Чтобы далеко не ходить)))
Слухи о заключенном Травендальском мире (правильнее все-таки Травентхальском, Traventhal, но кого в это интересует) до русских не дошли, и о выходе Дании из войны в Москве еще совершенно не знали. Заключив 8 августа 1700 года мир с Турцией, Петр I решил 30 августа 1700 года объявить войну Швеции. Указ о начале войны был оглашен в Москве, но и только. Шведам уведомление решили не посылать – «в свое время сами узнают». В тот же день выступили в поход передовые отряды Головина и Вейде.
И тут 6 сентября Петр получил донесение от Августа, что скоро в Пернов (Пярну) ожидается прибытие Карла XII с примерно 18 тысячами штыков, и что саксонцы дадут им бой. Однако 18-го, как мы помним, Август решил уйти от Риги подальше.
14 сентября передовой отряд русских войск подошел к Нарве, и внезапно атаковал шведский дозор, захватив в плен рейтара и горожанина. Шведы о войне не знали (поскольку им войну русские еще не объявляли) и сильно удивились. На следующий день нарвский комендант Горн послал к русским парламентеров с жалобой, и с требованием вернуть пленных. Ему ответили, что вообще-то Швеции объявлена война, так что пусть радуются, что не убили. Горн, получив это известие, спешно отправил гонцов в Ревель и Стокгольм, и усилил оборону Нарвы.
21 сентября русской конницей был захвачен оставленный шведами Ям (Ямбург), а в Ревель подошло подкрепление из Финляндии, примерно 5-6 тысяч человек. 23-го началась атака Ивангорода, которая оказалась неудачной, а наши войска форсировали Нарову и начали устраивать военный лагерь.
В Стокгольме узнали о начале войны с Россией лишь 1 октября, русский посол Хилков был вызван к канцлеру Оксенштерне, однако ситуация оказалась воистину глупой – русский посол ничего не знал о начале войны со Швецией. Карл же находился с Королевским Советом в Карлскроне. Когда ему сообщили об атаке русских – он не поверил, и предположил, что это один из саксонских отрядов. И решение пришло на ум очень быстро: от спешно собрал 6-7 тысяч штыков, бывшие под рукой, посадил их на корабли (8 линкоров, 3 фрегата), с которых сняли пушки и припасы, и отплыл из Карлскроны 11 октября 1700 года. Плавание, предполагавшее 2-3 дня, неожиданно затянулось – на траверзе Стокгольма корабли попали в шторм, в результате которого их раскидало по морю. Мелкие корабли вернулись обратно (а с ними и почти половина взятого с собой пороха), к Карлсхамн (недалеко от Карлсконы), часть кораблей получили повреждения, из-за этого в грузовых трюмах утонуло много лошадей, были подмочены и пришли в негодность припасы, несколько десятков солдат и драгун умерло.
Когда утром 16 октября Карл, пошатываясь от перенесенной морской болезни, вышел на пристань Пернова, его первыми словами были: «Больше никаких перевозок войск по морю!».
Список кораблей, осуществивших перевозку 8000 солдат из Карлсконы в Пярну, который потом промаршировали к Нарве и нанесли поражение русским:
Название/пушки
Westmanland 62
Wachtmeister 48
Gottland 50
Osel 50
Norrkoping 50
Wrede 50
Calmar 46
Wismar 46
Stenbock 36
Fama 16
Neptunus 16.
Вышли 1(11) октября 1700 года из Карлсконы, высадили войска 6 (16)-го в Пярну.
Корабли были разоружены "эн флюйт".
Вместо 6-7 тысяч солдат в Пернове попали только 4700, из них - 340 артиллеристов, измученные штормом и морской болезнью. Король оставил войска приходить в себя, а сам с небольшим отрядом отбыл в Ревель, инспектировать крепость, и разузнать обстановку.
Чуть ранее, 4 октября, к Нарве прибыл Петр I с 19 батальонами. Там его встретил саксонский инженер Алларт, подавший царю меморандум, какую артиллерию и какие припасы нужно достать для правильной осады города. Понятно, что у русских в наличии было примерно 30-40% от требуемого, а больше было взять нечего и негде.
11 октября началась осада Нарвы. Осадные пушки начали прибывать только 13-21-го числа, и только 21-го была проведена первая, пробная бомбардировка крепости. Бомбардировка совершенно неудачная, поскольку в наличии имелось только 29 орудий, калибром от 22 до 6 фунтов, к ноябрю их количество удалось довести до 195-и единиц, правда из них только 41 – большого калибра, остальные – не более 6 фунтов, а самое большое представительство (64 единицы) – 3-фунтовки.
Петр узнал о высадке Карла лишь 23 октября, когда шведский король в Ревеле уже формировал ополчение, и отослал кавалерийские разъезды к Пскову и Новгороду, в попытке предугадать действия шведского короля.
Шведские же войска сосредоточились в Раквере без помех (кроме 600 драгун Шлиппенбаха, которые контролировали движения русских к северо-западу от озера Ильмень), и двинулись к Нарве.
18 ноября Петр провел военный совет, где было выяснено, что русские войска по сути к осаде не готовы, пороха и ядер хватит всего на 20 часов обстрела, и припасы взять рядом негде. Долго обсуждали, что делать, в результате решили попробовать взять штурмом Ивангород. Однако все планы смешала шведская вылазка из Ивангорода, которая нанесла большие потери стрелецким батальонам. А 22 ноября капитан Преображенского полка Гумерт бежал в Нарву со всеми картами и планами. 29 ноября Карл провел смотр войск, у него в наличии оказалось вместе с подкреплениями и ревельским ополчением 10537 человек при 37 орудиях и 111 кавалеристов. В тот же день Петр спешно покинул армию, передав командование герцогу де Кроа, который, как в дешевой комедии, приехал в качестве посланника Августа Сильного, договариваться, чтобы русские приняли участие в походе на Ригу в следующем году. Почему де Кроа не отказался от командования русской армией - непонятно.
Карл успел провести рекогносцировку, и даже замерить глубину рва перед лагерем. У шведов тоже было не все в порядке - к этому времени они страдали от голода, морозов и болезней. Начался падеж лошадей, две недели солдаты месили непролазную грязь, которая теперь замерзла. Любое промедление обещало новые небоевые потери, и Карл XII решился. Утром 30 ноября он нанес удар, пользуясь начавшейся метелью. По счастливой случайности он ударил там, где русские полки из-за метели («в такую погоду хозяин даже собаку на улицу не выгонит») сняли пикеты и дозоры, и удар шведов оказался совершенно неожиданным. Дав залп с 30 шагов, каролинеры перешли на бег, и врубились в ряды русских штыками и палашами. Эта тактика стала настолько неожиданной для полков Петра, что они просто начали разбегаться.
Штаб во главе с де Кроа сдался практически в полном составе. Левый фланг под командованием Вейде также сдался на милость неприятеля. Часть русских полков, дабы прикрыть переход русских войск по мосту на другую сторону Наровы, организовала у моста шверпункт, который отважно обороняла, и это не дало Карлу нанести последний удар по отступающим. Конница Шереметева отошла по левому берегу Наровы до Сыренска, и форсировала реку по тамошнему мосту и прибыла в Псков.
К утру русская армия как организованная сила перестала существовать. Из письма шведского вице-гофмаршала Карла Каспара Верде отцу: «Мы никогда не праздновали более великой победы, так как атаковали с 8000 человек 40 000 укрывшихся в укреплении; говорили, что их было 80 000, но в действительности их в укреплении не могло быть более 40 000; мы захватили около 130 хороших пушек, из которых 100 были отлиты из чугуна и били с невероятной силой, некоторые из них стояли против Ивангорода, и 40 мортир, хороший запас пороха, бомб, гранат и ядер, их лагерь со всеми палатками и бесценной добычей в них, так что наши солдаты вывозили добычу на протяжении 8-ми дней, помимо всего взято было более 200 штандартов и знамен».
Что касается Петра – он писал позже: «сия шведская победа в то время зело была печално чювственная, и яко отчаянна всякия впредь надежды, и за великий гнев божий почитали <…> Ныне, когда о том подумать, во истину не гнев, но милость божию исповедати долженствуем, ибо, ежели б нам тогда над шведами виктория досталась, будучи в таком неискустве во всех делах, как воинских, так и политических, то в какую б беду после нас оное щастие вринуть могло
А так «сие нещастие (или лучше сказать великое счастие)», способствовали тому, что «неволя леность отогнала и к трудолюбию и искусству день и ночь принудило».
В чем же причина «Нарвской конфузии»?[1] Главная ошибка Петра – организационная. У него на 1700-й год было довольно много генералов, обладавших реальным боевым опытом, но все они были распределены по южным областям: братья Ригимоны – в Белгороде, Кольцов-Мосальский и Гулиц - в Севске, Менгден – в Киеве, Цей – в Смоленске, Полман – в Таганроге, и т.д. Вместо опытных генералов при Нарве командные должности получили друзья юности Петра, соратники и собутыльники, никаким боевым опытом не обладавшие – Головин, Репнин, Трубецкой, Бутурлин, Багратиони-Имеритинский, Вейде и другие. Как результат – неустойчивость в бою, полная неразбериха, и поражение.
После конфузии под Нарвой в строй срочно вернули уже обстрелянных генералов, должности стали раздавать не за «поддержку линии партии», а по реальным заслугам, либо приглашали из-за границы офицеров с боевым опытом. В зиму же 1701 года потери в младшем командном составе были оперативно восполнены за счет дополнительного массового назначения в солдатские полки младшими офицерами (поручиками и прапорщиками) московских чинов.
[1] Изложено по данным Великанова В.С. «К вопросу об офицерском корпусе русской армии накануне и на начальном этапе Великой Северной войны». // Война и оружие: Новые исследования и материалы. Труды Пятой Международной научно-практической конференции, 14-16 мая 2014 года. СПб.: ВИМАИВиВС, 2014. с. 338-354.
