ли Надежда Константиновна говорила: “У нас все идет хорошо. Ездил на охоту. Занятия (чтение) идут хорошо. Хорошее настроение –шутит, хохочет. Врачи все теперь того мнения, что к лету будет говорить…”
И врачи все это подтверждали.
А сейчас позвонили: Ильич умер…
Через час мы едем в Горки уже к мертвому Ильичу: Бухарин, Томский, Калинин, Сталин, Каменев и я*. (Рыков лежит больной.). В автосанях.
Как бывало мчишься в Горки на вызов Ильича, когда он был здоров, – как на крыльях! А теперь…
Смотрим на звезды. Пытаемся говорить о другом. Ильич умер, – что будет, что будет? А путь так долог – целых два часа. Дорога занесена снежными сугробами. Гудит телефонная проволока. Воздух так ясен. Ночь светла.
Горки. Уже у ворот столпилась кучка людей, это – товарищи из охраны Ильича. Они усыпают сосновыми ветками снежную дорогу к дому, где лежит Ильич. Помню. Совсем недавно, несколько недель тому назад, через щелку окна мы с Каменевым и Бухариным смотрели в парк, когда Владимира Ильича вывозили на прогулку. Приветливо, с доброй Ильичевской улыбкой он снимал здоровой рукой с головы своей кепку, здороваясь с этими же товарищами из охраны. Как просияли все они. С какой любовью смотрели на своего Ильича эти рабочие, любившие его как дети… А сегодня все они поникли головой, жмутся друг к другу, говорят шепотом, вытирают слезу.
Вошли в дом. Ильич лежит на столе. Уже успели переодеть его в новую тужурку. Цветы. Сосновые ветки. Лежит в большой комнате. Тут же открыт ход на балкон. Мороз. На этом балконе летом 1920 года мы пили чай и решали вопрос о наступлении на Варшаву**.
Светлая зимняя снежная ночь. В комнате, где лежит Ильич, холодно. Много света. Яркая луна. Много звезд. Крестьянские дома кажутся совсем близкими через открытый на балкон ход. Ильич – на фоне крестьянской России. Незабываемая картина.
Ильич как живой. Прилег отдохнуть. Да он же дышит! Вот-вот приподымется грудь. Лицо спокойно-спокойно. Оно стало еще добрее. Разгладились морщины. Замшевые складки нижней части лица, ближе к шее, остались. Недавно подстригся. Выглядит совсем молодым. Лицо доброе, доброе, нежное. Кажется, только Старик*** недоволен, зачем мы так долго глядим на него, зачем набегает слеза. Где же видано, чтобы большевики плакали… Поцелуй в лоб – в прекрасный Ильичевский лоб. Лоб этот холоден как мрамор. Сердце пронзилось мыслью: так это действительно навеки, навсегда!..
В два часа ночи назначено в Кремле заседание пленума Центрального Комитета. Едем поездом назад. Опоздали только на час. Вошли. Никогда не забыть и этой минуты. Сидят все 50 человек и… молчат. Гробовое молчание. По-видимому, они молчат уже довольно долгое время – с тех пор, как пришли сюда. Все они, бесстрашные ленинцы, отобранные всей партией бойцы, не раз смотревшие в лицо смерти, сидят с плотно сжатыми зубами. Слова не идут с языка. Потом заговорили. Просидели до утра. Осиротевшие. За эти часы ближе стали друг к другу, чем за всю прежнюю жизнь, за долгие годы совместной борьбы. <…>».
*) И.В. Сталин, Л.Б. Каменев и Г.Е. Зиновьев, М.П. Томский наряду с покойным В.И. Лениным и отсутствовавшим тогда в Москве Л.Д. Троцким были членами Политбюро. Н.И. Бухарин и М.И. Калинин были кандидатами в члены Политбюро, то есть замещали отсутствующих на заседаниях Политбюро членов этого важнейшего органа коллективного руководства не только коммунистической партией, но и советским государством в целом.
**) В июле 1920 года Красная армия (РККА) достигла своего наивысшего успеха на фронтах Советско-польской войны (1919 – 1921), заняв ряд польских городов. В этих условиях в большевистском руководстве решался вопрос о дальнейших перспективах боевых действий в Польше. В.И. Ленин настаивал на необходимости взятия Краской армией Варшавы, что, по мнению Владимира Ильича, побудит польский пролетариат восстать против собственных капиталистов, и, в свою очередь, способно привести к революции в соседней Германии. Эти вопросы Ленин обсуждал и с председателем Исполкома Коминтерна Григорием Зиновьевым, который, как и руководитель РККА Лев Троцкий, вполне разделял ленинскую точку зрения «экспорта революции» через Варшаву.
***) «Старик» - одна из партийных кличек В.И. Ленина. Исторически Владимир Ильич получил это прозвище еще в 1894 г., поскольку именно тогда в петербургский «Союз борьбы рабочего класса» вступили члены влиятельного кружка среди петербургских рабочих кружка под руководством Ю.О. Мартова. По оформлении этого альянса коренных членов «Союза» стали называть «стариками», а вновь прибывших – «молодыми». Разница же в возрасте между «стариками» (Ленину было 24 года) и «молодыми» (Мартову был 21 год) была достаточно незначительна. В дальнейшем это прозвище закрепилось за Лениным, и в 1900-1910-е гг., когда в большевистскую партию пришло много молодых революционеров, не исключая Л.Б. Каменева и Г.Е. Зиновьева, оно приобрело буквальное значение, наглядно демонстрирующее разницу между двумя поколениями российских социал-демократов большевиков.