Найти тему
Анатолий Лаблюк

Боги с Родины… После вчера. Нибиру

Отрывок из 3х томника (3 том, часть 2, глава 5).

Он выпив, до утра сидел. Ушёл, когда светало.

В номер пришёл, улёгся спать. Заснуть — не получалось. Мысли мешали, лезли, будто, те знали — необходимые ответы.

Но всё-таки, ворочаясь, заснул. Проспал всё утро и проснулся — лишь только перед обедом.

Хотелось на обед пойти, чтобы увидеть Миру и, оборвал себя.

— Всё! Больше не глупи! Дух прав был, этой ночью. Ты сохрани, что появилось в сердце.

Он понял, почему, всё так произошло. — Её воспринял, как живую Душу. Она же — лишь красивая девчонка, такая же, как Таня, Ника.

Увидел в ней, что не увидела она — сама. Поэтому, она его — не поняла.

Секс — удовольствие, короткое. Общение с Душой — Вселенная. Душа — огромный мир, зажатый в тело — временно. И мы, лишь часть её, а не она у нас.

Мы можем, только — выпачкать её, — Душу свою, чужую, и потерять себя — легко.

Немногим ведь дано — её возвысить. Обратно время — не вернуть — обычное. Просить Энлиля? — Глупо. Тот рассмеётся надо мной — скабрезно.

Жалеть об этом, будет — бесполезно, поздно. Тот миг, упущен навсегда. Нет прошлого и будущего, есть лишь мгновение — происходящего, как и нет времени в пространстве у Эйнштейна.

Сходил, не торопясь — обедать, в ресторан. Затем ушёл к бассейну. Глазами Миру он искал — подспудно, хотя, себя ругал за это. Ведь понимал — не будет больше унижаться и объяснять, желаемого — добиваться, душу свою пытать, кошмар — ночи вчерашней, вновь испытать — её желать.

— Судьба, пусть делает, что хочет. Не наиграется никак?

Почти неделя — пролетела. Отбуду срок свой до звонка. Раз, захотела так она.

Жаль, в Деренкуйо тура нет. В Кемер поехать — город посмотреть или в Белек? В Фетхие можно, позже. Пойду, на туры взгляну.

Возле рецепшена, увидел Миру. Смотрела та, проспекты с турами.

Неловко поздоровался и, взяв проспект, в него уткнулся. Невольно Мирой любовался.

— Вот, дёрнул чёрт — придти сюда!

Кто знал, что с ней — здесь встретимся?

— Давай, с тобой поговорим, Артёму Мира предложила.

— Если о чём, осталось говорить — не против.

— Вчерашнего дня, ночи — не было.

— Как хочешь.

— Тебе, тем более, я вижу — безразлично.

— Ты, за меня решаешь? Видишь? Понимаешь?

— Ну ладно, извини. Обида ведь осталась — и у тебя, и у меня.

— Могли бы всё исправить.

— Посуда — битая, не клеится.

— Ещё как — клеится, когда — захочется.

Как пожелаешь.

Не будем склеивать. Останемся — знакомыми. Ты из Ростова?

— Нет, из Таганрога.

— Вот, мы и познакомились. Что дальше?

— Валяешь дурочку!

— Так, больше некого. Тебя валять нельзя.

— Зачем пошлишь?

— Зачем, так говоришь?

— Я вижу, разговор затянется — надолго.

— А ты спешишь, куда-то?

— Я лучше в море окунусь, чем вновь — тебе доверюсь.

— Сказала глупость — дважды.

— Будешь меня, жизни учить?

— Не собираюсь. Но и — нельзя, так говорить.

— Зачем, топиться? Если, тебе не мил — об этом мне сказала и, я ушёл.

— Не собиралась я, топиться.

— Насчёт доверия. Ты была пьяная, тебя не трогал.

— Попробовал бы, посадила!

— Тебя я не поил.

— Ты хочешь мне сказать, что обманув администратора, открыть мой номер попросил.

— Я беспокоился. Меня ты — напугала морем.

— Какой ты глупый, даже — более! Топиться мне из-за тебя?

— Тогда, о чём нам говорить?

— Ага! Выходит, нужно — всё же, идти — топиться?!

— Вновь глупость! Так и брызжет!

— Ты, посмотрел бы на себя! Или бревно в глазу и, плохо видишь?

— Не опускайся, Мира — до банальности. Ведь помню я богиню — Мирославу, прекрасную и страстную.

— Второе, лучше позабудь, она, чуть слышно — прошептала.

— Мира, моя любимая!

Мира заплакала и убежала.

Артём поплёлся следом, что делать — не понимая. — Сорвался вновь — в любви признался. Вчера, ещё не знал её. И вроде, любил Нику…. Решил сегодня — всё забыть. Возможно ли такое?

И вновь — всё стало, как обычно, и в этом нужно — лишь себя винить.

— Как всё ужасно, думал он. Не разобраться. Жизнь наша — тяжкий сонм.

Администратор, его догнав, сказал.

— Нельзя красавиц доводить до слёз. Их нужно обожать.

Без них, нет дивных грёз.

Иди, ищи быстрей её. Вдруг, кто-то — уведёт?

— И, что?

— Глупец! Останешься ведь — без неё! Такая здесь — одна красавица! Если смотрела на меня бы, всё отдал, лишь за прикосновение к руке, не то что — к сердцу.

Ты посмотри в её глаза — в них, вся планета — синяя. Такую потеряешь, всю жизнь жалеешь. — Не встретишь больше никогда, такую девушку прекрасную.

О боже! Как она, мне нравится!

Беги за ней! Пока ещё не поздно. Возможно, всё ещё — поправится. Спеши! Но, осторожно. Нежно, ласково.

Артём послушался администратора, Миру нашёл и, своевременно. Её обхаживал качок в рыжье.

Он подойдя к ней, дал понять тому, что это — его девушка. Тот посмотрел в глаза Артёму — злобно, но бить не стал. Присел за столик, рядом.

— Попробуй выслушать меня, сказал он Мире.

Понимаю. Успехом пользуешься ты — всегда, мужского пола. Не делай глупости.

Действительно — люблю тебя и, никого другую. Я это понял, как ушёл. Себя виня, я возвратился. Ты не открыла дверь.

И не обедала. На ужин не пришла.

Конечно, я — огромной силы, беспокоился. Проник, чтобы — лишь убедиться, что ты жива, здорова.

Признаюсь — целовал тебя и обнимал, но, никаких мест — не касался. Даже к груди — я не дотрагивался.

— Какая гадость! Целовал меня ты — пьяную!

— Я ничего — не позволял себе, не делал, даже в мыслях. А целовал, лишь волосы.

Тогда уже я понял — люблю тебя безмерно. За всё — прошу прощения, любимая моя. Прости. Нельзя мне, без тебя. Жизнь вся, угробится.

Качок, услышав откровение, поднялся из-за столика — напротив, и посмотрев Мире в глаза, сказал той, отходя.

— Цепляйся за него, дурёха! Он за тебя, в огонь и в воду. Найди ещё — такого дурака. Попробуй!

Мира смотрела на качка, в растерянности. Её ещё, так никогда — не оскорбляли, при всём народе.

— И ты, такое допускаешь, накинулась, со злости — на Артёма.

— Он прав. Но это, твоё дело. Ты выбираешь, как жить нам, тебе, мне — дальше. Либо — прощаешь ты меня, либо — теряешь, если опять отвергнешь.

Мира молчала.

— Как знаешь, Артём ответил. Я не могу — ходить всё время, виноватым. По сути — виноват лишь в том, что не уверен был в любви к тебе и, не хотел — рабом быть похоти, желания.

Когда прозрел, я испугался и, сразу прибежал. Дальше — не буду повторять. Я снова здесь, с разбитым сердцем. Один остался.

Молчишь? Прости, что я тебе — надоедал.

— Останься, Мира прошептала и, кинулась в объятия.

— И я тебя, так сильно полюбила. Когда ушёл, я плакала, поэтому не открывала.

Хотела, чтобы знал, лишь сильную — царицу Мирославу.

От горя, выпила вина и, пуще зарыдала. Ушёл, я понимала — к Нике. Её я — сильно ревновала. Ты с ней мог быть, но не со мной. Значит, тебе — она дороже!

О Боже! Милый мой, родной! Тебя люблю я, так же! Я не хотела сразу отдаваться, даже любя, но дух какой-то, в тот момент вселился и, оказалась на коленях у тебя. От понимания всего, мне очень больно.

— Дух? Здесь, тот, так же преуспел!

Да, как же ты посмел, устраивать нам катаклизмы! — он возмутился, в мыслях.

Мира увидела, как напряглось его лицо. Подумала — обиделся и, опустив глаза, заплакала.

Он, не стесняясь никого, глаза ей целовал, пил слёзы, уговаривал не плакать больше, успокоиться.

— Всё позади, эти проблемы, они яйца не стоят. Хочу, пойти с тобой я, в номер.

— Я не хочу, вдруг, вновь сорвусь.

— Я удержу. Мне веришь?

— А если, я не захочу — сдержаться? Что будешь, делать?

— Тогда, придётся мне — с тобой сражаться, за честь твою, любимая моя. Ты моя сказка — настоящая! Ведь я люблю тебя, моя — прекрасная!

— Выходит, в жизни я не существую? Живу лишь в сказке? Вокруг — фантасмагория?

— Сказка, ведь — настоящая! И ты, выходит — настоящая! Здесь нет фантастики, моя любимая.

Мой, каждый атом — принадлежит тебе и, мои мысли. Я чувствую, что в наших жизнях, кем-то, предначертано — в любви большой, соединить сердца и души.

— Ты говоришь мне, как Думузи.

— Ты мне поверила?

— Я знала.

Не понял, что она сказала. Готов слова любые слушать, прекрасной музыки — аккорды, из уст её прекрасных, сладких, страстных.

Дни пролетели, словно кадры в фильме.

За два дня до отъезда, Артёма из Летунии, им предложили тур на четверых — поездку в Деренкуйо.

— Сутки из отдыха — в конце, выбрасывать не стану, Артём не согласился.

Мира, была не против, как и во всём. Она, в него влюбилась. Все мысли были — лишь о нём и, для него. Артём ей отвечал — подобно.

Мире осталось отдыхать три дня. Домой летели — на разных рейсах.

— Я попрошусь, лететь с тобой, она — переживала, что буду делать без тебя, здесь — день я целый. Замучусь от тоски и нетерпения.

Спросили, им ответили — нельзя. Летите, как отмечено в билетах.

— Я встречу завтра, в аэропорту, Артём пообещал любимой, прощаясь, вынужденно — с ней.

— Один или приедешь с Никой, спросила Мира — сжавшись.

— Давай, без глупостей. Люблю — тебя. Я не дождусь, когда, вновь встретимся.

Микроавтобус, увёз Артёма. Мира осталась без него — в Летунии.

Всё сразу — стало серым, надоедливым, постылым. Она сидела молча — думала.

В порту Анталия, его встречали: Слава с Никой. Накинулись с вопросами. Ника — особенно.

— Рассказывай, куда-то, ещё ездил?

— Безвылазно, провёл все дни в Летунии.

— Так было интересно?

— Очень. Дни пролетели — быстро.

— А у меня, тянулись — медленно, призналась Ника. Всё время — приставания, знаки внимания.

— Ты этого достойна. Такая девушка — красивая!

— И что? Я ведь тебя ждала!

— Вот, это делала, ты — зря!

— Не поняла?

— Ты помнишь девушку — со мной сидела, рядом?

— В очках, в хиджабе, в каком-то балахоне?

— Её просила — поменяться, со мной местами.

Поэтому — запомнила.

— Она.

— И, что, она?

— Любимая моя.

— Так быстро? Всё забыл? И, Баяделлу?

— Ты, много раньше — позабыла.

— Сама сказала — сердцу не прикажешь, ясно?

— Это, о Тане было.

Помню. Как и слова твои.

— Тебя, сам — никогда я не отдам, и бегать за тобой — не буду. Тебе, вершить — нашу судьбу. Я не хочу, в Летунию.

— И я, тебе напомню, твои прощальные слова.

— Сердцу, ведь не прикажешь, ясно? Всё может, измениться. Ведь, две недели — много.

Можно влюбиться, кого-то разлюбить и, одному остаться — нелюбимым.

— Через любовь, со всем и всеми связаны мы — неразрывно и в глубине души, мы — одно целое.Ты прав, мы лишь судьбы — игрушки. Она, заботливой бывает и, безжалостной. Второе — чаще.

Произошедшее, подобно — сказке мрачной, с концом — не самым лучшим. Знать, предначертано судьбой, не быть нам больше — вместе….

Можно, той было быть — поизбирательней! Ведь вариантов, много — очень разных.

Ника заплакала и, Славу при’обняла.

Артём хотел её обнять, но, вспомнив Миру…, не смог — поцеловать и, слёзы вытереть.

Слава смотрел, глазами — круглыми, на них.

— Вы — чудики! А ну-ка, обнимитесь, поцелуйтесь!

Давайте! Быстро!

Артём, ты — верно, с ума сошёл? Такая девушка! Придурок! Такими не бросаются девчатами! Ты… глупый!

— Я не бросаюсь. И действительно — её любил и, всё прошло, как в страшной сказке.

— Вернее — мрачной, Ника поправила его, пытаясь улыбнуться.

Не получалось, ничего.

— Знала бы, что дорогу перейдёт — в бассейне Клеопатры утопила! Вот чёрт! — Проныра! Меня надула, как индюшку.

Упряталась — в хиджаб, очки. Видно — заранее продумала, как подобраться. И, села рядом. Сучка!

Наверно, сказку рассказала, на тему — отвлечённую.

А, где она?

— В Летунии осталась

— Как интересно!

— Завтра, её встречаю.

— Она, откуда прилетела?

— Из Таганрога.

— Не наша. Не ростовчанка. Ладно.

— Не знаю. Нужно говорить или ненужно. Мы «не были» с ней вместе.

Я, просто — обожал её и, всё.

— Совсем, мне ничего неясно, непонятно и, главное — неинтересно, что говоришь о ней.

Её узнал ты, близко?

И кстати, сколько той девчушке лет. Она — не малолетка? Ты, не развратник, фантазёр?

— Нет. — Лишний твой укор.

Такое впечатление, что — из другого мира, эта девушка.

— Из твоего — придуманного измерения?

И, чем же занимались вы ночами? Играли в колобки и, в тили-тесто?

Или к двери лишь доводил и, там прощались. Утром — за завтраком встречались и, взявшись за руки — гуляли, затем, в бассейне, в море — кувыркались?

Удачи, милый! Повсеместно.

— Тебе, всего хорошего.

Прости, тебя обидел.

— Проехали. Всё в прошлом. Ты, сам себя обидел.

На стенде загорелось объявление — посадка на Ростов.

Пойдём со мной? — спросила Ника, на Славу посмотрев — неоднозначно и, взяв того под руку, отправилась с тележкой, к огромной очереди для досмотра, с улыбкой странной, малопонятной.

Артём, словно — собака битая, пошёл за ними следом. Ему, предельно было — неприятно.

Здесь, чувствовалась пошлость — где-то, в чём-то.

Полностью книгу можно прочитать на сайте https://ridero.ru/books/bogi_s_rodiny_10/