В ожидании чая Майя размышляла, как же ей удалось дойти до черты, за которой просвечивалась манящая дверь одиночества. Одиночества ли? У нее есть родители, сестра, друзья – разве этого мало? «Мало! – шептало подсознание. – Тебе нужен близкий мужчина, с которым захотелось бы провести остаток жизни, причем, достаточно продолжительный».
С самого раннего детства она была окружена людьми и практически никогда не оставалась одна. Может быть, именно стремление к отъединенности от других заставляло ее забираться на чердак нашего дома, читая там книги, или уходить за хозяйственные постройки, напевая любимые песни? Майе хотелось иметь угол, где она могла бы быть полновластной хозяйкой, где не обязательно было бы вести себя так, как требуют другие, где никто не прочитает твой девичий дневник, и где каждая вещь лежит на месте, которое выбрала себе сама.
Такого угла у нее не было. Даже спальню приходилось делить со старшей сестрой. Она прекрасный человек, и Майя ее любила, но как же хотелось отгородиться хотя бы шкафом!
По ночам, засыпая, она мечтала, как окажется на необитаемом острове, где нет людей, а только добрые животные. Похоже, детские желания искаженным образом начинают сбываться.
А в семнадцать лет Майя влюбилась. Безоглядно. Для нее он был полубогом, на которого молилась и которого слушалась во всем. Напрасно мама уговаривала ее более критично взглянуть на предмет обожания! Он был самый лучший, самый красивый и самый умный. Справедливости ради нужно отметить, что в какой-то мере ее мнение соответствовало действительности. Обаяние Кирилла подкупало всех – не только женщин, но и мужчин.
И еще – он любил Майю. Правда. Она это чувствовала. Позднее поняла, что любил так, как только способен любить настоящий эгоист. Майя приносила ему радость своей благодарностью и стремлением угодить, исполнить все его желания.
Иногда он позволял себе разгневаться. В такие минуты был страшен: лицо искажалось до неузнаваемости из-за расширившихся до квадрата холодных серых глаз. Из искривленного в ухмылке рта вылетали вполне приличные, но по сути оскорбительные, язвительные обвинения, по большей части несправедливые. В такие минуты он называл жену не иначе как «Тундра». Но самым ужасным было то, что он, обвиняя Майю в плохих мыслях и нескладных поступках, никогда не говорил, как ей следует поступать, чтобы он не сердился. Его любимым словечком было: «Синтуичь!» Но по молодости и неопытности интуиция не могла подсказать то, до чего не додумался разум.
А однажды он не пришел ночевать. Вернулся под утро, объяснив, что его задержали в командировке в другом городе. Майя сделала вид, что поверила. А куда деваться? Она не могла себе представить существования без Кирилла. Чувствуя, что у мужа появилась другая женщина, она боялась, что любое выяснение отношений приведет к разрыву.
Все это не могло не сказаться на ее здоровье. По ночам ее мучили кошмары, в которых не было никакой возможности попросить помощи, и в которых она оказывалась беззащитной, как вынутая из раковины устрица. Нервное напряжение привело к сильным спастическим болям в печени, тахикардии и дрожи в руках. В таком состоянии Майю застала приехавшая из одной из закавказских республик родная сестра мамы, тетушка Инесса Павловна.
Увидев перед собой безобразие, которое Майя собой представляла, она тотчас стала ее спасать. И, прежде всего, от самой себя. Для Майи беседы с нею были сродни шоковой терапии. Она как будто перекрывала кислород, заставляя задыхаться от страха и горя, а потом прижимала меня к груди, поглаживая по голове, и шептала: «Не бойся, прорвемся!»
И они действительно прорвались! Сорвав пелену со своих глаз и взглянув трезво на мужа, Майя смогла удержать его в семье. Она занялась собой не потому, чтобы срочно стать привлекательной для него, а испытала потребность стать привлекательной. Выяснилось, что и мнение его можно оспорить, да и внешне он, скажем прямо, не Аполлон. Вслед за прозрением пришла уверенность в себе, на которую он мгновенно отреагировал, почувствовав, что фундамент семьи начала давать трещины, которые требовали срочного ремонта. И семейная жизнь развернулась на новом уровне. Майя успокоилась и была вполне счастлива. Конечно, доверия мужу уже не было, хоть он и пытался доказать обратное, но семейная лодка уверенно шла в направлении светлого будущего.
Но год назад все изменилось. Вначале Майя, как волчица, почуяла посторонний запах, исходящий от ее мужа. Нет, он не пах чужими духами. Он просто пах не так. Казалось, что это не ее муж вовсе. Она не узнавала его. Он изменился внутренне, внешне оставаясь тем же самым. Многие женщины решат, что Майя с жиру взбесилась: да о таком муже мечтают, готовы шнурки ему стирать и пылинки с него сдувать. Ее проблема показалась бы им надуманной, как сюжет фантастического боевика. Но она насторожилась, не понимая, где же враг: в нем или в ней. Но даже и тогда Майя не стала ничего особенного предпринимать, надеясь, что все это плод ее богатого воображения. Никому ничего не рассказывая, она тихо страдала, и, как в поезде дальнего следования, потихоньку отъезжала от человека, с которым намеревалась прожить всю жизнь.
И вот слово сказано. Развод. Оно нависло над семьей, как сияющий стальным блеском Дамоклов меч, грозящий обрушиться с любую секунду. Страшно.
Продолжение следует